Глава первая
ДА ЗДРАВСТВУЕТ ВОССТАВШИЙ ПРОЛЕТАРИАТ!
ПЕРВЫЙ ГРОМ
П. Н. Лепешинский:
Владимир Ильич еще задолго до 1905 года... предвидит неизбежность... революции в России и ликвидации насквозь прогнившего царизма.
В. И. Ленин. Из книги «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?»
На класс рабочих и обращают социал-демократы все свое внимание и всю свою деятельность. Когда передовые представители его усвоят идеи научного социализма, идею об исторической роли русского рабочего, когда эти идеи получат широкое распространение и среди рабочих создадутся прочные организации, преобразующие теперешнюю разрозненную экономическую войну рабочих в сознательную классовую борьбу,— тогда русский РАБОЧИЙ, поднявшись во главе всех демократических элементов, свалит абсолютизм и поведет РУССКИЙ ПРОЛЕТАРИАТ (рядом с пролетариатом ВСЕХ СТРАН) прямой дорогой открытой политической борьбы к ПОБЕДОНОСНОЙ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ.
Н. К. Крупская:
Революционер по натуре, страстно, годами мечтал Ильич о революции. Он был уверен в ее наступлении. Пришел 1905 год.
С.И. Гусев:
9-го января революция встала на ноги! Наступил праздник революции,— праздник угнетенных и эксплуатируемых. Наступил праздник для тов. Ленина.
В. И. Ленин. Из статьи «Кровавые дни в Москве»
В столице 9 января грянул первый гром революционного выступления пролетариата!. Раскаты этого грома пронеслись по всей - России, подняв с невиданной раньше быстротой свыше миллиона пролетариев на гигантскую борьбу.
Н. К. Крупская:
Весть о событиях 9 января долетела до Женевы на следующее утро. Мы с Владимиром Ильичем шли в библиотеку и но дороге встретили шедших к нам Луначарских. Запомнилась фигура жены Луначарского Анны Александровны, которая не могла говорить от волнения и лишь беспомощно махала муфтой. Мы пошли туда, куда инстинктивно потянулись все большевики, до которых долетела весть о питерских событиях,— в эмигрантскую столовку Лепешинских. Хотелось быть вместе. Собравшиеся почти не говорили между собой, слишком все были взволнованы. Запели «Вы жертвою пали...», лица были сосредоточены. Всех охватило сознание, что революция уже началась, что порваны путы веры в царя, что теперь совсем уже близко то время, когда «падет произвол и восстанет парод, великий, могучий, свободный...»
А.В. Луначарский:
...В русской колонии, в особенности в ее большевистских кругах, царило повышенное и, я бы сказал, радостное настроение. Думаю, что это настроение для нас, большевиков, по крайней мере, в значительной степени определялось самим Ильичем...
Меньшевики к этому времени определенно повернули к лозунгу: толкать вперед буржуазию и стремиться к конституции или в крайнем случае демократической республике. Наша же, как утверждали меньшевики, «революционно-техническая» точка зрения увлекала даже значительную часть эмигрантской публики, в особенности молодежь. Мы почувствовали живую почву под ногами.
Ленин в то время был великолепен. С величайшим увлечением развертывал он перспективы дальнейшей революционной борьбы и страстно стремился в Россию.
С.И. Гусев:
И в январские дни... в далекой Женеве, он (В. И. Ленин.— Ред.) показывает, как революционер должен использовать революционную энергию масс. Он кипит в работе, он просматривает десятки заграничных газет, вылавливает из них известия о петербургских событиях, группирует их, сверяет, сличает и сопоставляет с известиями, идущими непосредственно из Петербурга, берет сам на себя черновую техническую работу по составлению сводок революционных событий, комментирует их и одновременно пишет статьи, в которых производит большевистскую оценку выступления петербургских рабочих.
В. И. Ленин. Из статьи «Начало революции в России»
Величайшие исторические события происходят в России. Пролетариат восстал против царизма. Пролетариат был доведен до восстания правительством. Теперь вряд ли возможны сомнения в том, что правительство умышленно давало сравнительно беспрепятственно развиться стачечному движению и начаться широкой демонстрации, желая довести дело до применения военной силы. И оно довело до этого! Тысячи убитых и раненых — таковы итоги кровавого воскресенья 9 января в Петербурге. Войско победило безоружных рабочих, женщин и детей. Войско одолело неприятеля, расстреливая лежавших на земле рабочих. «Мы дали им хороший урок!»,— с невыразимым цинизмом говорят теперь царские слуги и их европейские лакеи из консервативной буржуазии.
Да, урок был великий! Русский пролетариат не забудет этого урока. Самые неподготовленные, самые отсталые слои рабочего класса, наивно верившие в царя и искренне желавшие мирно передать «самому царю» просьбы измученного народа, все они получили урок от военной силы, руководимой царем или дядей царя, великим князем Владимиром.
Рабочий класс получил великий урок гражданской войны; революционное воспитание пролетариата за один день шагнуло вперед так, как оно не могло бы шагнуть в месяцы и годы серой, будничной, забитой жизни.
А.В. Луначарский:
Его (Ленина.— Ред.) зоркий ум, вооруженный марксистским анализом, позволил нам, можно сказать, в первые дни, если хотите, даже в первые часы, осмыслить все событие. Под его руководством мы поняли, что это будет не только для петербургского, но для всероссийского пролетариата концом всяких предрассудков относительно самодержавия, межой, за которой начинается история революционной борьбы пролетариата уже не кружками и группами, а всем его массивом.
Н. К. Крупская:
... Когда пришла весть в Женеву о 9-м января, когда дошла весть о той конкретной форме, в которой началась революция,— точно изменилось все кругом, точно далеко куда-то в прошлое ушло все, что было до этого времени.
Из Биографической хроники Владимира Ильича Ленина.
Январь, 10 (23) 1905 г.
По получении известий о событиях 9(22) января в Петербурге Ленин пишет для № 3 газеты «Вперед» статью «Революция в России».
М. Б. Ханин:
В утро 10 января, когда казалось, что третий номер газеты («Вперед».— Ред.) готов уже к отправке в типографию, по улицам Женевы вдруг набатом разнеслись громкие выкрики мальчишек-газетчиков, продавцов «Трибунки»: «Революсион ен Рюсси!», «Революсион ен Рюсси!» («Революция в России!»)...
По указанию М. С. Ольминского я выбросил из первого столбца на четвертой странице одну корреспонденцию, набранную петитом, и перенес туда примерно 25 строк из последнего столбца первой страницы, освободив место для заметки, которую уже держал в руках В. И. Ленин. Эта заметка была озаглавлена «Революция в России»...
В. И. Ленин. «Революция в России»
Рабочий класс, как будто остававшийся долго в стороне от буржуазного оппозиционного движения, поднял свой голос. С головокружительной быстротой догнали широкие рабочие массы своих передовых товарищей, сознательных социал-демократов. Петербургское рабочее движение шло за эти дни поистине семимильными шагами. Экономические требования сменяются политическими. Стачка становится всеобщей и приводит к неслыханно колоссальной демонстрации; престиж царского имени рушится навсегда. Начинается восстание. Сила против силы. Кипит уличный бой, воздвигаются баррикады, трещат залпы и грохочут пушки. Льются ручьи крови, разгорается гражданская война за свободу. К пролетариату Петербурга готовы примкнуть Москва и Юг, Кавказ и Польша. Лозунгом рабочих стало: смерть или свобода!
Сегодняшний и завтрашний день решат многое. Каждый час меняет положение. Телеграф приносит захватывающие дух известия, и всякие слова кажутся теперь слабыми по сравнению с переживаемыми событиями. Каждый должен быть готов исполнить свой долг революционера и социал-демократа.
Да здравствует революция!
Да здравствует восставший пролетариат!
М. Б. Ханин:
Заметка «Революция в России» в первоначальном виде, как мне помнится, была гораздо больше по объему напечатанной в газете. Почерк Владимира Ильича я хорошо знал, и мне было ясно, что вместить ее в 25 строк корпуса будет невозможно, поэтому Владимир Ильич переделывал и сокращал ее на ходу. В течение 15—20 минут все было готово, и номер газеты отправили в печать.
А.В. Луначарский:
Несколько дней мы жили как в чаду. Каждый клочок письма, направленный в редакцию или кому-нибудь из женевских студентов, нам сочувствующих, жадно прочитывался. Все стремились мы использовать, чтобы ярче себе представить картину происшествий...
Н. К. Крупская. Из Женевы — Членам Бюро Комитетов Большинства
Перепечатайте из «Вперед» «Начало революции». Вообще нужно как можно шире перепечатывать отдельные статьи из «Вперед» с обозначением, что это взято из органа «Вперед».
В. И. Ленин. Из статьи «Начало революции в России»
На пролетариат всей России смотрит теперь с лихорадочным нетерпением пролетариат всего мира. Низвержение царизма в России, геройски начатое нашим рабочим классом, будет поворотным пунктом в истории всех стран, облегчением дела всех рабочих всех наций, во всех государствах, во всех концах земного шара. И пусть каждый социал-демократ, пусть каждый сознательный рабочий помнит о том, какие величайшие задачи всенародной борьбы лежат теперь на его плечах. Пусть не забывает, что он представляет нужды и интересы и всего крестьянства, всей массы трудящихся и эксплуатируемых, всего народа против общенародного врага.
С.И. Гусев:
9-го января революция встала на ноги. И вместе с нею встала на ноги и наша большевистская партия. Тов. Ленин стоял во главе ее и твердо вел ее по новым революционным путям.
В. И. Ленин. Из статьи «Революционные дни»
Русское рабочее движение за несколько дней поднялось на высшую ступень. На наших глазах оно вырастает в общенародное восстание.
В. И. Ленин. Из «Доклада о революции 1905 года»
...Именно в этом пробуждении колоссальных народных масс к политическому сознанию и к революционной борьбе и заключается историческое значение 22 января 1905 года.
Из письма В. И. Ленина — А. А. Богданову.
10 января 1905 г.
Наконец мы начали «Вперед»... Настроение прекрасное, и работоспособность у всех... высокая. Мы уверены, что дело пойдет хорошо...
В. И. Ленин. Из «Письма к товарищам»
Над социал-демократической газетой должны работать все социал-демократы. Мы просим корреспондировать всех, а особенно рабочих. Давайте пошире возможность рабочим писать в нашу газету, писать обо всем решительно, писать как можно больше о будничной своей жизни, интересах и работе — без этого материала грош будет цена социал-демократическому органу, и он не будет заслуживать названия социал-демократического.
Н. К. Крупская:
В редакцию, кроме Ильича, вошли Ольминский, Орловский (В. В. Боровский.— Ред.). Вскоре на подмогу приехал Луначарский. Его пафосные статьи и речи были созвучны с тогдашним настроением большевиков.
И. М. Владимиров:
Печатный большевистский аппарат, хотя и маленький, работал усиленно. Работа кипела днем и ночью.
Владимир Ильич почти ежедневно приходил в типографию.
А.В. Луначарский:
У нас было впечатление, что мы делаем историю, и все это благодаря Ильичу. Владимир Ильич одним своим присутствием придавал всему характер необычайной крупности. Он с такой страстностью относился ко всякой корреспонденции, ко всякому событию, ко всякой статье, с такой страстностью и увлечением, что поверхностному наблюдателю могло бы показаться, что эти мелкие события редакции заслоняют от него более или менее крупные явления европейской политики. Но это, конечно, было не так. У него была твердая и абсолютная уверенность в том, что мы делаем всемирно-историческое дело...
Эта крупность работы, вера в ее громадную значительность, конечно, воодушевляла людей, давала особый подъемный характер всей нашей работе...
Работа шла коллективно» Какая-нибудь статья, принадлежащая тому или иному автору, всегда выправлялась Владимиром Ильичем, вставлявшим ту или иную фразу, изменявшим конец.
Н. К. Крупская:
Владимир Ильич особенно ценил тех членов редакции и сотрудников, которые обладали талантом оформления. Это не только вопрос стиля и языка, но вся манера развития и освещения вопроса. С этой стороны Владимир Ильич особенно ценил Анатолия Васильевича Луначарского, не раз говорил об этом.
А.В. Луначарский:
Часто статьи обсуждались заранее. Это бывало и со статьями, которые писал сам Владимир Ильич и мы. Часто Владимир Ильич спрашивал, какие предложения мы имеем относительно тем... мы делали свои предложения, он делился своими. Каждое заглавие и кратко обозначенная тема подвергались обсуждению. Тот, кто предлагал тему статьи, развивал основные тезисы, свои основные позиции; другие оспаривали, возражали, Владимир Ильич тоже. Происходила оживленная беседа. В известные моменты Владимир Ильич говорил: ну, идите садитесь и пишите.
В. Д. Бонч-Бруевич:
Я никогда не забуду, как Владимир Ильич в буквальном смысле слова «пушил» одного из наших корреспондентов, приехавшего в Женеву с юга России и описавшего как очевидец демонстрацию, а после оказалось, что он многое преувеличил, напутал и сообщил неверно. Владимир Ильич заявил ему, что он таким образом обманул его лично, редакцию газеты «Вперед», нашу партию, весь пролетариат России, западноевропейскую рабочую прессу, «Интернационал» и пр., и выходило так, что этот обман распространяется теперь, можно сказать, на всю вселенную и что он, этот товарищ, достоин всяческого порицания.
Н. К. Крупская:
Влияние Владимира Ильича на авторов имело место и в стенах редакции и вне их, тут сказывалось влияние всей его революционной деятельности, выступлений его на собраниях, влияние его статей и пр.
П. Н. Лепешинский:
Когда Ленину «приходилось исправлять статьи других авторов, его редакторское перо прогуливалось всегда по тем местам рукописи, которые останавливали его внимание не стилистическими недостатками, а своими дефектами по содержанию: страдали неточностью, невыпукло оттеняли то, чему Ильич придавал особенное значение и т. д. Если же с точки зрения содержания статей сотрудника все обстояло благополучно, то Ильич давал вполне одобрительный отзыв о них, хвалил автора и даже в такой мере проникался к нему доверием, что охотно шел на то, чтобы его надежный товарищ по редакции заканчивал иногда его (Ильича) какую-нибудь статью, равно как и сам с удовольствием дописывал в том или ином случае статью, начатую другим членом редакции».
А.В. Луначарский:
Я помню после первых редакционных собраний Ольминский сказал мне: «Хорошо, что люди лишены у нас специфического писательского самолюбия, все без всяких споров и амбиций подчиняются руководству Ильича». Так оно и было.
С. И. Гусев из Петербурга — В. И. Ленину в Женеву. 24 января (6 февраля) 1905 г.
Личное для Ленина
...Теперь ни на секунду не может возникнуть сомнения в том, что победа будет за партией, а не за кружком заграничников-литераторов-дезорганизаторов. Партия возродится — этому лучшая гарантия «Вперед». Такое впечатление не только у меня, а у многих индифферентных. Только бы побольше номеров сюда, поскорее бы транспорт.
А.В. Луначарский:
Несомненно, самым крупным работником не только по своей политической подготовленности, по своему авторитету, по своему трудолюбию, журналистской хватке, по количеству работы и по количеству результатов, которые эта работа давала, был Владимир Ильич... Большинство статей было написано им. Большинство корреспонденций, обработок, заметок писалось им.
В.А. Карпинский:
Ясность, краткость, точность изложения, выразительность и точность заголовков, выбор шрифта, правка корректуры, выход газеты в срок — всему этому Владимир Ильич придавал огромное значение и лично следил за этим. Ни один «пустяк» не мог укрыться от его зоркого взгляда.
Владимир Ильич сам с карандашом в руке высчитывал, сколько букв влезет в номер тем или иным шрифтом, огорчался, что мало петиту, старался экономить как можно больше на полях, требовал, чтобы заголовок занимал поменьше места, выжимал досуха «воду» из статей.
Из Биографической хроники Владимира Ильича Ленина
Январь, 18 (31) 1905 г.
Выходит № 4 газеты «Вперед» с передовой статьей Ленина «Начало революции в России» и группой его статей и заметок, напечатанных под общим названием «Революционные дни»: «Что происходит в России?», «Первые шаги», «Поп Гапон», «Канун кровавого воскресенья», «Число убитых и раненых», «План петербургского сражения», «Царь-батюшка» и баррикады», «Кровавый день», «На Дворцовой площади. Письмо очевидца», «Озлобление против войска».
В. И. Ленин. Из статьи «Что происходит в России?»
Поворотный пункт в истории России наступил... О мире между самодержавием и народом не может быть и речи... На политическую сцену активным борцом выступает масса... Эта масса делает героические усилия подняться на высоту навязанных ей историей гигантских мировых задач, и, как бы велики ни были отдельные поражения, как бы ни ошеломляли нас потоки крови и тысячи жертв,— ничто и никогда не сравнится, по своему значению, с этим непосредственным воспитанием масс и классов в ходе самой революционной борьбы.
И. М. Владимиров:
В скором времени, только благодаря исключительной энергии Владимира Ильича, нам удалось приобрести в г. Лозанне (Швейцария) еще немного мелкого шрифта (узкий петит), хотя старого, но все-таки мы с ним могли набрать четыре страницы «Вперед» да еще брошюру в 32 страницы. Надо было видеть радость Ильича, когда он мог поместить лишних 200—300 строк.
Кто хорошо знаком с газетной работой, тот, наверное, знает, что это значит для газеты, и тот разделит тогдашнюю радость нашего Ильича.
Н. К. Крупская:
...Ильич всегда обращал особое внимание на злободневности тематики, на глубокую увязку планирования с жизнью.
В. И. Ленин. Из «Письма организациям в России»
Из Питера начали посылать нам протоколы районных рабочих собраний. Пример, достойный подражания. Вообще усиленно просим рабочих самих писать и писать во «Вперед».
В. А. Карпинский:
Я видел, с каким увлечением работал Владимир Ильич над письмами читателей. Сначала пробежит письмо быстро-быстро. Потом накроет листки рукою, посмотрит прямо перед собой, прищурившись, и, вероятно, решив, что это интересно, важно, начнет читать строку за строкой. А надо сказать, что в те времена приходилось читать материал, не перепечатанный на машинке, написанный нередко неразборчивым почерком рабочего.
Иное письмо так взволнует Владимира Ильича, что он встанет и пройдется по комнате, говоря как бы про себя:
— Здорово! Вот это так!
Подойдет к столу, еще раз пробежит отдельные строки и, наконец, начинает править...
Иногда Владимир Ильич прибавит словечко, вставит фразу, даст короткую концовку,— и вся корреспонденция сразу «заиграет», получит острую политическую направленность, обобщающую мысль.
Из Биографической хроники Владимира Ильича Ленина
Январь, не позднее 24 (6 февраля) 1905 г.
Ленин составляет план содержания № 5 газеты «Вперед», перечисляет имеющиеся корреспонденции, отмечает города, в которых происходили стачки и демонстрации, делает подсчет столбцов, строк и букв для набора корреспонденций.
В. А. Карпинский!
О том, как работал Владимир Ильич над своими произведениями, сохранилось много документов. Обыкновенно написанию статьи предшествовал период обдумывания ее, когда она была еще в «чернильнице», по выражению Владимира Ильича. Нередко он набрасывал план или конспект работы. Среди рукописей Владимира Ильича немало таких, что написаны без единой помарки. Но он мог и целыми неделями работать над уже готовой рукописью.
Н. К. Крупская:
Прежде чем писать статью, он обычно писал ее конспект. По конспекту можно проследить весь ход мысли Ильича. Имеется ряд статей, конспекты которых по два, по три раза выправлялись Ильичем...
Из Биографической хроники Владимира Ильича Ленина
Январь, не позднее 24 (6 февраля) 1905 г.
Ленин намечает тему передовой статьи для № 6 газеты «Вперед», пишет заметки и тезисы на тему «Мобилизация армии пролетариата», послужившие материалом для статьи «Новые задачи и новые силы».
В. И. Ленин. Из статьи «Новые задачи и новые силы»
Чем больше расширяется народное движение, тем больше раскрывается настоящая природа различных классов, тем насущнее задача партии руководить классом, быть его организатором, а не тащиться в хвосте событий... Чем шире новые и новые потоки общественного движения, тем важнее крепкая соц.-дем. организация, умеющая создавать новые русла для этих потоков. Чем больше работает на руку нам независимо от нас идущая демократическая пропаганда и агитация, тем важнее организованное руководство социал-демократии для охраны независимости рабочего класса от буржуазной демократии...
Лозунг: организуйтесь! который сторонники большинства хотели дать в оформленном виде на втором съезде партии, должен быть осуществляем теперь немедленно. Если мы не сумеем смело, инициативно создать новых организаций, мы должны тогда отказаться от пустых претензий на роль авангарда.
С.И. Гусев:
Я тогда был секретарем Петербургского комитета РСДРП, а также секретарем Бюро комитетов большинства. Главной задачей последнего был созыв III партийного съезда. Вот почему переписка (с В. И. Лениным.— Ред.) касается не только местных, «петербургских», дел, но и вопросов общепартийного масштаба.
Из письма В. И. Ленина - А. А. Богданову и С. И. Гусеву
Единственная наша сила — открытая прямота и сплоченность, энергия натиска...
Либо мы сплотим действительно железной организацией тех, кто хочет воевать, и этой маленькой, но крепкой, партией будем громить рыхлое чудище новоискровских разношерстных элементов, либо мы докажем своим поведением, что мы заслуживали гибели, как презренные формалисты...
Нужны молодые силы. Я бы советовал прямо расстреливать на месте тех, кто позволяет себе говорить, что людей нет. В России людей тьма, надо только шире и смелее, смелее и шире, еще раз шире и еще раз смелее вербовать молодежь, не боясь ее. Время военное. Молодежь решит исход всей борьбы, и студенческая и еще больше рабочая молодежь... Пишу Вам, чтобы попытаться паки и наки вызвать на обмен мыслей, вызвать на то, чтобы с редакцией связали непосредственно десяток молодых, свежих рабочих (и других) кружков...
События уже учат всех и каждого именно во впередовском духе.
Только непременно организовывать, организовывать и организовывать сотни кружков, отодвигая совершенно на задний план обычные комитетские (иерархические) благоглупости. Время военное. Либо новы е, молодые, свежие, энергичные военные организации повсюду для революционной социал-демократической работы всех сортов, всех видов и во всех слоях,— либо вы погибнете со славой «комитетских» людей с печатями.
Н. К. Крупская:
Ильич неустанно звал авангард рабочего класса — партию к борьбе, к организации; к работе над вооружением масс.
В. И. Ленин. Из статьи «Начало революции в России»
Революция разрастается. Правительство начинает уже метаться. От политики кровавой репрессии оно пытается перейти к экономическим уступкам... Но урок кровавого дня не может пройти даром... Немедленное низвержение правительства — вот лозунг, которым ответили на бойню 9-го января даже верившие в царя петербургские рабочие...
Да здравствует революционный пролетариат! — скажем мы. Всеобщая стачка поднимает и мобилизует все более широкие массы рабочего класса и городской бедноты. Вооружение народа становится одной из ближайших задач революционного момента...
Немедленное вооружение рабочих и всех граждан вообще, подготовка и организация революционных сил для уничтожения правительственных властей и учреждений — вот та практическая основа, на которой могут и должны соединиться для общего удара все и всякие революционеры.
В. И. Ленин. Из статьи «О боевом соглашении для восстания»
Мы видим в самостоятельной, непримиримо марксистской, партии революционного пролетариата единственный залог победы социализма и путь к победе, наиболее свободный от шатаний. Мы никогда поэтому, не исключая самых революционных моментов, не откажемся от полной самостоятельности соц.-дем. партии, от полной непримиримости нашей идеологии...
Во имя революции наш идеал должен быть вовсе не тот, чтобы все партии, все направления, оттенки слились в один революционный хаос... Только полная ясность и определенность их в их взаимоотношении между собой и в их отношении к позиции революционного пролетариата могут обеспечить наибольший успех революционного движения.
Из Биографической хроники Владимира Ильича Ленина
Февраль, 8(21) 1905 г.
Выходит № 7 газеты «Вперед» со статьями Ленина «О боевом соглашении для восстания» (передовая) и «Должны ли мы организовать революцию?», в которых обращается внимание партии на техническую и организационную стороны подготовки восстания.
А.В. Луначарский:
Большевиков в Женеве было немного, мы были, в сущности, тесной группой, сдавленной со всех сторон эмиграцией и студенчеством, шедшим большею частью под знаменами меньшевиков и эсеров.
Столовались мы в небольшой столовке, которую содержала жена тов. Лепешинского. Оба супруга принадлежали к самой тесной ленинской компании.
Там играли в шахматы, рассматривали очень хорошо нарисованные остроумные карикатуры Лепешинского, спорили, делились новостями, учились ценить и любить друг друга. Иногда там же собирались более или менее широкие собрания большевиков.
Л. А. Фотиева:
Фактически это был большевистский клуб. Сюда приходили для встречи с товарищами, поделиться новостями, поспорить, поиграть в шахматы, послушать доклад. Приезжавшие из России товарищи шли прежде всего в столовую Лепешинских.
О. Б. Лепешинская:
Как сейчас, видится мне знаменитая в Женеве «Каружка» (улица Rue de Carouge), в районе которой преимущественно и ютились русские политические эмигранты. Это широкая, отстроенная четырех-пятиэтажными каменными домами улица, одна сторона которой густо засажена деревьями. Вот здесь-то на «Каружке», 93, и располагалась столовая... Она находилась на первом этаже и выходила на улицу двумя большими стеклянными витринами, разделенными входом. Несколько ступенек вели внутрь помещения. Шесть длинных простых деревянных столов, полсотни стульев и пианино составляли всю ее обстановку. К задней стене примыкала кухня и небольшая комната, где обитало наше семейство. В смежном со столовой помещении были библиотека-читальня и типография.
В. Д. Бонч-Бруевич:
Ольминский, Боровский, Воинов (Луначарский), Ал. Богданов были приглашены к самому ближайшему участию в газете. Вацлав Вацлавович (Боровский.— Ред.) помимо писания статей занимался обработкой поступившего материала, в то время как Михаил Степанович Александров (Ольминский) помимо непосредственной работы в сотрудничестве с Верой Михайловной Величкиной-Бонч-Бруевич обрабатывал весь громадный корреспондентский материал, который как из рога изобилия сыпался в первую большевистскую газету со всех концов России.
И. М. Владимиров:
...Столовая помещалась рядом с нашей типографией. Для типографии это представляло большое удобство, так как, когда у нас денег не было, мы, бывало, очень часто направляемся в столовую, и тут же обязательно уважаемая Ольга Борисовна Лепешинская накормит нас своим прелестным русским борщом в кредит.
М. Б. Ханин:
Занятия кружка марксизма под руководством Владимира Ильича Ленина в помещении столовой Лепешинских начались с 1903 года. В состав кружка входили эмигранты-женевцы, которые примкнули к большевикам после II съезда РСДРП. В середине 1904 года работа кружка была прервана вследствие занятости Владимира Ильича, редактировавшего первый большевистский орган «Вперед». Работа в кружке возобновилась со второй половины января 1905 года и продолжалась вплоть до III съезда партии.
Каждый раз перед началом занятий по намеченной программе — о законах развития природы и общества, о диалектическом и историческом материализме, о революции угнетенных и эксплуатируемых масс, о тактических основах партии и т. д.— Владимир Ильич подвергал глубокому анализу текущие политические события, разъяснял суть политических разногласий между большевиками и меньшевиками.
На занятиях кружка иногда присутствовали Надежда Константиновна Крупская, иногда М. С. Ольминский, В. М. Величкина и чаще всего П. Н. и О. Б. Лепешинские.
Обычно эти занятия затягивались допоздна, так как Владимир Ильич очень обстоятельно отвечал на все вопросы слушателей.
Иногда перед началом занятий Владимир Ильич как будто невзначай отмечал:
- Еще не все явились...
В обычный день он терпимо относился к отсутствующему или опоздавшему, заявляя:
- Возможно, задержался на работе.
Но в воскресные дни, сам являясь всегда пунктуально или за несколько минут раньше срока, он отчитывал опоздавших:
- Вот вам назначат явку где-нибудь на перекрестке по серьезному конспиративному заданию, а вы на пять минут опоздаете. Что может за пять минут произойти?
И Владимир Ильич приводил целый ряд примеров, подчеркивая, что работники подполья должны приучать себя к абсолютной точности, учитывая, что порой назначаемая встреча ограничивается секундой и незаметным кивком головы.
С. Н. Равич:
Владимир Ильич появлялся только с рефератом в группе, но когда встал вопрос о подготовке работников к массовой работе, В. И. не жалел времени, участвовал в организационных собраниях, в выработке методов и предмета занятий. При его участии было принято решение разбиться по кружкам и вести занятия в форме докладов...
После громоздкого доклада о кризисах, сделанного товарищем с приведением огромного количества цифр и цитат, Владимир Ильич выступил в прениях и по существу сделал новый доклад.
Он показал, как нужно строить доклад: просто, ясно и доступно пониманию.
О. Б. Лепешинская:
Здесь (в столовой.— Ред.) ...Владимир Ильич проводил... занятия с группой большевиков, отъезжавших на партийную работу в Россию. Это была партийная школа, в которой под руководством Владимира Ильича изучалась программа партии...
Аудитория большевистской партийной школы в Женеве была очень разношерстна по составу и по уровню развития слушателей. В ней были и интеллигенты, обладавшие значительной теоретической подготовкой... рабочие с производства. И все же, несмотря на неоднородность состава, Ильич умел так вести занятия, что они захватывали всех участников, и все в одинаковой мере чувствовали важность изучаемых ими основ партийной грамоты. Этого равного интереса не равных по подготовке слушателей Ильич достигал своеобразным педагогическим приемом.
Елена Кырклийская:
Наша болгарская группа также часто посещала «русскую столовую»... Здесь я познакомилась с Лениным...
Однажды в послеобеденное время мы, как обычно, беседовали за столом в «русской столовой». В нашей небольшой группе была одна полька. Входная дверь открылась, вошел Ленин и приветствовал нас словами: «Здравствуйте, товарищи!» Мы хором ответили ему и пригласили к себе. Пришлось, чтобы собраться всем около него, сдвинуть три стола...
Полька попросила Ленина объяснить некоторые волнующие нас вопросы. И Ленин сразу начал говорить...
Когда я слушала его, то чувствовала какую-то невидимую силу, захватывающую и направляющую мое внимание к его ясным словам. Я испытывала такое чувство, как будто какой-то невидимый молоточек нажимает на мозговые струны и обостряет способность человека мыслить.
Л. А. Фотиева:
«Ильичи» жили в то время на Rue de Davide (на «Давидке», как говорили мы). В скромной квартире из двух комнат (каждая в одно окно) и кухни жили Владимир Ильич, Надежда Константиновна и ее мать Елизавета Васильевна, очень симпатичная старушка, которая почти никогда не расставалась с Надеждой Константиновной и жила с ней до своей смерти. Владимир Ильич относился к ней очень хорошо, а она в нем души не чаяла...
В. Д. Бонч-Бруевич:
Еще большее внимание постоянно оказывал Владимир Ильич матери Надежды Константиновны. Она нередко похварывала. Надо было видеть, как Владимир Ильич заботился о ней: сам ходил за доктором, покупал лекарства и ободрял больную.
М. Н. Лядов:
Трудно, совершенно невозможно выделить его частную жизнь. Он жил весь целиком как общественный человек. Как-то странно, например, было бы искать каких-то «чисто личных» отношений между Ильичем и его женой Надеждой Константиновной и его сестрой Марией Ильиничной. Несомненно, где-то там, в глубине, они существовали. Ильич был очень нежный человек. Но даже для всех тех, кто был близок с Ильичем, Надежда Константиновна никогда не выступала в качестве жены, она всегда всем казалась ближайшей помощницей Владимира Ильича во всех его делах.
В. Д. Бонч-Бруевич:
Долго живя за границей, Владимир Ильич внимательно следил за состоянием здоровья, настроением и всеми интересами своей матери, Марии Александровны, которую он нежно любил. Как бы он ни был занят, какие бы самые насущные дела ни отнимали у него все время, казалось, без малейшего остатка, он всегда находил возможность, урывая от сна и отдыха, обязательно написать ей заботливое, теплое письмо, рассказать и о себе, и о Надежде Константиновне, и о сестрах, если они были с ним.
М. М. Эссен:
Слаженность жизни, сходство вкусов Владимира Ильича и Надежды Константиновны были исключительны. Меня вначале изумляла их обстановка. В то время как в Женеве все жили на европейский лад, в хороших комнатах, спали на пружинных матрацах, так как комнаты и жизнь были в Женеве сравнительно дешевы, Ленин жил в доме, напоминавшем дом русского заштатного города. Внизу помещалась кухня, она же и столовая, очень чистая и опрятная, но почти лишенная мебели, сбоку — небольшая комната, где жила мать Надежды Константиновны, и наверху — спальня, она же рабочая комната Ильича: две простые узкие кровати, несколько стульев, по стенам полки с книгами и большой стол, заваленный книгами и газетами. Мне вначале показалась серой эта обстановка, но, побыв там раз, другой, не хотелось уходить, так просто и уютно там чувствовалось, ничто не стесняло. Эта простота обстановки особенно хорошо действовала на рабочих. Все чувствовали себя как дома.
В. Д. Бонч-Бруевич:
Обедали они, пили чай и ужинали в строго установленные часы. Если в это время приходил кто-либо из товарищей, Владимир Ильич самым внимательным образом ухаживал за пришедшим, угощал всем, что было на столе.
П. Л. Мещеряков:
Жил он (Ленин,— Ред.) невероятно скромно. Он любил порядок, царивший всегда в его кабинете и в его комнате...
М. И. Ульянова:
Одной из характерных черт Владимира Ильича была большая аккуратность и пунктуальность, а также строгая экономия в расходовании средств, в частности лично на себя. Вероятно, эти качества передались Владимиру Ильичу по наследству от матери, на которую он походил многими чертами характера.
А.В. Луначарский:
Надежда Константиновна, несмотря на то, что она была вряд ли старше остальных членов близкой к Ильичу группы, играла роль нашей партийной мамаши. Она всегда была спокойной, сдержанной и все знала, за всем следила, вовремя давала советы, и все до чрезвычайности с ней считались.
П. Н. Лепешинский:
Заботливое и дружеское отношение к товарищам, в особенности к тем, которых Ленин считал своими полными единомышленниками, не распространялось, однако, у него на лиц, идеологически ему чуждых и враждебных марксистскому мировоззрению. Тут он был сдержан, сух, а в процессе борьбы даже и суров.
В. Д. Бонч-Бруевич:
Когда мне приходилось бывать у Владимира Ильича дома, меня всегда поражало и трогало то изумительно товарищеское, глубокое и задушевно теплое отношение, которое проявлял он на каждом шагу и к Надежде Константиновне, и к ее матери, которая всегда жила с ними. Надежда Константиновна изо всех сил старалась ничем не обременять Владимира Ильича и дать ему возможность заниматься спокойно теми многими научными и политическими вопросами, которыми он всегда был перегружен. Но это ей удавалось нелегко. Владимир Ильич, когда был дома,— а он часто уходил на многие часы в библиотеки,— находясь в своей небольшой, чистенькой, просто обставленной комнатке, чутко прислушивался к тому, что делается в соседней комнате и на кухне, где женская половина семьи в известные часы занималась хозяйством.
Нередко бывало, что, несмотря на весьма тихий разговор, Владимир Ильич улавливал, что к чаю нет хлеба или надо еще что-нибудь купить. Тут он вдруг появлялся в растворенной двери и решительно заявлял:
- Ну уж за хлебом — это я пойду! Почему ты, Надя, мне раньше этого не сказала?.. Должен же я принимать участие в хозяйстве...
Перечить Владимиру Ильичу было нельзя: он мигом одевался и уходил в соседнюю булочную или лавочку и приносил все, что было надо.
- А это по моему личному выбору,— торжественно заявлял Владимир Ильич, вынимая то, что он купил самостоятельно, быстро уходил к себе и продолжал прерванную работу.
М. М. Эссен:
Владимир Ильич не был аскетом: он любил жизнь во всей ее многогранности, но внешняя обстановка, еда, одежда и пр. не играли никакой роли в его жизни. Тут не было лишений, сознательного отказа, а просто не было в этом потребности. Не помню, чтобы когда-либо, даже шутя, говорилось о вкусном блюде, чтобы придавалось значение платью. Пили, ели, одевались, но эта сторона жизни ничьего внимания не приковывала.
Н. К. Крупская:
Нужды, когда не знаешь, на что купить хлеба, мы не знали. Разве так жили товарищи эмигранты? Бывали такие, которые по два года ни заработка не имели, ни из России денег не получали, форменно голодали. У нас этого не было. Жили просто, это правда. Но разве радость жизни в том, чтобы сытно и роскошно жить?
Л.А.Фотиева:
Я наслаждалась какой-то особенно дружной слаженностью этой семьи, в основе которой лежала высокая идейность, общность духовных интересов, взаимное доверие и уважение.
М. М. Эссен:
Обычная дневная обстановка такова. Владимир Ильич сидит, углубленный в работу, или уходит работать в библиотеку. Надежда Константиновна разбирает корреспонденцию или шифрует письма, мать возится с несложным хозяйством, на которое все же тратится много забот и труда. Вспоминая эту прекрасную женщину, понимаешь, как много облегчения и уюта внесла она в жизнь Владимира Ильича и Надежды Константиновны. Она не расставалась с ними всю жизнь. Вместе с ними была в ссылке, в эмиграции, в 1905 году приехала вместе в Россию...
Н. К. Крупская:
Служащий Societe de lecture был свидетелем того, как раненько каждое утро приходил русский революционер в подвернутых от грязи на швейцарский манер дешевеньких брюках, которые он забывал отвернуть, брал оставленную со вчерашнего дня книгу о баррикадной борьбе, о технике наступления, садился на привычное место к столику у окна, приглаживал привычным жестом жидкие волосы на лысой голове и погружался в чтение. Иногда только вставал, чтобы взять с полки большой словарь и отыскать там объяснение незнакомого термина, а потом ходил все взад и вперед и, сев к столу, что-то быстро, сосредоточенно писал мелким почерком на четвертушках бумаги.
М. М. Эссен:
Вспоминаются вечера, которые мы проводили у Ленина. Владимир Ильич обладал довольно приятным, несколько глуховатым голосом и очень любил попеть в хоре и послушать пение. Репертуар наш был довольно разнообразен. Начинали обычно с революционных песен — «Интернационала», «Марсельезы», «Варшавянки» и других. С большим чувством пели «Замучен тяжелой неволей», «На старом кургане в широкой степи». Нравились Владимиру Ильичу песни Сибири — «Ревела буря», «Славное море, священный Байкал» — и песня о Степане Разине — «Есть на Волге утес».
А.В. Луначарский:
Именно в Женеве мне пришлось работать интенсивнейшим образом рука об руку с нашим гениальным вождем. Именно здесь в моем присутствии начинали определяться разошедшиеся между собой линии большевиков и меньшевиков, именно здесь все ярче и крепче выявлялась физиономия нашей пролетарской, революционной, марксистской политики...
Ильич в то время не очень любил выступать публично. Ведь всякого рода митинги и дискуссии происходили в Женеве чуть ли не каждый день. Там было немало горластых ораторов, популярных среди студенческой молодежи, с которыми не так легко было справиться ввиду трескучей пустоты их фразеологии, приспособленной, однако, к средней университетской интеллигенции. Владимир Ильич часто считал просто тратой времени выступать на таких собраниях и словопреть с каким-нибудь Даном или Черновым...
Дело несколько изменилось после января 1905 года... Тут Владимир Ильич считал, что надо вербовать и вербовать людей даже за границей. Выступления его стали гораздо более частыми.
Е. Д. Стасова:
Внешне Владимир Ильич говорил очень просто. Он обычно похаживал взад и вперед, иногда закладывал большие пальцы рук за проймы жилета, иногда выбрасывал вперед правую руку с вытянутым указательным пальцем. Слушая впоследствии Плеханова, я невольно сравнивала его с Владимиром Ильичем. Плеханов был блестящим оратором, говорил красиво, с повышением и понижением голоса и многочисленными жестами, как актер, но у него не было ленинской силы логики, силы убеждения.
А.В. Луначарский:
Женевская группа большевиков, непосредственно возглавлявшаяся Владимиром Ильичем, вела энергичную борьбу против меньшевиков.
Помнится, главными ораторами, выступавшими на всяких эмигрантских собраниях с нашей стороны, были как раз Владимир Ильич и я. Было любо-дорого вместе с Владимиром Ильичем вырабатывать наши лозунги или, вернее, претворять те лозунги, которые в обилии давал Владимир Ильич, в более или менее зажигательные речи.
В.И. Ленин. Из статьи «Чего мы добиваемся? (К партии)»
Всякие сомнения теперь исчезли. Никакие колебания невозможны для тех, кто не на словах только является членом партии, для тех, кто на деле хочет отстаивать насущные интересы нашего рабочего движения. Борьба объявлена, объявлена и ведется по всей линии меньшинством, и мы принимаем вызов, мы объявляем непримиримую борьбу, борьбу до конца... Мы боремся во имя интересов русского рабочего движения против заграничной дрязги... Мы боремся за выдержанное направление революционной социал-демократии против шатаний, зигзагов и возвратов к давно отжитому прошлому. Мы боремся за сплоченную партийную организацию нашего рабочего авангарда против интеллигентской распущенности, дезорганизации и анархии.
... Решающим средством борьбы мы считаем созыв партийного съезда. Мы поддерживаем всецело те комитеты, которые выступили с требованием немедленного созыва третьего партийного съезда.
Н. К. Крупская:
Луначарский оказался блестящим оратором, очень много содействовал укреплению большевистских позиций, С той поры Владимир Ильич стал очень хорошо относиться к Луначарскому, веселел в его присутствии и был к нему порядочно-таки пристрастен даже во времена расхождения с впередовцами. Да и Анатолий Васильевич в его присутствии всегда был особенно оживлен и остроумен.
О. В. Лепешинская:
В Женеве в кругах эмиграции возбужденно обсуждали положение в России. Возникла идея организовать большой митинг, объединяющий все фракции русской социал-демократии. Ленин с самого начала относился к идее совместного митинга скептически.
— Боюсь данайцев, даже дары приносящих,— говорил он словами древнеримской пословицы.
Но все же на совместный митинг Ильич дал согласие, предложив при этом оговорить точные условия: председательствовать будет лицо, достаточно беспристрастное к участникам митинга; выступать будет от каждой группы — от большевиков, меньшевиков, Бунда, латышей, польских социал-демократов — только по одному оратору, отказаться всем ораторам от явной и скрытой фракционной полемики. Меньшевики согласились на все наши условия.
На митинг собралось много народу. Пришел и Ильич, скромно усевшись где-то в задних рядах с несколькими товарищами — большевиками. Председательствовала Вера Засулич. Первым выступил Мартов. Говорил он бесцветно, вяло, скучно. Но условие соглашения выполнил: полемических выпадов против большевиков не делал. Затем слово было предоставлено представителю большевиков Воинову (Анатолию Васильевичу Луначарскому). Перед митингом Владимир Ильич с полчаса инструктировал его относительно содержания и формы выступления. Наш оратор также не прибегал к фракционной полемике и говорил на общереволюционную тему. Это была великолепная речь, образная, проникнутая огромным революционным пафосом. Успех большевистского оратора был исключительный. И тут раздосадованные меньшевики немедленно нарушили соглашение, как это и предвидел Ленин.
Дан, пошептавшись с Засулич, получил от нее слово. Вопреки соглашению он выступил уже вторым оратором-меньшевиком. Дан насытил свое выступление выпадами против большевиков, критиковал высказывания Воинова.
Ильич первым поднялся и тихо сказал нам:
— Идемте, товарищи. Нам здесь делать нечего...
Из письма Н. К. Крупской — А. И. Елизаровой (Ульяновой).
30 января (12 февраля) 1905 г.
Эта зима у нас очень рабочая. Работы по горло, но зато нервы спокойнее. Заграничные дрязги меньше волнуют. К меньшевикам отношение другое. В прошлом году это были еще близкие люди, с которыми разрыв был страшно тяжел, в этом году смотришь на них как на сторонних людей, и все их выходки заставляют только проникаться к ним презрением. Врут и мошенничают на каждом шагу... Если бы ты слышала, что несут Мартов и Мартынов в здешнем партийном клубе, даже нейтральные люди говорят, что слушать нет никаких сил: сплетни, грязь.
В. И. Ленин и Н. К. Крупская, — Московскому комитету РСДРП.
1 (14) февраля 1905 г.
Под влиянием известий из Питера мы попробовали было устроить с меньшинством совместно митинг, надеясь, что в такую минуту не будет никаких препирательств. И что же? Меньшевики самым наглым образом нарушили все условия, зная, что большевики на скандал не пойдут.
Из Биографической хроники Владимира Ильича Ленина
Февраль, 12 (25) 1905 г.
Ленин в письме С. И. Гусеву предлагает членам Бюро Комитетов Большинства не верить меньшевистскому ЦК, выразившему согласие на созыв съезда партии, настаивает на сохранении полной самостоятельности БКБ в подготовке и созыве III съезда партии.