РЕШЕНИЯ СЪЕЗДА- НА ШИРОКОЕ ОБСУЖДЕНИЕ
В. И. Ленин. Из «Доклада об Объединительном съезде РСДРП (Письмо к петербургским рабочим)»
Надо добиваться самого широкого обсуждения решений съезда, надо требовать от всех членов партии вполне сознательного и критического отношения к этим решениям. Надо добиваться, чтобы все рабочие организации с полным знанием дела высказали свое одобрение или неодобрение тем или иным решениям. В печати, на собраниях, в кружках и группах должно вестись это обсуждение, если мы только действительно серьезно решили провести демократический централизм в нашей партии, если мы решили вовлекать рабочие массы в сознательное решение партийных вопросов.
М. П. Голубева:
Вспоминается весна 1906 года. Владимир Ильич приехал со съезда и вместо того, чтобы прислать кого-нибудь, сам зашел ко мне за явкой. Рассказывая ему о том, что делалось в Питере за время его отсутствия, я с величайшим огорчением и опаской передала ему о том, что мы устроили митинг... что у нас не было хороших ораторов, что меньшевики выпустили Мартова и нас побили. Владимир Ильич выслушал, чуть-чуть прищурился, улыбнулся своей хитрой улыбкой и сказал: «Не беда, авось когда-нибудь с ними сквитаемся».
Н. К. Крупская:
По возвращении со Стокгольмского съезда мы поселились на Забалканском, я по паспорту Прасковьи Онегиной, Ильич по паспорту Чхеидзе. Двор был проходной, жить там было удобно, если бы не сосед, какой-то военный, который смертным боем бил жену и таскал ее за косу по коридору, да не любезность хозяйки, которая усердно расспрашивала Ильича о его родных и уверяла, что знала его, когда он был четырехлетним мальчуганом, только тогда он был черненьким...
Н. А. Рожков:
...Менжинские рассказывали мне, что Ленин жил в очень тяжелых условиях,— в комнате, в которой о партийных делах нельзя было говорить громко — говорили шепотом.
Из письма Л. Б. Красина — А. М. Горькому и М. Ф. Андреевой
...Подчиняясь всем решениям съезда и отрицая раскол, нам придется не только воевать за свои тактические принципы, но и делать все возможное — а рамки устава в этом отношении достаточно широки — чтобы не забрасывать техники практической подготовки к тем великим событиям, которые непременно, с стихийной необходимостью наступят, от которых мы не отговоримся никакими резолюциями «против вооруженного восстания», никакими парламентскими социал-демократическими фракциями.
А. С. Енукидзе:
После съезда В. И. Ленин вернулся одним из первых (он был делегатом от питерских рабочих) и стал делать доклады по районам. В этих докладах Владимир Ильич проводил ту мысль, что нам надо сохранить единство внутри партии, поскольку это был объединительный съезд и был избран единый орган, но наши революционные взгляды, оценка результатов московского восстания, дальнейшая установка работы — это незыблемо, и внутри партии мы будем неуклонно проводить нашу линию. Кроме этого он написал обращение к партии о результатах Стокгольмского съезда, и в этом обращении, начинавшемся с того, что мы на съезде потерпели поражение, он призывал все большевистские организации, которые еще не растворились в общих партийных организациях, тесно сомкнуть ряды и начать дальше работу.
Из отчета газеты «Призыв» № 5 74 от 7(20) мая 1906 г. о докладе В. И. Ленина 6 мая 1906 г. в помещении Петербургского университета
Докладчик указал, что все вопросы были предрешены на съезде, так как меньшевистская фракция, оказавшаяся в большинстве на съезде, всегда вотировала за предложения Г. В. Плеханова. Большевики теперь начинают новую идейную борьбу внутри партии.
Докладчиком было указано на неправильность оценки меньшевиками настоящего момента и каким образом, исходя из этого положения, у них вытекают последующие ошибки. Такой ошибкой, по мнению докладчика, является резолюция о вооруженном восстании и аграрная программа. Так было указано, что меньшевики сильно пошли вправо, к кадетам.
Е. Н. Адамович:
Доклад Владимира Ильича о IV съезде своим избирателям мы устраивали на курсах Лесгафта. Несмотря на конспиративный характер собрания, аудитория была переполнена.
В. С. Войтинский:
О работах и решениях Стокгольмского съезда я узнал из доклада Ленина, прочитанного им петербургским партийным работникам большевикам.
Доклад был ярко полемический: на съезде восторжествовало мелкобуржуазное, оппортунистическое крыло партии; мелкие хозяйчики из «Бунда» и крестьяне с Кавказа подавили голос чисто пролетарских российских организаций, представленных большевиками; съезд принял ряд меньшевистских резолюций и избрал Центральный Комитет, в который вошло 7 меньшевиков и всего 3 большевика.
Все постановления съезда вызывали более или менее резкую критику докладчика, но всего хуже была резолюция о Государственной думе, которая, между прочим, признавала желательным, чтоб «при наличии с.-д. депутатов, работающих в партийной организации и подчиняющихся ее указаниям, в Думе была образована с.-д. группа».
Н. К. Крупская:
Выступал Ильич с докладом перед представителями Выборгского района в Союзе инженеров на Загородном. Пришлось долго ждать. Один зал был занят безработными, в другом собрались катали — организатором их был Сергей Малышев, в последний раз пытавшиеся договориться с предпринимателями, но и на этот раз не договорились. Только когда они ушли, можно было приступить к докладу.
Л. И. Рузер:
Собралось человек двадцать. Нетрудно представить себе, с каким чувством волнения я ожидал момента, когда в первый раз увижу и услышу Ленина, авторитет которого уже тогда был очень велик.
И вот пришел невысокого роста коренастый человек, с немного рыжеватой бородкой, с несколько застенчивыми манерами, в темном костюме, в котелке и с полузакрытым зонтиком под мышкой. Надо сказать, что в то время мы, партийная молодежь, хотя уже и приобщились к жарким боям против всех видов народовольческой идеологии, однако находились еще в достаточной мере под влиянием революционного романтизма народовольческих времен. Некоторые из нас носили косоворотки, на пышной шевелюре — широкополые шляпы, у иных в руке была тяжелая палка. Словом, к великой радости шпиков охранки, имели такой вид, что заметны были издалека. Но об этом никто из нас как-то не думал.
Безотчетно я ждал, что Ленин предстанет перед нами в образе некоего героя, со всеми присущими таковому по законам романтики внешними атрибутами. А пришедший человек был определенно похож на среднего петербургского горожанина. Вид его с первого взгляда меня несколько обескуражил. Но вскоре я постиг суть этого наглядного урока конспиративности. Большего приспособления к внешнему облику тогдашней петербургской улицы, лучшего средства укрыться от глаз царской полиции нельзя было себе представить.
Но вот Владимир Ильич начал говорить. Внимательно вслушиваюсь и... испытываю большое разочарование. Я слышал простые, самые обычные слова, речь Ленина не была украшена никакими ораторскими эффектами, он не зажигал сразу же первыми звуками своего голоса, скупые жесты также не привлекали внимания слушателя. Потом в этой спокойной речи послышались нотки иронии и сдержанного гнева и вскоре... я перестал следить за своими впечатлениями и ощущениями. Даже и не заметил, как мысль моя начала усиленно работать, всецело поглощенная тем, что говорил Владимир Ильич. Все, что было раньше неясно, стало понятным и определенным. Наше участие в выборах четко связалось как с прошлым — с поражением декабрьского вооруженного восстания 1905 года и с бойкотом I Думы, так и с нашим будущим — с использованием выборов и думской трибуны для подготовки новых боев с самодержавием.
Только тогда, когда Владимир Ильич кончил, я снова мог отдать себе отчет в впечатлениях. Я был поражен необыкновенной силой этой убедительной речи, а потом на всю жизнь сохранил определенное ощущение: когда послушаешь Владимира Ильича, кажется, будто кто-то забрался тебе в голову и навел там порядок, внимательно осмотрел все, что там находилось, хорошо уложил по местам нужное, властно и решительно выбросил ненужное...
После первой же встречи я оказался под неотразимым обаянием этого, ничем внешне не отличающегося от других, человека, умеющего так незаметно и так властно хозяйничать в чужой голове.
В. И. Ленин. Из статьи «Борьба с кадетствующими с.-д. и партийная дисциплина»
Принципиально мы уже не раз определяли наш взгляд на значение дисциплины и на понятие дисциплины в рабочей партии. Единство действий, свобода обсуждения и критики,— вот наше определение. Только такая дисциплина достойна демократической партии передового класса. Сила рабочего класса — организация. Без организации масс пролетариат — ничто. Организованный, он — все. Организованность есть единство действия, единство практического выступления. Но, разумеется, всякие действия и всяческие выступления ценны лишь потому и постольку, поскольку они двигают вперед, а не назад,— поскольку они идейно сплачивают пролетариат, поднимая его, а не принижая, не развращая, не расслабляя. Безыдейная организованность — бессмыслица, которая на практике превращает рабочих в жалких прихвостней власть имущей буржуазии. Поэтому без свободы обсуждения и критики пролетариат не признает единство действий. Поэтому сознательные рабочие никогда не должны забывать, что бывают такие серьезные нарушения принципов, которые делают обязательным разрыв всяких организационных отношений.
Л. И. Рузер:
Нечего и говорить, что в тот период я жадно ловил каждый случай услышать Ильича, и эти случаи выпадали тогда довольно часто. Один из них дал мне возможность ярко воспринять еще одну особенность его речи: умение самой простой фразой, самым простым примером, иногда в шутливой форме, уяснить какое-либо положение так вразумительно, так живо и отчетливо, как другой не сделает пространным изложением.
С. В. Марков:
Владимир Ильич выступил с докладом на общем собрании большевиков и меньшевиков Нарвского района, в одной из небольших комнат на курсах Лесгафта. Содокладчиком выступал меньшевик Дан. Мне выпало счастье быть председателем данного собрания...
Я объявил собрание открытым и сообщил собравшимся, что слово для доклада предоставляется тов. Ленину. Внимание напряженное. Владимир Ильич подошел к столику и приступил к докладу, а когда кончил, то гром аплодисментов раздался со скамей, где сидели большевики, и — молчание со стороны меньшевиков. Следующим стал говорить Дан. По окончании его речи поднялся невообразимый шум, и мне с трудом удалось привести в порядок собрание... Владимир Ильич спокойно выслушивал своего противника, а когда говорил заключительное слово, то Дан не выдержал и дал тягу, схватив со стола свой портфель и направляясь к выходу, напутствуемый ироническими замечаниями, пущенными вдогонку со стороны большевиков.
Ленин закончил свое слово под аплодисменты единомышленников и отдельные выкрики со стороны меньшевиков.
В. И. Ленин. Из статьи «Новый подъем»
Один с.-д. правого крыла издевался на съезде над резолюцией левых с.-д., признающей открыто и прямо «главной формой движения» не игрушечно-конституционную, а октябрьско-декабрьскую, т. е. выступление широких масс, непосредственно отстраняющих и старые законы, и старые органы власти, употребляющих новую, в самой борьбе создавшуюся власть как орудие завоевания свободы. Мы не видим сейчас этих форм борьбы, восклицал оратор из правых с.-д. Это не действительность, а выдумка наших левых, этих фантазеров, этих бунтарей, этих анархистов,— Снимите ваши кадетские очки! — ответили мы на съезде товарищу,— вы увидите тогда не только то, что происходит на поверхности. Вы увидите, что именно не думская борьба является главной, вы поймете, что объективные условия делают неизбежными внедумские формы движения, делают именно их главными, существенными, коренными, решающими.
Прошла неделя — другая после этих споров на съезде. И революция уже сбивает кадетские очки не только с правых с.-д., но и с широких масс населения. Дума уже блекнет, конституционные иллюзии уже рушатся.
Л. Н. Воронова:
На трибуну стремительно поднялся наш большевистский Ильич. Мне показалось, что ветер революции пронесся по залу. Ленин говорил об итогах недавно прошедшего IV Объединительного съезда партии, о революционной тактике в условиях отступления революции. Говорил ярко, просто, доходчиво. Стояла мертвая тишина, аудитория ловила каждое слово оратора. Только иногда вспыхивали бурные аплодисменты, когда Ленин очень метко и язвительно высмеивал ошибочные положения меньшевистского Ильича. Дело в том, что отчество Дана было «Ильич». Ленин требовал свободы критики в адрес меньшевистского ЦК, ибо принципиальная критика очищает партию от рутины и ошибок.
Сообщение газеты «Волна» № 15 от 12 мая 1906 г. о докладе В. И. Ленина на собрании с.-д. организации Московского района в Петербурге
11 мая состоялось собрание до 300 организованных рабочих — членов РСДРП, посвященное Объединительному съезду партии. Докладывали т. Дан (меньшевик) и т. Ленин (большевик). К концу собрания возникли, между прочим, прения по вопросу о том, имеет ли право фракция, оставшаяся на съезде в меньшинстве, проводить свои взгляды в прессе и на публичных собраниях. Товарищем Даном была предложена нижеследующая резолюция, в которую товарищем Лениным была внесена поправка, печатаемая нами курсивом. Резолюция с поправкой была принята всеми против 29 голосов.
«Собрание организованных рабочих Московского района г. Петербурга, выслушав доклад об Объединительном съезде РСДРП, постановляет: 1) что все решения съезда должны быть подвергнуты тщательному обсуждению во всех организационных ячейках, а также на страницах социал-демократических газет и на народных собраниях; 2) что безусловно необходимо полное единство политических действий партии на основе общеобязательных решений съезда.
В. И. Ленин. Из статьи «К итогам съезда»
Партия пролетариата должна выработать в себе уменье строго критически относиться к резолюциям ее представителей. И дружный хор буржуазной печати, восхваляющей благоразумных пай- мальчиков русской социал-демократии, ясно указывает пролетариату на существование известной болезни в партии.
Мы должны излечить и мы излечим эту болезнь.
Н. К. Крупская:
9 мая Владимир Ильич первый раз в России выступил открыто на громадном массовом собрании в Народном доме Паниной под фамилией Карпова. Рабочие со всех районов наполняли зал. Поражало отсутствие полиции. Два пристава, повертевшись в начале собрания в зале, куда-то исчезли. «Как порошком их посыпало»,— шутил кто-то.
В. А. Васильев:
Накануне митинга в доме графини Паниной нам сообщили из Петербургского комитета большевиков, что на собрании выступит представитель Центрального Комитета, что нужно пригласить на митинг побольше рабочих с заводов, быть начеку, держаться организованно. Работал я тогда на заводе Вестингауза и привел на митинг большую группу рабочих.
И вот настал час митинга, Никогда не изгладится он из моей памяти. Зал был переполнен. Люди стояли в проходах, в фойе у раскрытых дверей, ведущих в зал.
А.Г.Шлихтер:
Собрание было одним из самых многолюдных, какие мне довелось видеть в то время в Петербурге. Все места и подоконники были заняты. У стен и во всех проходах — плотно сгрудившиеся тела. Преобладала «чистая» публика: городская интеллигенция, петербургская демократия, но было очень много и рабочих.
Из краткого отчета газеты «Волна» № 14 от 11 мая 1906 г. о митинге в доме гр. Паниной 9 мая 1906 г.
Театральный зал был переполнен 3-тысячной толпой, добрую половину которой составляли рабочие. Все время собрания, затянувшегося до 1 ч. ночи, настроение было самое повышенное. В собрании выступали представители всех левых течений...
И. А. Абрамов:
Докладчиком выступал кадет В. В. Водовозов. Он пытался опровергнуть предъявленные большевиками обвинения его партии в тайном сговоре с царским правительством. Он восхвалял свою партию, говорил о какой-то победе на выборах в Государственную думу, призывал рабочих к прекращению забастовок. Последнее особенно настораживало.
В. Р. Менжинская:
Выступали представители разных партий. Я вошла в зал во время выступления главного организатора меньшевиков — Дана. Он говорил гладко, часть собрания ему аплодировала.
И. А. Абрамов:
Слушал я эти речи, призывающие рабочих отказаться от революционной борьбы, и думал; «Неужели никто не даст им отпора?»
А. Г. Шлихтер:
...В среднем проходе началось какое-то движение; это пробирается поближе к трибуне небольшая группа слушателей, среди которых выделяется чей-то высокий лоб и большая лысина. До трибуны остается еще 10—15 шагов, но группа останавливается: дальше продвигаться не допускает сплошная масса тел. Я замечаю в группе кое-кого из знакомых товарищей... Меня тоже заметили, что-то говорят незнакомому мне товарищу и зовут к себе. Я с трудом пробираюсь к ним боковым проходом.
- Ильич,— шепчет мне на ухо кто-то из товарищей.
Я чувствую крепкое энергичное рукопожатие, вижу чудесную, ласково-приветливую улыбку и искрящиеся, пронизывающие огоньком глаза.
- Записались?
Так умел спрашивать только Ильич: спрашивая, он сам же подсказывал ответ своими глазами, голосом, жестикуляцией.
- Нет,— был мой ответ.
- Запишитесь непременно, вот тезисы для выступления.
И опять только Ильич умел так организовывать всякое дело — большое или маленькое, за которое он лично брался: все взвешено, рассчитано, продумано, заранее подготовлено.
Точный текст этих тезисов в моей памяти не сохранился, но общий смысл тезисов сводится к разоблачению подготовляемого кадетами совместно с правящей бюрократией натиска на рабочий класс и крестьянство для ликвидации революции и для «конституционного» ограничения вырванных у царизма реформ рамками, которые обеспечивали бы лишь интересы буржуазии и помещиков, но отнюдь не трудящихся масс.
И. А. Абрамов:
...В зале вдруг усилился шум. Кто-то громко крикнул:
- А почему не даете слово Карпову?! Мы требуем соблюдать порядок и очередность!
Председательствующий растерянно посмотрел на листок бумаги, кашлянул в ладонь, помедлил и объявил:
- Слово предоставляется Карпову.
Я заметил, как от группы людей, стоявших ближе к трибуне, отделился невысокого роста человек и начал пробираться на сцену. Раздались аплодисменты.
В. Р. Менжинская:
После настойчивых требований Карпов получил слово, и, к своему удивлению, председатель услышал, что вышедшего встречают аплодисментами. Это был Ленин.
Н. К. Крупская:
Ильич ужасно волновался. С минуту стоял молча, страшно бледный. Вся кровь прилила у него к сердцу. И сразу почувствовалось, как волнение оратора передается аудитории. И вдруг зал огласился громом рукоплесканий — то партийцы узнали Ильича. Запомнилось недоумевающее, взволнованное лицо стоявшего рядом со мной рабочего. Он спрашивал: кто, кто это? Ему никто не отвечал. Аудитория замерла.
В. А. Васильев:
В зале стало тихо-тихо, и вот Карпов заговорил. С первых же его слов лица сидевших в президиуме вытянулись, кадеты забеспокоились. А в зал летели пламенные слова, призывающие рабочих к новому подъему революции.
А. Г. Шлихтер:
Но вот Ильич заговорил:
- По словам Огородникова, не было соглашения, были лишь переговоры. Но что такое переговоры? Начало соглашения. А что такое соглашение? Конец переговоров.
Я хорошо помню то изумление от неожиданности, какое охватило всех, положительно всех слушателей от этой столь простой, по такой ясной, чеканной формулировки сущности спора. Еще несколько фраз, несколько исторических справок о переговорах, завершавшихся соглашением и сделками, и в огромном зале наступила та характерная, особенная тишина, которая обыкновенно бывает лишь в тех случаях, когда слушатели замирают в напряженном внимании к тому, кто говорит. В кратких, но точных выражениях Ильич дал анализ классовых интересов буржуазии в данный момент, он доказал контрреволюционную сущность ее партии «народной свободы» и объективную неизбежность открытого поворота этой партии против пролетариата и крестьянства с того момента, когда буржуазии удастся сговориться с самодержавным правительством о разделе власти.
За «чашкой чая» у Трепова начался торг, направленный к скорейшему удушению революции 1905 г. Как только этот торг увенчается успехом, рабочему классу и крестьянству грозит не только потеря экономических достижений, осуществленных явочным порядком в дни революционного подъема, как, например, 8-часовой рабочий день, право на открытые собрания, организацию профсоюзов и т. д., но и свирепая расправа.
Вот почему, говорил Ленин, мы должны неустанно разоблачать перед трудящимися массами контрреволюционную сущность либеральной буржуазии и всяческих ее приспешников и внедрять в сознание рабочих мысль, что только рабочий класс в союзе с крестьянством, руководя его борьбой за землю, сможет предупредить контрреволюционные замыслы буржуазии и продолжать борьбу за доведение буржуазно-демократической революции 1905 года до победоносного конца.
И. А. Абрамов:
Оратор продолжал решительно, с железной логикой разоблачать кадетскую политику сделки с самодержавием за счет народа. Его речь то и дело прерывают аплодисменты.
Кадет Огородников, увидя перед собой столь грозного противника, не вытерпел и бросил реплику:
- От чьего имени выступаете?
Карпов, не глядя на него, ответил:
- От имени пролетариата!
Огородников, сбивая оратора, переходит на крик:
- А пролетариат идет за нами! Мы ведем пароход свободы!
Карпов уничтожающе усмехнулся в сторону президиума и произнес:
- Вы — только пароходные свистки!
Зал грохнул от смеха. Но Карпов сделал выразительный жест рукой, и снова воцарилась тишина.
В своей короткой и яркой речи он убедительно доказал беспочвенность всяких надежд на Думу, вскрыл ее пороки, разоблачил предательство кадетов, ставших на путь тайных сделок с самодержавием, ясно и четко изложил отношение большевиков к Думе.
Г. М. Кржижановский:
Перед нами, несомненно, грозный народный трибун. С железной логикой развертывает он перед слушателями анализ протекающих на их глазах событий, и всем становится ясно, что другого толкования этих событий дать нельзя, как нельзя сомневаться в том, что дважды два — четыре. А если это так, с каким негодованием должен обрушиться суд истории на головы тех, которые не уразумели ясного смысла этих событий и прозевали в них решающую роль движения народных низов. Но еще большее презрение должно пасть на головы тех, которые сознательно стараются затушевать истинный смысл событий, тщатся извратить самосознание трудящихся масс, усыпить их волю побасенками о якобы уже достигнутой мирной пристани. Кто же эти предатели и изменники, обращающие в ничто те громадные жертвы, которые принесены уже пролетариатом в его освободительной борьбе не только за себя, но и за дело всех трудящихся? На поверку оказывается, что под покровом более или менее красивых слов такую измену совершают все партии до меньшевиков включительно, и лишь одни большевики держат железный курс на неуклонное достижение подлинных, а не фальсифицированных завоеваний революции.
Из краткого отчета газеты «Волна» № 14 от 11 мая 1906 г. о речи В. И. Ленина на митинге в доме гр. Паниной 9 мая 1906 г.
Вполне признавая обязательность для всей партии решений Объединительного съезда, оратор указал на ошибочность некоторых из постановлений его, каковая ошибочность послужила источником и неверного тона, взятого тов. Бартеньевым (Ф. Даном.— Ред.) по отношению к партии к.-д. Разоблачение партии к.-д., говорил оратор, есть не простая руготня, а необходимое, наиболее целесообразное средство отвлечения широких народных масс от половинчатой, робкой, стремящейся к сделке со старой властью либеральной буржуазии, к буржуазии революционно-демократической, готовящейся к решительной борьбе за власть. Дискредитировать такую партию, как партия к.-д., значит давать могучие толчки политическому развитию народных масс. Самый момент наступления конфликта, конечно, не от нашей воли зависит, а от поведения правительства, от степени политического самосознания и настроения народных масс. Наша задача — приложить все усилия к тому, чтобы организованный пролетариат сыграл и в новом подъеме, и в неизбежной грядущей решительной борьбе роль вождя победоносной революционной армии.
В. С. Войтинский:
После некоторых замечаний о работе к.-д. в Государственной думе оратор перешел к тактике с.-д. партии. «Резолюция съезда относительно Думы,— говорил он,— далеко не исчерпывает вопроса, многое в ней не досказано, а то, что в ней есть, не всегда правильно. Мы подчиняемся съезду и будем проводить его резолюцию, но мы расширим ее, наполним ее революционным содержанием».
И далее, при возраставшем энтузиазме собрания, оратор отстаивал «старый, испытанный путь революции»: «Не поддержать Думу, не давить на нее мы должны, а вне ее накапливать свои силы для решительного последнего боя с самодержавием».
Из краткого отчета «Невской газеты» № 8 от 11 мая 1906 г. о речи В. И. Ленина на митинге в доме гр. Паниной 9 мая 1906 г.
Съезд, по его мнению, принял резолюцию об отношении к Думе «далеко не полно, далеко не правильно. Мы должны будем проводить решения единой РСДРП, но мы будем пополнять ее решения в нашей деятельности».
По мнению оратора бойкот не был ошибкой... Конечно, народ извлечет лишь пользу из Думы. Много пользы принесут последовательно действующие крестьянские и рабочие депутаты. Но давление на Думу бесплодно. Когда правительство стоит против народа, мы должны помнить, что лишь борющиеся стороны могут разрешить конфликт.
Крестьянам мы скажем: учитесь, товарищи крестьяне, чтобы, когда настанет момент, вы тоже были готовы поддержать революционное движение (Ш умные аплодисменты).
А. Г. Шлихтер:
Ильич не говорил как будто ничего нового сравнительно с тем, что можно было встретить в газете большевиков, выходившей в Петрограде. А между тем то, что говорил «неизвестный» Карпов, приковывало, захватывало новизной и неожиданностью не только массовых слушателей аудитории, которые наших газет или совсем не читали или читали их от случая к случаю, но и меня...
Прошло несколько минут, и тишина начала прерываться шумными аплодисментами, торжествующими возгласами. Среди слушателей произошел крутой перелом настроения: глаза тех, которые смущенно посматривали по сторонам после выступления Огородникова, горели огнем возбуждения, радости, надежды.
М. Н. Лядов:
...Когда я слушал Ильича в доме Паниной, когда я следил за лицами многотысячной толпы, жадно слушавшей его, я видел, что вся эта толпа, не знавшая его, впервые его увидевшая (никто, кроме немногих товарищей, не знал, что это Ленин...), сразу признала его вождем. Это была блестящая речь.
И. А. Абрамов:
Когда Карпов закончил свое выступление, раздались неслыханные здесь доселе аплодисменты. Было ясно: подавляющее большинство присутствующих на стороне Карпова.
Г. М. Кржижановский:
Он (В. И. Ленин.— Ред.) сходит с трибуны под гром аплодисментов, переходящих в овацию, и нам приходится наблюдать, что в этом единодушном порыве участвуют даже те, которых он только что обличал. Но ведь в этом-то и сила народного трибуна, могущего покорить массу вопреки ее разнокалиберному составу. Таким трибуном был наш Владимир Ильич...
И. А. Абрамов:
Кадеты нервничали, метались. Кто такой этот Карпов?.. А Карпов, спокойно переждав, пока стихнет зал, заявил:
— Предлагаю принять резолюцию по обсужденным здесь вопросам!
Это окончательно вывело из себя либеральных устроителей митинга. Противники Карпова, очевидно, полагали, что поговорит человек, и на этом дело кончится. А дело-то неожиданно приняло серьезный оборот!
Из резолюции, принятой на народном митинге в доме гр. Папиной 9 (22) мая 1906 г.
Собрание заявляет, что партия «народной свободы» (к.-д.) выражает лишь робко и неполно народные требования, не выполняет своего обещания объявить созыв всенародного учредительного собрания. Мы предостерегаем народ от этой партии, которая колеблется между народной свободой и угнетающей народ старой самодержавной властью.
Собрание призывает крестьянскую («Трудовую») и рабочую группу в Государственной думе выступать решительно, совершенно независимо от к.-д., каждая с своими самостоятельными требованиями, и заявлять полностью требования народа.
Собрание обращает внимание всех, ценящих дело свободы, на то, что поведение самодержавного правительства и полная неудовлетворенность крестьянских и общенародных нужд делают неизбежной решительную борьбу вне Думы, борьбу за полную власть народа, единственно способную обеспечить свободу и нужды народа.
Собрание выражает уверенность, что пролетариат по-прежнему будет стоять во главе всех революционных элементов народа.
И. А. Абрамов:
Когда эта резолюция была почти единогласно принята собранием, весь зал поднялся.
Н. К. Крупская:
Необыкновенно подъемное настроение охватило всех присутствовавших после речи Ильича, в эту минуту все думали о предстоящей борьбе до конца.
А.Г. Шлихтер:
Взволнованные, радостные группы рабочих еще долго не хотели уходить, толпясь в вестибюле и на улице. Сколько бодрых надежд и революционной веры вынесли они с этого митинга в рабочие кварталы Петербурга!
В.А. Васильев:
Откуда-то появился красный флаг. С пением революционных песен рабочие выходили на улицу. Группа партийцев позаботилась о том, чтобы уберечь Владимира Ильича от жандармов. Быстро изменили ему внешность, вместо кепки дали шляпу, посадили на извозчика и под охраной надежных товарищей отправили в безопасное место…
Н. К. Крупская:
Была белая майская возбуждающая питерская ночь. Полиции, которую ждали, не было. С собрания Ильич пошел ночевать к Дмитрию Ильичу Лещенко.
Т. К. Неслуховская:
...Владимир Ильич Ленин... приходил не раз на квартиру к Лещенко на Глазовскую улицу... для работы и встречи с товарищами и иногда оставался ночевать. Так было и весной 1906 г., когда Ленин выступал под именем Карпова в Народном доме Паниной.
Елена Николаевна (Лещенко.—Ред.) говорила, как рады они были приходу к ним Ильича после митинга в такой волнующий вечер.
М. Н. Лядов:
Этот митинг с выступлением Ильича горячо обсуждался во всем рабочем населении Петербурга и заставил правительство принять самые крутые меры против всяких митингов и предать суду устроителей митинга у Паниной.
А.С. Енукидзе:
...Был отдан приказ градоначальника во что бы то ни стало задержать Карпова. После этого ему приходилось работать нелегально, но он удивительно умел быть совершенно незамеченным. Пройдешь по улице, кажется никого знакомого не встретишь, а он потом говорит: «Я вас видел».
Кепку надвинет, пригнется как-то и идет. Его никто не замечает. У него были удивительные навыки старого подпольщика.
В.И. Ленин. Из статьи «Резолюция и революция»
Народное собрание в доме Паниной особенно возмутило гг. кадетов. Речи социал-демократов на этом собрании взбаламутили это загнившее болото. Помилуйте, кричат гг. кадеты, своей критикой нашей партии вы помогаете правительству. Это знакомый аргумент. Всякий раз, когда с.-д. выступают вперед, чтобы разъяснить пролетариату и всему народу действительный смысл совершающихся событий, чтобы разогнать туман, нагоняемый на рабочих буржуазными политиками, чтобы предостеречь рабочих от буржуазных продавцов народной свободы, чтобы указать рабочим их истинное место в революции,— гг. либералы кричат, что этим ослабляется революция.
...На том же митинге были произнесены совершенно верные и вполне выражающие общее убеждение с.-д. слова о ненужности... форсирования событий. Но одно дело форсирование, другое дело — те условия, в которых должен разыграться следующий акт великой драмы. Готовиться к этому моменту... зовем мы пролетариат и крестьянство.
А. Г. Шлихтер:
Впоследствии мне передавали, что Ильич остался очень доволен митингом. Ему так понравилась борьба на открытой арене, что Надежде Константиновне с большим трудом приходилось удерживать Ильича от риска публичных выступлений.
В. В. Адоратский:
Я задал ему (В. И. Ленину.— Ред.) вопрос, о чем он вспоминает с наибольшим удовольствием из всего того, что он делал в России в этот его приезд. Он рассказал мне, что огромное удовлетворение доставил ему один большой митинг, на котором ему удалось единственный раз выступить и где он провел свою резолюцию, разъяснив ее во всех подробностях, так что принята она была вполне сознательно, т. е. растолкована и разъяснена до конца. Его рассказ об этом митинге мне отчетливо врезался в память. Это, по-видимому, был митинг в доме графини Паниной.