БАЙНЕВ Валерий Федорович,
доктор экономических наук, профессор кафедры менеджмента Белорусского государственного университета (г. Минск, Республика Беларусь)
ЛЕНИНСКАЯ ФОРМУЛА ТЕХНИКО-ТЕХНОЛОГИЧЕСКОГО ПРОРЫВА В БУДУЩЕЕ И ЕЕ СОВРЕМЕННОЕ СОДЕРЖАНИЕ
Выдающийся мыслитель ХХ века, основатель первого в мире социалистического государства, нашей великой Родины — СССР В.И. Ленин указывал на то, что производительность труда, в конечном счете, это самое главное для победы нового общественного строя. Он же, как известно, является и автором гениальной двуединой формулы развития советского общества в 20-30-е годы прошлого века — «индустриализация на базе полной электрификации страны», которая помогла в считанные годы превратить отсталую аграрную страну в индустриально развитую державу. Именно в годы электрификации и базирующейся на ее основе индустриализации был заложен фундамент научно-технологического могущества Советского Союза, которое позволило ему впоследствии выиграть Великую отечественную войну, восстановить разрушенную фашистами экономику, первому запустить в космос спутник, человека и луноход, строить атомные электростанции и ледоколы.
Следование ленинским принципам развития экономики вплоть до 60-х годов прошлого столетия привело к тому, что производительность труда в СССР, быстро выйдя из послевоенной «ямы», достигла своего максимума — 60% от уровня США, после чего начала снижаться. Причиной такого негативного развития событий является отказ от ленинской концепции формирования «государства-фабрики» с ее народнохозяйственной эффективностью. В результате сначала восторжествовал принцип гарантирования «нормальной» рентабельности каждому предприятию, затем умами большинства экономистов овладела идея хозрасчета (самофинансирования и самоокупаемости) отдельных предприятий, что со всей очевидностью работало на дезинтеграцию и дальнейшее разрушение единого народнохозяйственного комплекса. В итоге все эти новации вылились в «перестройку» — контрреволюцию 1990-х годов, приведшую к исчезновению великой державы с политической карты мира и ее превращение в горстку ничем не примечательных капиталистических и недокапиталистических стран с прикованным к «сырьевой тачке» и к тому же быстро вымирающим населением. В конечном счете, постепенная потеря кооперационно-интеграционного эффекта из-за либерально-рыночных реформ в годы капиталистической реакции обеспечила снижение производительности труда в странах бывшего СССР до нынешних позорных 20-30% от уровня США и других развитых стран мира.
Помня ленинские слова об исключительной значимости производительности труда и имея в виду доказанную практикой эффективность ленинской формулы технологического прорыва, можно утверждать, что уже сегодня в странах Союзного государства, ЕврАзЭС и СНГ кратный рост производительности труда на базе неоиндустриализации должен сделаться главным стратегическим приоритетом социально-экономического развития[1]. И хотя в Беларуси, к сожалению, об этом речи пока практически не ведется (за исключением единичных публикаций автора), отрадно сознавать, что в России, наконец-то, обратили внимание на эту жизненно важную проблему. И действительно, с 2008 г. долгосрочная стратегия развития Российской Федерации впервые предусматривает не просто механическое наращивание количественного показателя ВВП, но и совершенствование качественных характеристик экономического роста, связанное с учетверением производительности труда на период до 2020 года.
Однако очевидно и то, что решение этой амбициозной задачи потребует серьезнейших изменений как в практической, так и теоретической экономике[2].
Во-первых, необходима безоговорочная национализация денационализированной в «лихие 90-е годы» общенародной собственности, которая, как это показал нынешний (2008 г.) кризис, находится в руках очевидно неэффективных, но невероятно алчных частных собственников. В результате масштабной аферы века, метко именуемой «прихватизацией» в народе и «пиратизацией» на Западе (имеется в виду книга М. Голдмана «Пиратизация в России») наиболее эффективные активы постсоветских стран «по дешевке» попали в руки западного и компрадорского прозападного капитала. Разумеется, такой частный компрадорский капитал озабочен процветанием исключительно тех стран, которым он обязан своим происхождением — США, Великобритании, Германии, Франции, Израилю и т.д., и, как минимум, безразличен к судьбе российского, украинского, белорусского народов. До тех пор пока наиболее эффективные активы наших стран находятся под контролем ассоциированных с Западом собственников, Россия, Украина, Беларусь и другие страны бывшего СССР будут его сырьевой провинцией, обреченной покорно импортировать и утилизировать негативные последствия нынешнего и всех последующих финансовых кризисов. В условиях, когда финансовое могущество некоторых западных ТНК в разы превосходит ВВП абсолютного большинства стран мира, о рынке, его «невидимой руке», конкуренции, преимуществах малого бизнеса и «экономики услуг» всерьез могут вести речь либо наивные чудаки, либо лица, тем или иным образом заинтересованные в подчинении постсоветских стран этим самым ТНК.
Во-вторых, членам Союзного государства и ЕврАзЭС крайне необходимо довести (кратно увеличить) обменный курс своих национальных денежных единиц до их паритета покупательной способности (ППС). Например, по итогам 2008 г., то есть даже до начала случившейся в начале нынешнего года девальвации на 20-30%, официальный обменный курс белорусского рубля был искусственно занижен относительно справедливого, определяемого ППС обменного курса в 2,16 раза (для России это соотношение было равно 1,34). Проведенный нами анализ показывает, что такое занижение является мощнейшим фактором «вымывания» оборотных средств промышленных предприятий в пользу торгово-посреднических структур, сырьевых компаний и банков. И даже экспортно-ориентированные производственные предприятия вопреки расхожему мнению ничего не выигрывают от заниженного курса национальной денежной единицы. Экспортеры-производители просто сохраняют статус-кво своей хозяйственной эффективности, что создает иллюзию их преимуществ на фоне обвального искусственного снижения рентабельности отечественных компаний, работающих на нужды внутренних потребителей. Кроме того, необходимо ввести жесткие ограничения на внутреннее конвертирование валюты, которая с огромным трудом, в условиях острой конкуренции на внешних рынках зарабатывается отдельными конкурентоспособными предприятиями, а потом бездарно расходится по обменным пунктам и инвестируется нашими предпринимателями и туристами в экономику зарубежных стран.
Иными словами, денежные власти стран бывшего СССР должны, наконец- то, озаботиться не только инвестированием в экономику глобального центра, но и развитием национальной промышленности и сельского хозяйства. Без этого наши страны продолжат обменивать свои природные ресурсы и результаты труда на западные «бумажки с картинками» и навсегда останутся безвозмездными донорами финансовых, сырьевых, энергетических, интеллектуальных ресурсов для «золотого миллиарда».
В-третьих, необходима решительная смена научно-образовательной экономической парадигмы, которая в ее нынешнем «экономиксовом» варианте является главным фактором деиндустриализации и разрушения национальных экономик стран бывшего СССР. Доминирующая у нас сегодня система экономических знаний, воспевая преимущества конкурентных рынков, теоретически обосновывает рыночную дезинтеграцию национальной экономики, а значит, ее превращение в своеобразный бульон из «экономического планктона», являющийся идеальной питательной средой для «китов» мировой экономики — западных ТНК. С другой стороны, экономикс принципиально игнорирует единство этапов процесса расширенного воспроизводства, концентрируя внимание лишь на одной его стадии — сфере обмена — в ущерб производству, распределению и потреблению. Обучение мастерству максимизировать прибыль в сфере обмена (на рынке), в том числе через «выкачивание» ресурсов из сферы производства и потребления, напрямую ведет к «вымыванию» оборотных средств из промышленных предприятий (к деиндустриализации экономики) и снижению уровня потребления (жизни) населения. И, наконец, нынешняя система примитивных экономических знаний поставила всю экономику, что называется, «с ног на голову», до предела уничижая производительный труд и возвеличивая «труд» всевозможных рыночных менял. Это следует из того, что главный результат любой деятельности в рыночной экономике — прибыль — возникает исключительно в сфере обмена, на рынке, а значит, за воротами предприятия. В этом смысле получается, что в рыночной системе труд и производственная деятельность, связанные с одними лишь производственными издержками, не просто бесполезны, но и антиполезны, ибо эти затраты объективно уменьшают прибыль, волшебным образом возникающую вне пределов предприятия, то есть на рынке. Тем самым создается теоретическая предпосылка для деиндустриализации национальной экономики на фоне подчеркнутого возвеличивания достоинств сферы обмена и пресловутой «экономики услуг». Вот почему переход постсоветских стран к рынку сопровождается катастрофическим принижением значимости созидательного труда, сокращением производства, масштабной деиндустриализацией экономики на фоне возвеличения таких прибыльных, и в этом смысле полезных и «общественно значимых» видов деятельности сферы услуг, как посредничество, спекуляция, ростовщичество, биржевая игра и т.п.
В качестве новой экономической парадигмы развития должна быть принята такая система знаний, которая вновь возведет на пьедестал почета человека труда, низвергнув оттуда ныне уверенно обосновавшихся там рыночных менял-паразитов — торгаша-спекулянта, игрока-биржевика и банкира-ростовщика. По справедливому мнению К. Маркса, общество никак не сможет прийти в равновесие, пока оно не станет вращаться вокруг «солнца труда». Только возвращение экономической науки на трудовую основу может создать теоретические предпосылки перехода национальной экономики от ее либерально-рыночной деиндустриализации и деградации к неоиндустриализации и прогрессу. Кроме того, новая система научных экономических знаний должна объявить целевым критерием хозяйствования не норму прибыли для избранных, а норму свободного времени для общества в целом, т.е. трудосбережение, экономию труда, а значит повышение его производительности. Только в свободное от работы во имя выживания время человек может реализовать себя как семьянин, художник, спортсмен, ученый. Поэтому справедливо утверждать, что повышение производительности труда есть условие подлинной гуманизации всех сфер жизнедеятельности общества, главное условие процесса расширенного воспроизводства, трактуемого как воспроизводство человека в качестве гармонично развитой личности.
Следует признать, что наиболее полно указанным требованиям соответствует активно развиваемая рядом российских и белорусских ученых потребительно-стоимостная концепция экономической теории (В .Я. Ельмеев, В. Г. Долгов, С.С. Губанов и др.), оценивающая полезность экономических благ экономией живого труда, достигаемой при их использовании [3]. Данная концепция экономической теории, по сути дела являющаяся творческим развитием идей марксизма-ленинизма, получила достаточно широкое прикладное использование в Беларуси. В частности, потребительно-стоимостная методика оценки эффективности новой техники, базирующая на критерии экономии живого труда, применена на двух белорусских промышленных предприятиях, что обеспечило в 2008 г. официально подтвержденный народнохозяйственный экономический эффект в размере 264,8 млн. бел. руб. (123,2 тыс. долл. США) [4].
ЛИТЕРАТУРА
1. Губанов С.С. Неоиндустриализация плюс вертикальная интеграция (о формуле развития России) / // Экономист, 2008, № 9, с. 3-27.
2. Байнев В.Ф. Экономическая наука XXI века: стратегическая цель и текущие задачи // Новая экономика. Минск, 2008, № 11-12, с. 3-24.
3. Ельмеев В.Я. Социальная экономия труда: основы общей политической экономии.
–С. Петербург: Изд-во СПбГУ, 2007, 560 с.
4. Байнев В.Ф., Дадеркина Е.А. Научно-технический прогресс и устойчивое развитие: теория и практика полезностной (потребительно-стоимостной) оценки эффективности новой техники; под общ. ред. проф. В.Ф. Байнева. Минск: Право и экономика, 2008, 189 с.