ЕЛЬМЕЕВ Василий Яковлевич,
доктор философских наук, доктор экономических наук,
Заслуженный деятель науки РФ, профессор Санкт-Петербургского государственного университета
АКТУАЛЬНОСТЬ ЛЕНИНСКОЙ РАБОТЫ «МАТЕРИАЛИЗМ И ЭМПИРИОКРИТИЦИЗМ»
Вышедшей сто лет тому назад своей философской книге «Материализм и эмпириокритицизм. Критические заметки об одной реакционной философии» В.И. Ленин придавал особо важное значение: надо было защитить марксизм и марксистский материализм, дать бой реакционной идеалистической философии, к которой примкнули и те авторы, которые претендовали на то, чтобы быть или желали быть марксистами, в частности А. А. Богданов, В.А. Базаров и другие.
Как тогда, после поражения первой русской революции 1905-1907 годов, так и сегодня, после поражения социалистического строя, Россию захлестнула идеологическая реакция: отрицание общественных идеалов, культ индивидуализма, упадок нравственности, порнография и т.п. Стали отказываться от научного мировоззрения в пользу религиозного или идеалистического миросозерцания, от революционно-демократических традиций русской общественной мысли в пользу религиозно-философских концепций. В философии ныне в моду вошли неопозитивизм, феноменология, постмодернистские учения, направленные против материализма и социалистических идей.
Как тогда, так и теперь многие бывшие коммунисты и марксисты, претендующие на то, чтобы остаться материалистами, встали на путь ревизии и критики марксизма и материализма.
Так, С.Кара-Мурза, обвиняя исторический материализм за признание объективных законов общественного развития, за аргументами обращается к одному из эмпириокритиков Ф. Блею, с критического анализа текста которого В.И. Ленин начинает шестую главу своей книги, посвящённую историческому материализму.
Ф. Блей называет учение об объективных законах экономики «метафизикой в политической экономии» и воюет с этой «метафизикой», т.е. с материализмом, который «выводит» «законы» хозяйства из его «природы, и человек выступает лишь как нечто случайное по отношению к этим законам...» (Цит. по Ленин В.И. Полн.собр.соч., т. 18., с. 334). Это же самое обвинение истмату предъявляет С.Кара-Мурза. Утверждение, полагает он, что существуют объективные законы, это — «вера, никаких доказательств в их существовании нет, и многие, заслуживающие уважения учёные считают «законы общественного развития» не более чем полезным методологическим приёмом»1. Ему кажется, что «учение Маркса, по сути, близко к религии»2. Кроме того, по его мнению, признать объективность законов, — это значит признать их «независимыми от действующих субъектов»3.
Получается, что кого критикует В.И. Ленин, — того защищает С.Кара-Мурза. Особенно это видно из прямого им заимствования критического текста Ф. Блея относительно того, что якобы К.Маркс эксплуатацию рабочих выводит из морали, а формально экономически эти выводы считает неверными. «Выводы, — писал Ф.Блей, — были отвергнуты как «экономически формально неверные», ибо они суть простое «применение морали к политической экономии» (цит. по Ленин В.И. Указ.соч., с. 335).
Читатель, замечает В. И. Ленин, негодует на нас за то, что мы так долго цитируем эту невероятно пошлую галиматью. С. Кара-Мурза же из этой галиматьи строит своё опровержение марксистской теории эксплуатации труда. Он уверяет, что К. Маркс, по словам Ф. Энгельса, считал вывод об эксплуатации рабочих ложным в формально экономическом смысле, ибо представляет собой простое приложение морали к политической экономии. Вслед за этим С. Кара-Мурза заявляет, что нормой научности является устранение моральных оценок. У К. Маркса же, вроде бы, весь «Капитал» насыщен этическими ценностями, и поэтому читатель должен сделать вывод о его ненаучности. С. Кара-Мурза в данном случае поверил Ф. Блею, а не Ф. Энгельсу, К.Марксу, и В.И. Ленину (Кара-Мурза С. Указ.соч., с. 193).
На самом деле в цитируемых Ф.Блеем и критикуемым автором положениях Ф.Энгельс имел в виду критику К.Марксом Прудона и собственную критику Робертуса, которые из теории стоимости Рикардо пытались вывести положение о необходимости устранения эксплуатации труда путём передачи всего его продукта рабочему. Реально же, согласно К.Марксу, из законов простого товарного производства и обращения, предполагающих эквивалентный обмен стоимостями, прибавочная стоимость и эксплуатация труда не выводятся и, следовательно, такой вывод Прудона и Робертуса в формально экономическом смысле, т.е. с позиций простого стоимостного обмена, является ложным. В лучшем случае он может быть оправдан с морально-этической точки зрения. Чтобы выявить действительный источник эксплуатации труда, надо, по К.Марксу, обращаться к законам производства прибавочной стоимости, предполагающим неэквивалентный обмен между трудом и капиталом. Всё это можно узнать, обращаясь не к Блею или Бернштейну, а к тексту Ф.Энгельса, к его предисловию к первому немецкому изданию работы К. Маркса «Нищета философии».
Другой современный критик исторического материализма, Т.И. Ойзерман, свою статью (Ойзерман Т.И. Материалистическое понимание истории: плюсы и минусы // Вопросы философии. 2001, №2, с. 3-32) начинает с несогласия с В. И. Лениным относительно того, что исторический материализм является продолжением философского материализма, ибо, по словам В.И. Ленина, «материализм вообще признает объективное реальное бытие (материю), независимое от сознания, от ощущений, от опыта и т.д. человечества. Материализм исторический признает общественное бытие независимым от общественного сознания» (Ленин В.И., Полн. собр. соч., т.18, с. 346). По мнению критика, понятие объективной реальности, применяемое в историческом материализме, «принципиально отличается от того понятия объективной реальности, которое составляет отправной пункт материалистического понимания природы» (с. 3). Аргументируется принципиальность этого различия ссылкой на то, что природа (материя) существует до человека, а общество до человека не существует. Этого вроде бы Владимир Ильич не знал.
На деле автор здесь повторяет суждение раннего Д. Лукача о двух различных онтологиях — онтологии материи и онтологии общественного бытия, сведенной Д. Лукачем к человеческой практике. Если Д. Лукач так или иначе отказался от этого своего положения в пользу признания единой онтологии, то наш автор продолжает настаивать на «истинности» этого ошибочного положения. Для него объективной реальности в наличном общественном бытии в виде овеществленного труда не существует, она может иметь место только в качестве унаследованных от прошлого производительных сил. Но и эта реальность носит условный характер и не может считаться первичной по отношению к существованию человечества (с. 4).
Все дальнейшие суждения автора об общественном бытии повторяют тезис А.А.Богданова: «Общественное бытие и общественное сознание, в точном смысле этих слов, тождественны», хотя и здесь он не делает ссылки на первоисточник, т.е. на А.А.Богданова, данное суждение которого, по словам В.И. Ленина, «не имеет ничего общего с марксизмом» (Ленин В.И., Полн. собр. соч., т. 18, с. 342). Т.И. Ойзерман повторяет аргументы А.А.Богданова, согласно которым раз общественное бытие есть бытие существ, обладающих сознанием, то их «общественное бытие (общественная жизнь) включает в себя и общественное сознание (духовную жизнь общества)» (с. 17). Как же оно может быть независимым от общественного сознания, если включает последнее в себя?
Аргументы в пользу этого ничего общего не имеющего с историческим материализмом положения берутся из арсенала идеалистической оппозиции марксизму или из непонимания той простой вещи, что человек может сознавать свое индивидуальное бытие (действия), но не осознавать эволюцию бытия всего общества. То, что эта эволюция не зависит от общественного (именно общественного) сознания, вовсе не означает, что общественное бытие трактуется как некое существование без человека, т.е. «как нечто сверхчеловеческое, сверхчувственное, т.е. по существу трансцендентное. О каком же материалистическом понимании истории может идти в таком случае речь?» — вопрошает академик, не догадываясь о пустячности своих доводов и неокантианских их основаниях.
Т.И.Ойзерман, будучи философом, мог бы разобраться в диалектически поставленном и решаемом вопросе — человек сознает свои действия, но не осознает их отдаленные последствия. Да, получается противоречие: «сознает — не осознает» типа «А есть не-А». Разве руководители 20 стран, собравшиеся по поводу наступившего кризиса, осознавали, что ими будет командовать «невидимая рука рынка». Мир рыночных отношений, по словам идеолога рынка Ф.А. Хаека, который складывается между действующими субъектами, не осмысливается, не осознается ими, не включается в их общественное сознание. Представить рыночное бытие зависимым от общественного сознания, определяемым им, было бы, согласно Ф.А. Хаеку, пагубной самонадеянностью (Хаек Ф.А. Пагубная самонадеянность. Ошибки социализма. М., 1992, с. 125). В данном случае Ф.А. Хаек повторяет аналогичное суждение В.И. Ленина относительно крестьянина и рынка.
Другой аргумент в пользу идеалистической трактовки отношения общественного бытия и общественного сознания, т.е. их тождества основывается на вполне осознанной и широко применяемой подмене гносеологического аспекта отношения бытия и сознания обычным отношением «субъект (человек) — объект». В системе последнего отношения социальный объект (например, процесс труда) действительно не может иметь независимое существование от человека (субъекта). Но это уже другой вопрос, здесь речь идет о решающей роли производства материальной жизни в историческом развитии общества, что вполне согласуется с его материалистическим пониманием. Но и в рассуждениях о производстве автор пытается его подогнать под свой тезис о невозможности общественному бытию быть независимым от общественного сознания. У него объективность социальной реальности состоит опять-таки не в ее первичности по отношению к социальному сознанию, а в том, «что она не только объективна; это — единство субъективного и объективного, или, иначе говоря, субъект- объектная реальность» (с.4). Опять подмена одного отношения другим. Зависимость продукта труда (объект) от производящего его человека (субъект) подменяется зависимостью общественного бытия от общественного сознания.
Следуя идеалистическому тезису о тождестве бытия и сознания, автор в дальнейших рассуждениях о производстве всячески выпячивает субъективность — сознательность субъекта (человека), умаляя материальность деятельности и материальность ее средств (техники), которые якобы преувеличиваются «марксистской концепцией технического, технологического детерминизма» (с. 7). Виноват в этом, якобы, опять-таки К.Маркс, который в «Капитале» утверждал: «Экономические эпохи различаются не тем, что производится, а тем, как производится, какими средствами труда («Маркс К., Энгельс Ф., соч., т. 23, с.191). Это положение, по мнению нашего «знатока» производства, «ошибочно не только вследствие одностороннего представления о различии между экономическими эпохами», но и потому, что в производстве производится и продукция (с. 7). К.Маркс этого вроде бы не знал, а академик знает.
В итоге автор обвиняет марксизм в технико-технологическом детерминизме, а также в ошибочной трактовке всего производства — как материального производства, жизни — как материальной жизни, деятельности — как материальной деятельности, т.е. в приверженности марксизма материализму в вопросах исследования производства. С точки зрения Т.И. Ойзермана «выражение «материальная деятельность», с которым мы встречаемся в трудах основоположников марксизма, носит, так сказать, условный характер, который не может служить в качестве положительного определения не только производства, но и всякой практической деятельности» (с.13).
«Положительное» же их определение он опять-таки выводит из богдановской формулы «тождества общественного бытия и общественного сознания». Более того, идеализм этой формулы приводит автора к детерминизму иного порядка — фетишизации знаний, духовного элемента производства, вполне приемлемой для современных представлений идеалистического понимания общества и производства, приводимых автором в качестве критики марксизма в этом вопросе (А.Босков, П.Друкер). Богдановская формула положена в основу и заключительной оценки академиком известного положения исторического материализма о том, что определяющей основой общественной жизни является производство материальной жизни. Он сначала «конкретизирует» это положение так, что производство материальной жизни как единую основу существования людей переделывает в единственную основу, причем производство сужает до производства только материальных благ, и затем ставит вопрос так, что однозначно на него, мол, ответить нельзя. Ибо, мол, производство это не только производство материальных благ, но и знаний, нематериальных услуг и еще многих других благ.
Но разве в марксизме, у К. Маркса, например, производство материальной жизни, как единой определяющей основы, сводилось к производству вещей, материальных благ? Критикуемому автору не следует уподобляться Прудону, о котором К. Маркс писал: « Г-н Прудон очень хорошо понял, что люди производят сукно, халат, шелковые ткани, и не велика заслуга понять так мало! Но чего г-н Прудон не понял, так это того, что люди сообразно своим производительным силам производят также общественные отношения, при которых они производят сукно и холст» (К.Маркс, Энгельс Ф., Соч., т. 27, с. 408-409). Правильное понимание общественного процесса производства, по К. Марксу, предполагает, что он представляет одновременно и процесс производства материальных условий существования человеческой жизни, и происходящий в специфических историко-экономических отношениях производства процесс производства и воспроизводства самих производственных отношений, и тем самым носителей этого процесса (там же, т. 25, ч. II, с. 385). Так что академик Т.И. Ойзерман явно ломится в открытую дверь своей «конкретизацией» основополагающего положения исторического материализма.
Автор в то же время не согласен с К.Марксом и Ф.Энгельсом в том, что производством и воспроизводством производственных отношений охватываются и «носители этого процесса», в том, что К.Маркс и Ф.Энгельс «включают в понятие общественного производства также «производство и воспроизводство действительной жизни» (с.14). Имеется в виду прежде всего положение Ф.Энгельса из его письма к Й. Блоху: «согласно материалистическому пониманию истории определяющим моментом в конечном счете является производство и воспроизводство действительной жизни» (К.Маркс, Энгельс Ф., соч., т. 37, с. 394). Особенно достается Ф.Энгельсу за его суждение из предисловия к книге «Происхождение семьи, частной собственности и государства» о том, что само производство и воспроизводство непосредственной жизни бывает двоякого рода: «с одной стороны — производство средств к жизни: предметов питания, одежды, жилища и необходимых для этого орудий; с другой — производство самого человека, продолжение рода». (К.Маркс, Энгельс Ф., Соч., т. 21, с. 26). «Положение, согласно которому развитие общества определяется двоякого рода производством, — заключает автор, — представляет собой заблуждение, в которое впали основоположники марксизма» (с.15).
Можно было бы и дальше продолжить показ несостоятельности других претензий автора к историческому материализму. В его статье собраны почти все ныне пущенные в ход бывшими «марксистами» обвинения в адрес марксизма. Это — неприятие теории базиса и надстройки из-за трудности однозначного отнесения тех или иных явлений к базису или надстройке. Это — претензии к определению общественно-экономической формации, поскольку-де в качестве критерия различения общественно-экономических формаций указываются не все возможные общественные отношения, а лишь их основа (сущность) — производственные (экономические) отношения, то есть сведение к этой сущности якобы неправомерно. Это — несогласие с признанием общих законов общественного развития, ибо так «ошибочно» трактовал «Капитал» его русский рецензент и т.д., и т.п.
Что можно сказать на этот счёт? Настоящий марксист предложил бы способы дальнейшего развития теории базиса и надстройки, понятий основы и основанного и т.д. Он бы дополнил анализ сущности общественно-экономических формаций ее проявлениями в форме других общественных отношений, не ограничился бы только сферой экономических отношений, занялся бы поиском общих социологических законов, а не увлекался бы известным позитивистским отрицанием действительно существующего общего — объективных законов общественного развития.
Примечания:
1 Кара-Мурза С.Г. Истмат и проблемы Восток-Запад. М., 2001, с.147.
2 Там же. С.129.
3 Там же. С.223.