Накануне нового подъема
В Париже ждет Ленина З. Кржижановская. Она приехала из России. Подробно рассказывает о положении в местных партийных организациях. И Владимир Ильич внимательно слушает. Потом забрасывает вопросами. Передает через нее поручения Центральному Комитету РСДРП.
Сразу же засаживается он за неотложные письма. В одном из них сообщает: “Мартову и Троцкому я хочу ответить...” [94]
И тот и другой выступили в “Нойе Цайт” - журнале германской социал-демократии. Грубо исказили они сущность большевизма. Оболгали русскую революцию. Не может Ленин оставить их статьи без ответа!
Владимир Ильич ходит по комнате, как обычно, обдумывая прежде то, что выльется вскоре из-под пера. Мысленно ведет бой и с Мартовым, и с Троцким. Обнажает то, что прикрыли оба в штутгартском журнале “марксистскими” словечками, “несдержанным” фразерством.
Троцкий. “Иллюзия” думать, будто меньшевизм и большевизм “пустили глубокие корни в глубинах пролетариата” [95].
Ленин. “Это - образчик тех звонких, но пустых фраз, на которые мастер наш Троцкий. Не в “глубинах пролетариата”, а в экономическом содержании русской революции лежат корни расхождения меньшевиков с большевиками. Игнорируя это содержание, Мартов и Троцкий лишили себя возможности понять исторический смысл внутрипартийной борьбы в России. Суть не в том, “глубоко” ли проникли теоретические формулировки разногласий в те или иные слои пролетариата, а в том, что экономические условия революции 1905 года поставили пролетариат в враждебные отношения к либеральной буржуазии - не только из-за вопроса об улучшении быта рабочих, но также из-за аграрного вопроса, из-за всех политических вопросов революции и т. д. Говорить о борьбе направлений в русской революции, раздавая ярлыки: “сектантство”, “некультурность” и т. п., и не говорить ни слова об основных экономических интересах пролетариата, либеральной буржуазии и демократического крестьянства - значит опускаться до уровня вульгарных журналистов” [96].
Мартов. “Во всей Западной Европе крестьянские массы считают годными к союзу (с пролетариатом) лишь по мере того, как они знакомятся с тяжелыми последствиями капиталистического переворота в земледелии; в России же нарисовали себе картину объединения численно слабого пролетариата с 100 миллионами крестьян, которые еще не испытали или почти не испытали “воспитательного” действия капитализма и потому не были еще в школе капиталистической буржуазии” [97].
Ленин. “Это не обмолвка у Мартова. Это - центральный пункт всех воззрений меньшевизма... Мартов подменил школу капитализма школой капиталистической буржуазии (в скобках будь сказано: другой буржуазии, кроме капиталистической, на свете не бывает). В чем состоит школа капитализма? В том, что он вырывает крестьян из деревенского идиотизма, встряхивает их и толкает на борьбу. В чем состоит школа “капиталистической буржуазии”?.. В том, что русская либеральная буржуазия в 1905-1907 годах систематически и неуклонно предавала крестьян, перекидывалась по сути дела на сторону помещиков и царизма против борющихся крестьян, ставила прямые помехи развитию крестьянской борьбы... Мартов защищает ((воспитание” крестьян (революционно боровшихся с дворянством) либералами (которые предавали крестьян дворянам)” [98].
То, что сейчас пишет Ленин, призвано раскрыть исторический смысл внутрипартийной борьбы в России, обнажить всю пошлость и гнусность, все “нелепости и извращения” [99] в печатных выступлениях противников большевизма. “Ведь это прямо скандал,- заявляет Ленин Юлиану Мархлевскому, работающему в германской социал-демократии,- что Мартов и Троцкий безнаказанно лгут и пишут пасквили под видом “научных” статеек!!” [100]
Ленин не намерен оставлять их безнаказанными. “Троцкий,- с гневом пишет Владимир Ильич,- извращает большевизм, ибо Троцкий никогда не мог усвоить себе сколько-нибудь определенных взглядов на роль пролетариата в русской буржуазной революции” [101]. Троцкий говорит немецким читателям о ““распаде” обеих фракций, о “распаде партии”, о “разложении партии”” [102]. Но это неправда и свидетельствует она, во-первых, о “полнейшем теоретическом непонимании Троцкого” [103], о том, что эта неправда призвана им для создания своей фракции. “Рекламируя свою фракцию,- негодует Ленин,- Троцкий не стесняется рассказывать немцам, что “партия” распадается, обе фракции распадаются, а он, Троцкий, один все спасает” [104].
Ленин ставит в известность читателей своей статьи: в Копенгагене он, а также Плеханов и Барский заявили решительный протест против того, как изображает Троцкий в немецкой печати дела российской социал-демократии.
Там, в Копенгагене, на конгрессе Ленин вновь сблизился с Плехановым. Их объединило общее стремление сохранить нелегальную марксистскую партию. Участники конгресса - большевики во главе с Лениным и меньшевики-партийцы, в том числе Плеханов, договорились о совместном издании популярного нелегального органа - “Рабочей газеты”.
Уже здесь, в Париже, Ленин пишет “Объявление об издании “Рабочей газеты””. Он подчеркивает в нем: русский рабочий класс доказал, что он единственный до конца революционный класс, что он единственный руководитель в борьбе за свободу. И к рабочему обращается в первую очередь новая нелегальная газета. “Ему нужно знать все о политических задачах партии, о ее строительстве, о внутрипартийной борьбе,- заявляет Ленин.- Ему не страшна неприкрашенная правда о партии, укреплением, восстановлением и перестройкой которой он занят. Ему не помогают, а приносят вред те общереволюционные фразы, те слащаво-примиренческие возгласы, которые он находит в сборниках “Вперед” или в газете Троцкого “Правда” (Эта фракционная газета троцкистов издавалась сначала во Львове, затем в Вене в 1908-1912 годах.), не находя ни там, ни здесь ясного, точного, прямого изложения партийной линии и партийного положения” [105].
“Рабочая газета” печатается в Париже. Ее первый номер откроет статья Ленина “Уроки революции”. Она утверждает, что никакая сила на земле не способна будет удержать наступления свободы в России, когда на борьбу поднимется масса городского пролетариата и, отодвинув колеблющихся и предателей - либералов, поведет за собой и сельских рабочих, и разоренное крестьянство.
Первый номер “Рабочей газеты” с этими полными оптимизма строками выходит 12 ноября 1910 года. “Посылаю его Вам вместе с листком и подписным листом,- сообщает Владимир Ильич Максиму Горькому.- Сочувствующие такому предприятию (и “сближению” большевиков с Плехановым) члены каприйско-неаполитанской колонии приглашаются оказывать всяческое содействие. ““Рабочая Газета” нужна...” [106]
Невелик ее тираж - всего лишь две тысячи экземпляров. Да и на это деньги наскребли с трудом. А спрос на газету большой. Разными путями значительную часть тиража доставляют в Россию - в Баку, Житомир, Казань, Одессу, Ростов-на-Дону, Саратов, Петербург, Сольвычегодск, Сызрань, Туринск, Канск, множество других мест. И в Париж, на Мари-Роз, на квартиру Ленина доставляют из России первые отзывы о “Рабочей газете”.
Из Коломенского уезда Московской губернии. “№ 1 “Рабочей газеты” получили, шлем спасибо. Читали газету всем миром, все партийцы... Газета, которая встает на защиту партии и на защиту революционных лозунгов, в высшей степени необходима и полезна. Уделяйте внимание и крестьянам, которые здесь не бросают землю, отходя в мастеровые” [107].
Из Казани. “Первый № “Рабочей газеты” читался нарасхват. Его приветствовали, как начало нового предприятия, как раз именно отвечающего назревшим потребностям настоящего времени” [108].
Из Двинска. “Радость была большая, так как около года не видели нелегальной литературы. Жаль, что всего несколько экземпляров. Давно уже не видели мы Ленина и Плеханова в одном газетном предприятии...” [109]
В эти дни мировая печать склоняет на все лады имя Льва Толстого: “Исчезновение Толстого!”, “Бегство графа Толстого!”, “Внезапный отъезд Толстого из Ясной Поляны!”, “Лев Толстой остается ненайденным!”. Исчезновение Толстого представляет самую важную из европейских новостей, ибо в течение тридцати последних лет он является величайшей духовной силой эпохи.
Каждое утро в Национальной библиотеке на страницах французских и прочих зарубежных газет Владимир Ильич прежде всего отыскивает сообщения, полные то надежд, то тревоги. С нетерпением ждет почты из России, доставляющей “Русские ведомости”, “Речь”, “Голос Москвы”. И прочитывает ноябрьским утром облетевшие мир слова: “Толстого не стало”.
Его смерть всколыхнула по всей России студенческие и рабочие массы. В Петербурге, сообщают зарубежные и российские газеты, почти во всех высших учебных заведениях началось брожение. Студенты университета, технологического и политехнического институтов, Высших женских курсов прошли по столичным улицам с пением “Вечной памяти”. Останавливались у церквей, синода, правительственных учреждений. А затем в учебных заведениях начались сходки. Студенты решили провести общегородскую демонстрацию под лозунгом “Долой смертную казнь!”.
В Париж доставляют номер “Русских ведомостей” с описанием того ноябрьского дня, когда тысячи студентов и курсисток запрудили главные улицы столицы. Владимир Ильич делает из газеты выписки об этой грандиозной манифестации: о том, что на Невском собралось не менее десяти тысяч человек, что на Петербургской стороне “у Народного дома к шествию присоединилось много рабочих”, что “полицейский отряд никак не мог остановить шествие, и толпа прошла с пением и флагами на Большой проспект Васильевского острова” [110].
К Ленину поступают из Петербурга сообщения о том, что в этот ноябрьский день “Васильевский остров, Петербургская сторона и Выборгская сторона имели взбудораженный вид, напоминавший старые 1904-1905 годы” [111], что против демонстрантов были двинуты полиция и войска чуть ли не всех родов оружия, что штыками и нагайками рассеяли студентов и рабочих. Ленин читает в парижских газетах об аресте в Петербурге тринадцати членов бюро профсоюзов за попытку организовать рабочую демонстрацию.
- Не начало ли поворота? - спрашивает Ленин и так называет статью для “Социал-демократа”.
Два года назад, в сентябре 1908 года, на страницах “Пролетария” появилась ленинская статья “Лев Толстой, как зеркало русской революции”. Теперь Ленин публикует новые статьи о великом художнике. Высоко оценивает Владимир Ильич его творчество. “Его мировое значение, как художника, его мировая известность, как мыслителя и проповедника, и то и другое отражает, по-своему, мировое значение русской революции” [112], - заявляет Ленин в “Социал-демократе”.
Владимир Ильич пишет:
“Умер Толстой, и отошла в прошлое дореволюционная Россия, слабость и бессилие которой выразились в философии, обрисованы в произведениях гениального художника. Но в его наследстве есть то, что не отошло в прошлое, что принадлежит будущему. Это наследство берет и над этим наследством работает российский пролетариат” [113].
В эти дни приходит из Петербурга очередная книжка “Нашей зари” - легального журнала меньшевиков-ликвидаторов. В ней Ленин находит статью Базарова, содержащую поразительные образцы беспринципности в оценке Толстого. “Наша интеллигенция,- утверждает тот,- разбитая и раскисшая, обратившаяся в какую-то бесформенную умственную и нравственную слякоть, достигшая последней грани духовного разложения, единодушно признала Толстого - всего Толстого - своей совестью” [114].
- Это - неправда,- категорически возражает Ленин.- Это - фраза.
И пишет статью “Герои “оговорочки””. Направлена она против “самого непростительного замалчивания коренных непоследовательностей и слабостей миросозерцания Толстого...” [115]. Против тех, кто извращает его философские взгляды.
В Петербурге в это время идет подготовка к выпуску новой газеты - “Звезда”.
Еще в Копенгагене, в дни работы Международного социалистического конгресса, беседовал о ней Ленин с прибывшими из России товарищами. На созванном там совещании договорились издавать в России нелегальный партийный орган. Он будет освещать деятельность думской социал-демократической фракции, бороться с ликвидаторами, отзовистами, примиренцами.
Пристально следит сейчас Ленин из Парижа за тем, как в муках рождается “Звезда”. И не только следит. Принимает энергичные меры, чтобы обеспечить газету материалами. Пишет сам, заказывает для нее статьи другим авторам.
8 ноября 1910 года. Ленин сообщает В. Бонч-Бруевичу в Петербург: “Беспокоюсь крайне за судьбу детища” [116]. Он просит держать его в курсе всего, что связано с новым изданием. “Раза два в неделю - это минимум хоть маленьких вестей от Вас, чтобы поддерживать связь и чувствовать близость к делу...- пишет Владимир Ильич Бонч-Бруевичу.- Очень прошу поэтому: пишите, пишите почаще и поподробнее” [117].
10 ноября. Снова Ленин шлет в Петербург письмо, снова обращается к Бонч-Бруевичу: “...Получил вести очень беспокойные, говорящие как будто о некоторых неладах у вас” [118]. Эти “нелады” вызваны намерением некоторых российских товарищей сделать “Звезду” органом социал-демократической фракции III Государственной думы, привлечь на этом основании к сотрудничеству в ней депутатов-меньшевиков. “Очень и очень желал бы,- просит Ленин,- чтобы дело уладилось без трений. Пора, чертовски пора, браться скорее за газету...” [119]
14 ноября. Владимир Ильич пишет о том же Горькому на Капри: “Совсем было наладили в Питере еженедельную газету вместе с думской фракцией (тамошние меньшевики клонят, к счастью, не к ликвидаторам, а к Плеханову), да дело затормозилось опять черт знает из-за чего” [120].
4 декабря. Ленин, по его собственному выражению, отправляет в этот день в Петербург для “Звезды” “ряд вещичек” [121], в том числе “о причинах и значении сближения большевиков и меньшевиков”, свою статью “Разногласия в европейском рабочем движении”, материалы об октябристах.
7 декабря. Владимир Ильич сообщает одному из организаторов “Звезды” - Н. Полетаеву: “С великим трудом добились у одного здешнего издателя тысячи рублей еще и посылаем Вам завтра” [122].
29 декабря 1910 года в Петербурге выходит наконец первый номер “Звезды”. В ней - статья Ленина “Разногласия в европейском рабочем движении”. Подписана она давним его псевдонимом - В. Ильин. За той же подписью в следующем номере появляется другая его статья - “О некоторых особенностях исторического развития марксизма”. А затем, уже в 1911 году, “Звезда” опубликует написанные в Париже ленинские статьи “Л. Н. Толстой и его эпоха”, “Кадеты о “двух лагерях” и о “разумном компромиссе””, “Заметки. Меньшиков, Громобой, Изгоев”, “Кадеты и октябристы”.
В то время, когда в Петербурге создается “Звезда”, в Москве готовится первый номер другого легального большевистского органа - философского и общественно-экономического журнала “Мысль”. Ленин написал для него статьи “Герои “оговорочки””, “О статистике стачек в России”. И в первые январские дни журнал поступает к нему из России. “...Вся наша и радует меня безмерно”,- сообщает Ленин о выходе “Мысли” Горькому. Именно поэтому тревожит ее судьба: “Только хлопнут ее быстро” [123]. И журнал, как предсказывает Ленин, действительно “хлопнут быстро”: в апреле 1911 года он будет запрещен.
Но вернемся к последним дням 1910 года. Ленин выпускает в Париже очередной номер “Рабочей газеты”. Он сообщает с ее страниц то, что оставалось до сих пор неизвестным: о расстреле в январе 1906 года карателями Ивана Бабушкина.
Ленин воскрешает этапы жизненного пути рабочего, ставшего выдающимся революционером. Он вспоминает питерскую заставу, где встречался с ним: там, на Семянниковском и Александровском заводах, создавал Бабушкин кружки, устраивал библиотеки, сам все время страстно учился. Владимир Ильич вспоминает, как помогал ему Бабушкин в составлении первого агитационного социал-демократического листка - обращения к семянниковским рабочим. Вспоминает участие Бабушкина в петербургском “Союзе борьбы за освобождение рабочего класса”. Отдает должное Бабушкину и в создании “Искры”, идея которой “обсуждалась вместе с ним его старыми товарищами по петербургской работе” [124]. И в том, как организовывал он для “Искры” корреспонденции из Шуи, Иваново-Вознесенска, Орехово-Зуева, других мест России.
“Есть люди, которые сочинили и распространяют басню о том,- пишет Владимир Ильич,- что Российская социал-демократическая рабочая партия есть партия “интеллигентская”, что рабочие от нее оторваны... Биография Ивана Васильевича Бабушкина, десятилетняя социал-демократическая работа этого рабочего-искровца служит наглядным опровержением либеральной лжи” [125].
В этом же номере “Рабочей газеты” Ленин утверждает, что “после трех лет самого бесшабашного разгула контрреволюции народные массы, больше всего угнетенные, придавленные, забитые, запуганные всякого вида преследованиями, снова начинают поднимать голову, снова просыпаются и начинают приниматься за борьбу” [126].
Примечания:
[94] В.И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 47, с. 267.
[95] См. В.И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 19, с. 359.
[96] Там же.
[97] Там же, с. 359-360.
[98] Там же, с. 360.
[99] В.И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 47, с. 274.
[100] Там же, с. 269.
[101] В.И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 19, с. 364.
[102] Там же, с. 373.
[103] Там же.
[104] Там же, с. 374.
[105] Там же, с. 411.
[106] В.И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 48. с. 1.
[107] “Рабочая газета” № 2, 18(31) декабря 1910 г.
[108] Там же.
[109] Там же.
[110] См. В.И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 20. с. 1.
[111] “Рабочая газета” № 2, 18(31) декабря 1910 г.
[112] В.И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 20, с. 19.
[113] Там же, с. 23.
[114] Там же, с. 90.
[115] Там же, с. 91.
[116] В.И. Ленин, Полн. собр. соч.. т. 47, с. 278.
[117] Там же, с. 279.
[118] Там же.
[119] Там же.
[120] В.И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 48, стр. 2.
[121] Там же, с. 7.
[122] Там же, с. 8.
[123] Там же, с. 13.
[124] В.И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 20, с. 80.
[125] Там же, с. 81.
[126] Там же, с. 73.