Глава 1
Становление революционера. Попытка создания пролетарской партии в России
Семья Ульяновых. Первые потрясения
Владимир Ильич Ульянов, известный всему миру по одному и главному из своих псевдонимов — Ленин, родился 10(22) апреля 1870 г. в приволжском городке Симбирске (ныне — Ульяновск). Его отец, Илья Николаевич Ульянов, ввиду своей загруженности мало занимался семьей; он служил инспектором, затем директором народных училищ Симбирской губернии, был отмечен за свои заслуги на ниве просвещения пятью орденами и производством в чин действительного статского советника. Мать Ленина — в девичестве Мария Александровна Бланк — принесла в семью Ульяновых некоторый достаток (в том числе полученное по наследству селение Кокушкино) и свой незаурядный интеллект и заботу. Уже после смерти мужа Мария Александровна добилась зачисления в дворянское сословие себя и своих детей. Детей (из оставшихся в живых) было шестеро, двоих ждала особая судьба.
Старший брат Володи — Александр блестяще окончил гимназию в Симбирске, поступил в Санкт-Петербургский университет, пристрастился к изучению естественных наук. Но он втянулся еще и в политику, стал народовольцем, одним из участников подготовки покушения на Александра III. После провала покушения Александра Ульянова ждала смертная казнь. Он отказался просить помилования и был повешен. Это событие потрясло семью Ульяновых, которая незадолго до казни старшего в семье сына потеряла и своего кормильца Илью Николаевича.
Правда, вдове заслуженного чиновника назначили пожизненную пенсию — 1200 рублей в год. Пенсия вместе с небольшими сбережениями Ильи Николаевича и доходом от продажи Кокушкина и вновь приобретенного поместья Алакаевка составила семейный фонд, которым расчетливо распоряжалась Мария Александровна. Она могла оказывать систематическую помощь также вступившему на революционный путь Владимиру, а членам семьи — оплачивать их поездки за границу.
Судьба старшего брата сильно повлияла на Володю. По свидетельству Н.К. Крупской: «Много он после того передумал. По-иному зазвучал для него Чернышевский, стал искать он ответа у Маркса; «Капитал» был у брата, но прежде трудно было Ильичу в нем разобраться, а после гибели брата по-иному взялся он за изучение его. Брата казнили 8 мая (1887 г. — Е. П.). Получив об этом известие, Владимир Ильич сказал: "Нет, мы пойдем не таким путем. Не таким путем надо идти"»1. Можно предположить, что заставили Крупскую приписать эти слова Владимиру советские идеологические инстанции — в различных путях политики Владимир в то время разбирался еще слабо. Но общий настрой ближайших его лет после казни Александра эти слова передают точно.
Пока что, несмотря на все потрясения, Владимир Ульянов окончил в 1887 г. с золотой медалью ту же Симбирскую гимназию и был принят в Казанский университет на юридический факультет. Проучился он в нем недолго. За участие в студенческой сходке (фактически из-за родства с казненным братом-революционером) был исключен из университета и сослан в Кокушкино под негласный надзор полиции. Здесь он провел зиму 1887/88 и лето 1888 г., усердно занимаясь политическим самообразованием.
Семья Ульяновых тем временем перебралась в Казань, затем в Самару. В 1891 г. Ульянову разрешили сдать в Санкт-Петербургском университете экстерном экзамен за все 5 курсов. За один год он догнал сверстников и получил высшее юридическое образование. Владимир не имел никакого желания уезжать из Петербурга в Самару, но ему помешало несчастье. Вместе с ним в Петербурге жила сестра его Ольга, она заболела брюшным тифом. Владимир вызвал телеграммой мать, но ее уход не спас Ольгу, она умерла. Владимиру пришлось изменить свои планы. Он вернулся в Самару, чтобы поддержать убитую горем Марию Александровну. Но свою большую дорогу он выбрал уже во время первой своей небольшой ссылки.
В.И. Ульянов и Н.Г. Чернышевский: уроки пролетарского социализма
Вернемся в Кокушкино. В доме Ульяновых была неплохая библиотека, помимо беллетристики, она содержала подшивки журналов. Статьи Чернышевского в «Современнике», а также опубликованный в этом журнале (№ 3 — 5 за 1863 г.) его роман «Что делать?» привлекли внимание молодого ссыльного.
Ныне, когда в России множатся домыслы насчет «нечаевских корней» ленинизма (их мы разберем в заключении), сосредоточим внимание на данных биографических книг Н.В. Валентинова о Ленине, собранных воедино в его труде «Недорисованный портрет» (М., 1993). Автор воспроизводит записанные В. В. Воровским автобиографические рассказы Ленина от 1904 г. Они показывают, как благодаря запойному чтению Чернышевского произошло первое знакомство молодого Ульянова с философским материализмом, а также диалектикой Гегеля (после чего он легко усвоил философию Маркса); было воспринято наследие Белинского; поняты благодаря Чернышевскому недостатки политэкономии Милля прояснена «трусливая природа» всякого либерализма. Чернышевский, придавленный цензурой, не мог писать свободно, но Владимир выработал особую манеру его чтения: «О многих взглядах его нужно было догадываться, но если подолгу, как я это делал, вчитываться в его статьи, приобретается безошибочный ключ к полной расшифровке его политических взглядов, даже выраженных иносказательно, в полунамеках. Существуют музыканты, о которых говорят, что у них абсолютный слух, существуют другие люди, о которых можно сказать, что они обладают абсолютным революционным чутьем. Таким был Маркс, таким же и Чернышевский... До знакомства с сочинениями Маркса, Энгельса, Плеханова главное, подавляющее, влияние имел на меня только Чернышевский и оно началось с "Что делать?"».
Н.В. Валентинов воспроизводит сценку, случившуюся в женевском кафе в конце января 1904 г., — разговор В.И. Ленина, В.В. Воровского, С.И. Гусева о литературных произведениях, имевших некогда большой успех, а через короткое время быстро «отцветавших», порождавших одну скуку и равнодушие. Подошедший Валентинов вмешался в разговор и сказал, почему бы не вспомнить и «Что делать?» Чернышевского.
« — Диву даешься, — сказал я, — как люди могли увлекаться и восхищаться подобной вещью? Трудно представить себе что-либо более бездарное, примитивное и в то же время претенциозное...
Ленин до сего момента рассеянно смотрел куда-то в сторону, не принимая никакого участия в разговоре. Услышав, что я говорю, он взметнулся с такой стремительностью, что под ним стул заскрипел. Лицо его окаменело, скулы покраснели — у него это всегда бывало, когда он злился.
— Отдаете ли вы себе отчет, что говорите? — бросил он мне. — Как в голову может придти чудовищная, нелепая мысль называть примитивным, бездарным произведение Чернышевского, самого большого и талантливого представителя социализма до Маркса!.. Он, например, увлек моего брата, он увлек и меня. Он меня всего глубоко перепахал... Это вещь, которая дает заряд на всю жизнь. Такого влияния бездарные произведения не имеют.
— Значит, — спросил Гусев, — вы не случайно назвали в 1903 г. вашу книжку "Что делать?"?
— Неужели, — ответил Ленин, — о том нельзя догадаться?»2 Попробуем представить себе, что мог вычитать юный Ульянов из романа Чернышевского «Что делать?».
Чернышевский, если брать его дореформенные статьи, был народником, допролетарским социалистом — с ожиданием крестьянской революции и надеждами на спасительную роль общины (хотя он уже в 50-х гг. XIX в. стал замечать, что к экономическому производству России все больше прилагаются «капиталы», что служит залогом предстоящих ей «великих изменений»3). Но крестьянская революция не состоялась; правительство после издания царского Манифеста в 1861 г. легко расправилось с разрозненными бунтами крестьян.
В «Письмах без адреса» (1862) Чернышевский делает два кардинальных вывода: 1. Из негодной крестьянской реформы рано или поздно вырастет революция. И 2. Народ (крестьянство) нас, революционеров не знает «даже и по имени», восставшие будут уничтожать всех людей в «немецком платье», «всю нашу цивилизацию»4. Здесь мы видим, как Чернышевский перестает быть крестьянским социалистом. Но «Письма без адреса» задержала цензура, Ульянов не мог их знать. Зато он не раз перечитал, проработал роман «Что делать?», где автор, на наш взгляд, выступал уже с позиций революционности пролетарской. «Особенный человек» Рахметов учил соратников «не тратить время над второстепенными делами и с второстепенными людьми, заниматься только капитальными, от которых и без него изменятся второстепенные дела и руководимые люди»5. И молодой Ульянов вряд ли мог не заметить, что для героев романа «люди» не означали крестьян, никоим образом не интересовала их деревенская «община». «Занятие в заводской конторе важно, — говорит уходящий в "профессиональные революционеры" Лопухов Верочке, — дает влияние на народ целого завода», «и теперь можно бросить все кроме завода»6. А в заключительных главках «Что делать?» рисовалась экскурсия героев романа на завод, где они якшались с «дамой в трауре», она же дама «в бело-розовом», она же «невеста»-революция, переходящая из одной страны в другую. Ульянов просто не мог не читать всех этих мест и глав.
Далее, молодой Ульянов, проработавший «Очерки из политической экономии (по Миллю)», получал ключ к расшифровке «Второго сна Веры Павловны», где все та же «невеста»-революция таинственно говорила: «Да, Верочка, теперь мне нельзя без таких злых, которые были бы против других злых... Мои злые — злы, но под их рукою растет добро... когда добрые будут сильны, мне не нужны будут злые»7. А вот эквивалент этих загадочных фраз в комментарии Чернышевского к пособию Милля: четко различая «интерес ренты», «интерес прибыли», «интерес рабочей платы», Чернышевский так формулировал суть основного антагонизма Нового времени — сначала союз капиталистов с работниками против феодалов, затем смена такового союза борьбой работников с капиталистами8. Ульянов вряд ли пропустил этот фундаментальный вывод — он пристально читал Чернышевского.
Мог заметить Ульянов и упрек Чернышевского (статья о Грановском) в адрес людей, описывающих «политическую историю»: «О материальных условиях быта, составляющих коренную причину почти всех явлений и в других, высших сферах жизни, едва упоминается...»9. Разве не был близок этот взгляд материалистическому пониманию истории?
Еще раз подчеркнем: бывший крестьянский социалист Чернышевский становится в пору написания романа «Что делать?» пролетарским социалистом. А в этом своем качестве он помог Ульянову стать пролетарским революционером-социалистом во времена повального увлечения марксизмом в России 70 — 80-х гг. XIX в.
В.И. Ульянов и Н.Е. Федосеев: уроки марксизма
Вторым учителем Ленина в Казани и Самаре стал в конце 80-х гг. XIX в. Николай Ефграфович Федосеев.
Когда Ленин вернулся в Казань из ссылки в Кокушкино, Федосееву было 17 лет. Но вместо того, чтобы корпеть над школьными учебниками, он погрузился в марксистскую литературу. Знания его в этой области были удивительными. Будучи лично мало знаком с Федосеевым (тот вскоре покончит жизнь самоубийством в сибирской ссылке) Владимир Ульянов получил в свой руки бесценное издание — федосеевский каталог марксистской литературы для чтения. В 1887 — 1888 гг. в Казани Федосеев был «первым творцом таких программ», отвечавших запросам молодежи. Об указателе Федосеева Ульянов отзывался с величайшей похвалой: «Лучшего пособия в то время никто бы не составил». Владимиру «работа Федосеева открыла прямой путь к марксизму». Федосеев в наикратчайшей форме «дал конспект работ группы «Освобождение труда»10.
Эта марксистская группа была организована эмигрировавшим за границу Г.В. Плехановым еще в 1883 г., в нее входили В.И. Засулич, П.Б. Аксельрод, Л.Г. Дейч, В.И. Игнатов; задачей группы была пропаганда на русском языке произведений Маркса и Энгельса и самостоятельная разработка проблем марксизма применительно к российским условиям, полемика с идеологами народничества.
В 1889 г. Ульянов становится обладателем и собственного полного экземпляра «Капитала» Маркса, купленного за громадную по тем временам цену — 15 рублей.
В 1893 г. в связи с поступлением брата Владимира — Дмитрия в Московский университет Ульяновы переезжают в Москву. Владимир использует удобный случай для ухода из-под материнского крыла — ему шел 24-й год и еще ничего не было сделано. Родные не возражали, они были убеждены в его необыкновенной миссии.
Миссия его в самом деле была необыкновенной, сугубо «рахметовской». Если «профессиональный революционер» Лопухов из романа «Что делать?» Чернышевского хотел получить влияние на «народ целого завода», то собиравшийся стать «профессиональным революционером» Ульянов метил куда дальше. Он хотел возглавить все пролетарское движение в столице России — Санкт-Петербурге. Лет через 12 — 15 Ульянов-Ленин будет думать о влиянии на весь российский пролетариат. После победы Октября 1917-го Ленин возглавит Коминтерн, коммунистическое движение во всем мире...
В.И. Ульянов в петербургском «Союзе борьбы за освобождение рабочего класса»
В конце августа 1893 г. В.И. Ульянов приехал в Санкт-Петербург, что сразу было зафиксировано охранкой:
«Состоящий под негласным надзором полиции
Фамилия: Ульянов Имя: Владимир Отчество: Ильич
Звание: сын действительного статского советника
Прибыл 31 августа 1893 года и поселился в д. 58 по Сергиевской улице, 4-го участка Литейной части».
Петербург был в то время крупнейшим промышленным центром России, заводы Путиловский, Семенниковский, Александровский Механический, Балтийский, фабрики Торнтона, Лебедева, другие насчитывали десятки тысяч рабочих.
В Петербурге, в этот период «утробного развития марксизма» было 20 — 30 рабочих кружков, где социал-демократы, большинство из студентов, вели пропагандистскую работу «Самообразование — гвоздь», — вспоминал об этой поре Ульянов11.
В.И. Ульянов вскоре вошел в состав центрального кружка технологического института во главе с С.И. Радченко и Л.Б. Красиным. Среди товарищей вновь прибывший быстро завоевал авторитет: он был деятелен, неутомим в организационных затеях, обладал превосходными знаниями марксизма, которые использовал в полемике с тогдашними народниками, утверждавшими, что обнищание крестьян «сужает» рынок, задерживает развитие капитализма в России. Ульянов, напротив, доказывал, что, разоряясь, крестьянство, пополняет рынок «свободных рабочих рук», быстро вовлекается в капиталистическое производство.
Рано полысев, Владимир Ульянов отращивал усы и бородку, отчего (как и за свою эрудицию) получил уважительную кличку «старик». Вскоре «стариками» стали называть его товарищей-кружковцев. Ульянов, пишет Ф.М. Суслова, «оказал решающее влияние на всю дальнейшую деятельность кружка «технологов», на его постепенное превращение в центральную группу будущего «Союза борьбы за освобождение рабочего класса»12.
Какое-либо массовое пролетарское движение поначалу в столице отсутствовало, работа социал-демократов не выходила за рамки пропаганды «Капитала» среди отдельных передовых рабочих. Мизерность результатов работы объяснялась и трудностями предмета и необычайно тяжелым положением людей труда — они за незавидную заработную плату по 12 — 13 часов стояли у станков. Правда, тяга рабочих к знаниям была заметной — в столице существовали еще и воскресные школы для рабочих, их посещали несколько тысяч человек.
Полиция в эти занятия не вмешивалась, ее больше волновала деятельность народовольцев-террористов. Но вмешательство полиции в «рабочий вопрос» началось с началом массового стачечного движения среди рабочих, вызванного притеснениями заводчиков и фабрикантов. В связи с забастовками кружковцы стали переходить от пропаганды к агитации в массах, подбрасывать листовки, собирать сходки; все это стало беспокоить жандармов.
Тем временем рос авторитет В.И. Ульянова. В своих трудах 1894 г. он наметил основную задачу петербургской (да и российской) социал-демократии: «ОРГАНИЗАЦИЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ РАБОЧЕЙ ПАРТИИ», сплочение рабочих в «политическую силу»13. К выполнению этой задачи социал-демократы и передовые рабочие столицы приступили осенью 1895 г. после поездки В.И. Ульянова за границу, там он познакомился с деятельностью зарубежной социал-демократии и членами группы «Освобождение труда».
Не надо забывать, что к 1895 г. произошло смягчение радикальных позиций Энгельса, который пришел к отказу от «образцов» «непрерывной революции» 1849 — 1850 гг. и защищал уже идею завоевания пролетариатом власти парламентским путем. Но эта сторона дела прошла пока мимо Ульянова; видимо его больше интересовал — в связи с нелегкими условиями политической борьбы в России — опыт борьбы германской социал-демократии в период действия исключительного закона Бисмарка против социалистов.
В связи с усилением полицейской слежки и возможными арестами В.И. Ульянов, Г.М. Кржижановский, В.В. Старков в сентябре 1895 г. попытались централизовать руководство кружков, глубже законспирировать их, точнее распределить обязанности социал-демократов в разных районах Санкт-Петербурга. Была создана руководящая тройка в лице В.И. Ульянова, Г.М. Кржижановского, В.В. Старкова (чуть позже в руководство был кооптирован Ю.О. Мартов, приехавший из Вильно с интересной брошюрой об агитации, написанной им совместно с Александром Кремером).
Любопытно, что централизация работы кружков вызвала протест «обделенных товарищей», о чем вспоминала в 1933 г. Н.К. Крупская: «Организация разрасталась, надо было ее оформить. Выбрали руководящую тройку (Ленина, Кржижановского, Старкова), которая должна была стать организатором и литературном центром, перед которым каждый район должен был отчитываться о своей работы. Все районы вместе должны были собираться не чаще одного раза в месяц. Все признали эту организацию, но Степан Иванович Радченко, крупный организатор студенческих кружков, привыкший к порядочному-таки "единоначалию", очутившись вне руководящей тройки заволновался и стал доказывать "районной публике", что при таковой организации "районы" являются простыми исполнителями, а не товарищами по работе, которая будет всецело в руках у тройки и пр. и пр. "Районы" заволновались. Особенно оскорбительным показался переход из "товарищей" в "исполнители" — в этом усмотрели акт недоверия. Решено было опротестовать такое решение тройки (!). Собрание состоялось у Степана Ивановича, протест был прочитан удивленной тройке. Ильич ответил горячей речью, в которой он доказывал невозможность при российских условиях "первобытного демократизма", говорил о необходимости организации, о том, что такая организация вызывается потребностями дела, а вовсе не недоверием к кому-либо. Публика успокоилась. Трудно было на первых шагах формирования партийных организаций преодолеть непривычку работать в организации под определенным руководством», — завершает Крупская свой рассказ.
Из рассказа неясно, почему представители районов не участвовали в «выборах», в другом месте Крупская просто говорит о «решении тройки»... Похоже, что руководители назначили сами себя...
Примечательно, что этот инцидент, предваривший споры большевиков и меньшевиков по оргвопросам в 1903 г. и позже, запомнился Ленину и он вспоминал а 1920 г. в «Детской болезни "левизны" в коммунизме»: «Нападки на "диктатуру вождей" в нашей партии были всегда: первый раз я вспоминаю такие нападки в 1895 г., когда формально еще не было партии, но центральная группа в Питере начала складываться и должна была брать на себя руководство районными группами»14. «Центральная группа», судя и по этому свидетельству, создавалась вроде бы без каких-либо «выборов»... «Вождизм» был заложен в самой натуре Ленина, хотя этому вполне соответствовали его субъективные качества: организаторский талант, громадная марксистская эрудиция, несокрушимая воля в проведении своих замыслов, дар публициста.
В ноябре — декабре 1895 г. в Петербурге произошел ряд подстегнутых прокламациями забастовок. Организация готовилась к изданию газеты «Рабочее дело», обобщавшей опыт пролетарской борьбы. Но в события вмешалась на этот раз полиция.
В ночь с 8-го на 9-е декабря были арестованы почти все «старики» во главе с Ульяновым, многие районные организаторы; из членов руководящего центра на свободе оставался только Ю. Мартов. Но после этого провала оставшиеся на свободе товарищи сделали попытку воссоздания организации. 15 декабря 1895 г. была опубликована листовка, впервые озаглавленная «От "Союза борьбы за освобождение рабочего класса"» (такое название было обговорено раньше, но не было обнародовано).
Полиция ответила на эту акцию подпольщиков очередными арестами. В застенках оказались Бабушкин, Мартов, Ляховский, другие. Но члены «Союза борьбы....» не сдавались.
В 1896 г. они получили большой транспорт литературы от группы «Освобождение труда», был встречен листовками рабочий праздник 1 мая, их распространили на 40 заводах и фабриках столицы, на что полиция отвечала новыми арестами. Но не закончилась в Москве коронация Николая II, как в Петербурге началась в мае — июне крупнейшая стачка текстильщиков, руководимая «Союзом борьбы...», в ней приняло участие до 30 000 человек.
Зимой 1896/97 г. «Союз борьбы...» установил контакты с заключенными в тюрьмах В.И. Ульяновым и другими своими руководителями. Ульянов сумел передать на волю написанные им «Проект программы с.д. партии», «Объяснение закона о штрафах, взимаемых с рабочих на фабриках и заводах». В тюрьме он продолжал работать над своим главным трудом «Развитие капитализма в России». Помогал он и товарищам по несчастью, заряжая их бодростью, оптимизмом.
30-тысячная стачка текстильщиков Петербурга не прошла бесследно. Она подтолкнула к борьбе рабочих других предприятий, началась настоящая «промышленная война». В России явно наступал период пролетарского движения; если затри года — 1892, 1893, 1894 — случилось 105 стачек, то в 1895, 1896, 1897 гг. их число выросло до 471.
Борьба в Петербурге дала толчок борьбе в провинции. В Москве, Иваново-Вознесенске, Киеве, Самаре и других городах создавались свои «Союзы борьбы за освобождение рабочего класса». А «образование партии» — РСДРП весной 1898 г. Ленин считал «самым рельефным и в то же время последним делом социал-демократов этой полосы»15.
Примечания:
1 Крупская Н.К. О Ленине. Сборник статей и выступлений. М., 1979. С. 36.
2 Валентинов Н.В. Недорисованный портрет. М., 1993. С. 75 и далее.
3 Чернышевский Н.Г. Полн. собр. соч.: в 15 т. М., 1948. Т. 4. С. 304.
4 Там же. Т. 10. С. 90, 92.
5 Там же. Т. 11. С. 203.
6 Там же. С. 193-194.
7 См.: Чернышевский Н.Г. Полн. собр. соч. Т. 11. С. 124 — 126.
8 См.: Там же. Т. 9. С. 516.
9 Там же. Т. 3. С. 357.
10 Валентинов Н.В. Недорисованный портрет. С. 493 — 494.
11 См.: Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 9. С. 396.
12 Суслова Ф.М. Начало организованной борьбы. Историческое значение ленинского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса». М., 1986. С. 20.
13 Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 1. С. 304, 333
14 Крупская Н.К. О Ленине. Сборник статей и выступлений. М., 1979. С. 103; Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 41. С. 28.
15 Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 6. С. 181