Книги о Ленине

 

Глава 14

Строительство нового мира. Ленинские «модели» социализма

 

Советы - государственная форма диктатуры пролетариата?

Сторонником принципа диктатура пролетариата Ленин проявил себя еще на II съезде РСДРП. Воспринял он эту формулу от Маркса и Энгельса. В 1850 г. они употребили это определение в документе «Всемирного общества коммунистов-революционеров», подписав его вместе с бланкистами Аденом, Видалем и левым чартистом Дж. Гарни. Но бланкистами они не были, рассчитывая на то, что к политическому господству пролетариат придет, составляя большинство населения в обществе¹ . Особенно часто они это понятие не употребляли — ввиду его непопулярности, но и не отказывалась от него.

В жизнь, считали Маркс и Энгельс, диктатура пролетариата воплотилась в практике Парижской коммуны 1871 г. Ее опыт пристально изучал Ленин, посвятив Коммуне ряд статей. Высоко ставя этот опыт, Ленин вслед за Марксом утверждал, что диктатура пролетариата должна в первую очередь обеспечить слом прежней государственной машины, заменив ее «отмирающим» государством и сведя на нет бюрократию и чиновников. Без «надсмотрщиков и бухгалтеров» дело на первой фазе господства пролетариата не обойдется, но они будут подчинены контролю вооруженного народа, а затем замены его «самоуправлением». «...Все более упрощающиеся функции надсмотра и отчетности будут выполняться всеми по очереди, — считал Ленин, — будут затем становиться привычкой и, наконец, отпадут, как особые функции особого слоя людей»².

Ленин полностью принимал в своем труде «Государство и революция», который мы цитируем, положение Маркса о ликвидации после революции пролетариата парламентаризма и разделения властей. «Коммуна должна быть не парламентским учреждением, а работающим, в одно и то же время законодательствующим и исполняющим законы»³. Ленин не осознал, что имеет дело с ограниченным, исторически не проверенным и негодным для постоянной работы госучреждений опытом. Его «отмирающее» государство, «государство-коммуна» не пригодились в практике Октябрьской революции в России.

Ввиду малограмотности населения страны определенные опасения у Ленина насчет всеобщего самоуправления трудящихся и их управления государством возникали. В работах 1917 г. появились его наметки о «неполном» сломе прежней госмашины, о ликвидации в ходе революции чисто угнетательского аппарата и сохранении аппарата управленческого. Кроме того, Ленин в «Государстве и революции», говоря о грядущей отмене классов и вместе с ними — государства, оставлял открытым вопрос о сроках этого процесса. Но тем не менее сам принцип нового строя оставался для него незыблемым: «Рабочие, — писал Ленин, — завоевав власть, разобьют старый бюрократический аппарат, сломают его до основания, не оставят от него камня на камне, заменят его новым, состоящим из тех же самых рабочих и служащих, против превращения коих в бюрократов будут приняты тотчас меры, подробно разработанные Марксом и Энгельсом: 1) не только выборность, но и сменяемость в любое время; 2) плата не выше платы рабочего; 3) переход немедленный к тому, чтобы все исполняли функции контроля и надзора, чтобы все на время становились «бюрократами» и чтобы поэтому никто не мог стать бюрократом»⁴.

В «Государство и революцию» Ленин вписал и положение о руководящей роли партии в процессе переустройства общества: «воспитывая рабочую партию, марксизм воспитывает авангард пролетариата, способный взять власть и вести весь народ к социализму, направлять и организовывать новый строй, быть учителем, руководителем, вождем всех трудящихся в деле устройства новой общественной жизни без буржуазии и против буржуазии»⁵.

Первая русская революция 1905 — 1907 гг. внесла в эту теоретическую модель существенные добавки. Появились внепартийные Советы, к которым Ленин поначалу присматривался, но затем вполне принял как зачаточные органы «революционной власти». Советы, правда, выходили не из всеобщих выборов, как Парижская коммуна, а из самовольного захвата власти пролетариатом и крестьянством, но это не меняло сути дела. Кроме того, в России пролетариат не составлял большинства, что заставило Ленина в 1905 — 1907 гг. прибегнуть к формулам диктатура пролетариата и крестьянства, диктатура пролетариата и беднейшего крестьянства, как переходным к «чистой» диктатуре пролетариата.

Во всяком случае, в знаменитой «Синей тетради» («Марксизм о государстве»), этом предварительном наброске будущего труда «Государство и революция», опыт Парижской коммуны был слит с опытом революции 1905 — 1907 и Февраля 1917 гг. Будущая пролетарская революция в России мыслилась как «замена старой ("готовой") государственной машины и парламентов Советами рабочих депутатов и их доверенными лицами»⁶.

Ленин отмечал в речи на VII Чрезвычайном съезде РКП(б), что именно наличие Советов в большинстве городов России сыграло определяющую роль в Октябре 1917 г.: «Если бы народное творчество русской революции, прошедшее через великий опыт 1905 г., не создало бы Советов еще в феврале 1917 г., то ни в каком случае мы не могли бы взять власть в октябре, так как успех зависел от наличности уже готовых форм движения, охватившего миллионы. Этой готовой формой явились Советы и потому в политической области нас ждали те блестящие успехи, то сплошное триумфальное шествие, которое мы пережили, ибо новая форма власти была наготове... Само глубокое народное творчество, прошедшее через горький опыт 1905 г., умудренное им, — вот кто создал эту форму политической власти»⁷.

Советы приняли деятельное участие в организации жизни в городах и селах в первые месяцы Советской власти. Но их функции не стали всеобъемлющими. Для ликвидации саботажа чиновников прежних ведомств и контрреволюционных заговоров пришлось создать чрезвычайный террористический орган — ВЧК. «Красногвардейская атака на капитал» на переломе 1917 — 1918 гг. — организация рабочего контроля над производством, затем почти сплошная национализация промышленности шла через рабочие органы на предприятиях — фабзавкомы, профсоюзы; управление хозяйством велось через вновь созданный Высший Совет Народного Хозяйства — ВСНХ и вновь организуемые главки. Всеобщее вооружение народа, предусмотренное в труде «Государство и революция», тоже не состоялось — для обороны страны и соблюдения порядка пришлось создать кадровую армию на основе всеобщей воинской повинности и привлечения в ряды Красной армии бывших офицеров; создали и милицию.

К весне 1918 г. стало ясно, что Советы плохо приспособлены к управлению страной, выполнению функций многообразной государственной деятельности. К тому же они часто проявляли местнические тенденции, игнорировали директивы центра, митингование плохо сочеталось с деятельностью вновь образованных отделов управления, непосредственно подчиненных НКВД; отделы подмяли под себя Советы. В реальной жизни на место постоянной выборности и сменяемости чиновничества стало назначенство — все никак не могли становиться на время бюрократами. Заработная плата «буржуазным специалистам» — а они были в массовом масштабе привлечены в производство и управление в 1919 г. — была повышена, затем привилегии получили свыше 13 500 высших партийных работников.

Более того, поскольку государство взвалило на себя в годы Гражданской войны руководство всей национализированной (полуразрушенной) промышленностью, заготовку и распределение всех продуктов питания, взяло курс на огосударствление профсоюзов и кооперации, то разросся до непомерных размеров административно-управленческий аппарат, чиновников стало больше, чем было до революции. Возникла «болячка» бюрократизма, для излечения от которой требовались, по словам Ленина, «долгие годы» и «сотни мер»⁸.

На первое место после окончания борьбы с Врангелем Ленин поставил борьбу с «бюрократизмом и волокитой советских учреждений, проверку реальных успехов борьбы»⁹. Но в качестве лечебного средства предлагалось нереалистическое «поголовное» участие населения в работе Рабоче-Крестьянской инспекции...

В конце концов эволюция Советов привела к резкому сужению их функций. Резко сужала функции Советов и Гражданская война — в прифронтовых районах власть передавалась вновь назначенным ревкомам, а непосредственно в зоне боевых действий — командованию РККА. В дополнение к этому Советы лишились лучших своих кадров — их сплошь мобилизовали на фронты Гражданской войны. Из многопартийных Советы к 1921 г. окончательно превратились в однопартийные организации — в пользу РКП(б). Все эти процессы завершились созданием в годы Гражданской войны своеобразного государства-партии, в которой последней и была отведена главенствующая роль.

Ленин в конце декабря 1920 г. написал заметку «К истории вопроса о диктатуре», где привел обширные выписки из своей статьи от 1906 г. «Победа кадетов и задача рабочей партии», восхвалявшей Советы как зачаточные органы «революционной власти». Но парадокс истории состоял в том, что функцию власти к этому времени Советы утратили — функцию власти как «наверху», так и «внизу». «Наверху» СНК, проводя в своих декретах линию Политбюро ЦК РКП(б), вообще не считался с ВЦИК Советов. «Стремление Совнаркома быть независимым от многопартийного ВЦИК в декретном творчестве являлось одним из проявлений претензий большевиков на монопольную власть, владение всеми инструментами власти в формируемой политической системе»¹⁰. После образования Совета Обороны, затем совета Труда и Обороны эта тенденция еще больше усилилась.

Что касается положения «внизу», то еще в декабре 1919 г. Восьмая Всероссийская конференция РКП(б) записала в свои резолюции такой пункт: «Высшим органом волости является общее собрание членов партии в данной волости». В другом пункте резолюции говорилось о том, что «во всех внепартийных съездах, совещаниях, учреждениях, организациях (Советах, исполнительных комитетах, профсоюзах, коммунах), где имеется не менее 3 членов партии, организуются фракции, задачей которых является усиление влияния партии, проведение ее политики во внепартийных организациях и контроль над работой всех указанных учреждений и организаций»¹¹.

После окончания Гражданской войны в эпоху нэпа в отношениях партии к Советам ничего не изменилось, партия продолжала монополизировать всю власть. Правда, был принят ряд мер, предусматривающих активизацию роли Советов, но в выборах население по-прежнему участвовало неохотно — около трети населения в городах (за счет заводов) и около одной пятой в деревнях. «Нэпманы» были вообще лишены права голоса, хотя содействовали оживлению производства.

Отметим немаловажный факт. На подступах к мирной созидательной работе Ленин изменил содержание своего определения «диктатура пролетариата». Ранее оно гласило (и не менялось): «Научное понятие диктатуры означает не что иное, как ничем не ограниченную, никакими законами, никакими абсолютно правилами не стесненную, непосредственно на насилие опирающуюся власть»¹². Ленин даже не считал нужным скрывать: «диктатура пролетариата, террористическая власть»¹³. В «Детской болезни "левизны" в коммунизме» (1920) записано нечто новое: «Диктатура пролетариата есть упорная борьба, кровавая и бескровная, насильственная и мирная, военная и хозяйственная, педагогическая и административная, против сил и традиций старого общества»¹⁴.

Подчеркнем, возвращаясь к роли Советов, что определенное государственно-агитационное значение сохраняли Всероссийские съезды (со второй половины 1918 г. до конца 1921 г. было проведено пять Всероссийских съездов — V — IX).

Так, в июле 1918г. V Всероссийским Съездом Советов была принята первая Советская Конституция. Она закрепила «общественную собственность» на средства производства, «диктатуру пролетариата», федеративное устройство государства.

Свобода выражения своих мнений, свобода собраний, митингов, шествий, свобода союзов, доступ к знаниям предоставлялись только трудящимся и обеспечивались материально.

Либеральные понятия, такие, как неприкосновенность личности, имущества, жилища, право на защиту личности от государства отсутствовали, были вообще лишены прав отдельные лица и группы, которые использовали их «в ущерб социалистической революции». Тем самым открывался простор для преследования всех несогласных с принципом диктатуры пролетариата или заменявшей его диктатуры партии. Выборы в Советы были многоступенчатыми и неравными: 1 голос рабочих был равен 5 голосам крестьян.

VII Всероссийский съезд Советов в начале декабря 1919 г. еще предоставлял право голоса приглашенным представителям оппозиции: Ф.И. Дану, Ю.О. Мартову, К.С. Буревой, С.А.Лозовскому и другим. Они резко критиковали РКП(б) за превышение власти, требовали свободы печати, свободы собраний, неприкосновенности личности, отмены террора, противопоставляли свою программу «Что делать?» экономической политике большевиков. Но ничего после их выступлений не изменилось.

На VIII Всероссийском съезде Советов (декабрь 1920 г.) Ленин от имени ВЦИК и СНК познакомил делегатов с планом электрификации России, выдвинул задачу построения социализма.

IX Всероссийский съезд Советов (декабрь 1921 г.) заслушал доклад Ленина «О внешней и внутренней политике республики», первых успехах нэпа, восстановления промышленности.

Важным (не только формальным) актом стало образование СССР Советскими республиками. Ленин отверг поспешный сталинский план «автономизации» (вхождение республик в РСФСР на правах «автономий») и поставил вопрос об их объединении: «мы признаем себя равноправными с Украинской ССР и др. и вместе и наравне с ними входим в новый союз, новую федерацию "Союз Советских республик Европы и Азии"». Ленинский подход отличало бережное отношение к суверенным правам национальных республик. «Важно, — писал он, — чтобы мы не давали пищи "независимцам", не уничтожали их независимости, а создавали еще "новый этаж", федерацию равноправных республик»¹⁵.

Соответственно в УССР, БССР, ЗСФСР и РСФСР состоялись республиканские съезды, оформившие идею образования СССР. I съезд Советов СССР, состоявшийся 30 декабря 1922 г., принял по докладу И. В. Сталина Декларацию и Договор об образовании Союза ССР и поручил Президиуму ЦИК СССР разработать новую Конституцию. XII съезд РКП(б) одобрил предложение о создании второй палаты — Совета Национальностей, полностью равноправного с Советом Союза. 31 января 1924 г. II съезд Советов утвердил Первую Общесоюзную Конституцию. Таковая, сообщает нам пособие «История СССР», «не включала специальных разделов о классовой природе диктатуры пролетариата, о принципах организации и деятельности Советов, о правах и обязанностях граждан, об основных положениях избирательной системы по выборам в Советы и т. д. Эти вопросы трактовались в республиканских конституциях, построенных по образцу ленинской Конституции РСФСР 1918 г. В Конституции СССР 1924 г. были изложены принципы построения союзного многонационального государства»¹⁶.

Таким образом, антидемократическое содержание Конституции РСФСР 1918 г. было воспроизведено в республиканских Конституциях начала 1920-х гг.

В целом Советская система стала на десятилетия показным фасадом государства с недемократическим содержанием: диктатуры пролетариата, диктатуры партии, диктатуры партийной клики (в период господства «триумвирата» Сталин — Каменев — Зиновьев, затем "двуумвирата" Сталин — Бухарин), затем единоличной диктатуры Сталина, затем диктатуры так называемого «коллективного руководства» КПСС.

Такова была «полная свобода» уже в эпоху «диктатуры пролетариата», последняя быстро превратилась в «диктатуру партии» и ее вождей над всем населением, в том числе и над самим пролетариатом. Роза Люксембург схватила эту особенность еще в 1918 г. Советы, поставленные в условия Гражданской войны, поневоле оказались не высшей формой демократии, а чем-то похожим на ее отрицание. Эволюция государственных органов — вот что было упущено Лениным из-за тяжелейших условий Гражданской войны, возникший сверхцентрализованный аппарат государства-партии оказался чем-то похожим на старый, царский, если не хуже. Ленин в ноябре 1922 г. откровенно признал: «Мы должны иметь мужество сказать, что мы создаем свой аппарат стихийно... Мы должны будем самым обстоятельным образом изучить этот вопрос, которого до сих пор изучить не могли»¹⁷.

Частично реформированию аппарата государства-партии могло помочь Политическое завещание больного Ленина, где он пытался создать систему противовесов в верхушке аппарата и поставить дело научного изучения его эволюции, но Сталин и «триумвират» в целом просаботировали поздние работы Ленина. Рассказ об этом — впереди.

В заключение раздела хотелось бы остановиться на некоторых высказываниях Т.И. Ойзермана о существе понятия «диктатура пролетариата». «Но разве возможно, — спрашивает он, — чтобы диктатуру, т. е. власть не ограниченную существующими законами, преступающую их, осуществляли все или хотя бы большинство рабочего класса? История диктатур не только не знает ничего подобного, но и прямо указывает на то, что диктатура большинства, диктатура массы народа несовместима с самим понятием диктатуры». В другом месте, говоря о несостоятельности понятия «диктатуры пролетариата» в принципе академик прямо объявляет: «Это — contradictio in adjecto!»¹⁸.

Действительно, свое господство тот или иной класс, к примеру буржуазия, осуществляет не непосредственно, а через органы своей власти, через их орудия, через средства массовой информации и т. д.

Но в истории бывают такие переходные революционные периоды, когда «массы народа» принимают непосредственное участие в сломе старой власти или в отражении атак на новую власть. Участие «массы народа» было в Париже в 1871 г. в отражении атак версальцев, в «триумфальном шествии» Советской власти, во время так называемой «красногвардейской атаки» на капитал в конце 1917 — начале 1918 г.; во время раздела земель помещиков после Октября 1917-го или земель кулаков в период комбедов в 1918 г. Потом уже власть в городе и деревне могли брать в свои руки вновь сформированные государственные органы, потом она могла оказаться в руках единоличных правителей, каким был Сталин с 1928 по 1953 г., но это уже совсем другой разговор — он также впереди.

 

Ленинские работы периода мирной передышки 1918 г.

Выше мы говорили о ленинском «перепахивании» в 1917 — 1920 гг. всей социально-экономической почвы России. Посмотрим теперь на доктринальные основы этих акций.

Крайне важно обозначить прежде всего сам методологический подход Ленина к построению социализма в Советской России.

«Этот переход, — писал он, — займет много лет в лучшем случае. Внутри этого перехода наша политика распадается на ряд еще более мелких переходов. И вся трудность задачи, которая ложится на нас, вся трудность политики и все искусство политики состоит в том, чтобы учесть своеобразные задачи каждого такого перехода»¹⁹.

Мы и посмотрим теперь на тот ряд «мелких переходов», которые пришлось осуществить Ленину-политику.

«Модель №1» социализма сложилась у Ленина еще в годы Первой мировой войны и подготовки Октября. Исходил он из методологического принципа марксизма — не «выдумывать» социализм из головы, а искать его предпосылки в самой действительности. Изучение империализма показало переход монополистического капитализма (более в Европе, менее в России) в государственно-монополистический капитализм. Соответственно выстраивалась «модель №1». Если какая-либо страна в Европе совершит «социалистическую революцию», то она должна сделать ее без оглядки на другие страны — рано или поздно они подтянутся к ней. В странах, совершивших революцию, должно было произойти следующее: посредством решительных действий пролетариата ликвидировалась «верхушка», политическая надстройка военного государственно-монополистического капитализма. Вырвав власть у буржуазии, пролетариат должен был использовать созданную во время мировой войны систему всеохватного «контроля и учета» (да и принуждения населения и к военной службе, и к труду) и поставить ее на службу народу, осуществляя ее всем народом. Предполагалось., что все страны пойдут таким образом к «социализму», помогая одна другой, с той разницей, что пролетариату экономически более развитых стран будет труднее начать революцию, но будет легче пойти путем социализма, чем пролетариату стран отсталых, таких, как Россия: здесь будет легче начать революцию, но труднее — построить социализм. Детали «модели № 1» Ленин пытался прорисовать в ряде статей уже в Советской России во время краткой передышки марта — апреля 1918 г. В их основе безусловно лежит опыт германского государственного капитализма. «Германский империализм, — писал Ленин в первоначальном варианте статьи "Очередные задачи Советской власти", — представляющий в настоящее время наибольший прогресс не только военной мощи и военной техники, но и крупных организаций в рамках капитализма, ознаменовал, между прочим, свою экономическую прогрессивность тем, что раньше других государств осуществил переход к трудовой повинности... И нам теперь, в условиях, созданных невероятной послевоенной разрухой, приходится, несомненно, поставить на одно из первых мест подобную же реформу».

Отвечая на предостережения левых, о том, чем «грозит эволюция в сторону государственного капитализма», Ленин отвечает: «А того не подумали, что государственный капитализм был бы шагом вперед против теперешнего положения в нашей Советской Республике»²⁰.

Левые, аргументирует свою позицию Ленин, не поняли, какой именно переход осуществляет Советское государство: «Но что же значит слово переход? Не означает ли оно, в применении к экономике, что в данном строе есть элементы, частички, кусочки и капитализма, и социализма?.. Перечислим эти элементы:

1) патриархальное, т. е. в значительной степени натуральное, крестьянское хозяйство;

2) мелкое товарное производство (сюда относится большинство крестьян из тех, кто продает хлеб);

3) частнохозяйственный капитализм;

4) государственный капитализм;

5) социализм (в сущности "государственный социализм". — Е.П.)». Большинство и громадное большинство земледельцев — мелкие товарные производители. Оболочку государственного капитализма (хлебная монополия, подконтрольные предприниматели и торговцы, буржуазные кооператоры) разрывают у нас то здесь, то там спекулянты и главным предметом спекуляции является хлеб.

«Главная борьба развертывается именно в этой области... Не государственный капитализм борется здесь с социализмом, а мелкая буржуазия плюс частнохозяйственный капитализм борются вместе, заодно, и против государственного капитализма и против социализма. Мелкая буржуазия сопротивляется против всякого государственного вмешательства, учета и контроля как государственно-капиталистического, так и государственно-социалистического»²¹.

Но, вчитываясь в данные и другие работы, можно убедиться в том, что Ленин резко модифицирует империалистический «госкапитализм». Так, трудовая повинность отнесена Лениным только к эксплуататорским классам, лишь в 1920 г. Ленин распространит ее на все население. Функции контроля и учета над производством и распределением продуктов выстраиваются не бюрократически, а демократически: «учет и контроль, проведенный самим населением» несомненно лежит в русле социалистического строительства, «в основе дальнейших шагов социализма»²².

«Своеобразие настоящего политического момента, — уточняет Ленин в "Очередных задачах Советской власти", — исторический перелом, требующий новой ориентации Советской власти, т. е. постановки новых задач».

«Мы, партия большевиков, Россию убедили. Мы Россию отвоевали — у богатых для бедных, у эксплуататоров для трудящихся. Мы должны теперь Россией управлять...»²³ Для успешного управления нужно умение практически организовать по-новому самые глубокие экономические основы жизни десятков и десятков миллионов людей.

Детализируя далее «лозунг момента», Ленин пишет: «На очередь дня выдвигается восстановление разрушенных войной и хозяйничаньем буржуазии производительных сил; — излечение ран, нанесенных войной, поражением в войне, спекуляцией и попытками буржуазии восстановить свергнутую власть эксплуататоров; — экономический подъем страны; — прочная основа элементарного порядка». Речь идет о самых элементарных и элементарнейших задачах сохранения общественности, действиях, подготовленных первыми декретами советской власти о социализации земли, рабочем контроле и проч. Речь идет о первых шагах к социализму.

«Веди аккуратно и добросовестно счет денег, хозяйничай экономно, не лодырничай, не воруй, соблюдай строжайшую дисциплину в труде» — раньше эти лозунги при господстве эксплуататоров высмеивались революционным пролетариатом; они «становятся теперь, после свержения буржуазии очередными и главными лозунгами момента»²⁴.

Организация учета и контроля — без чего не может быть в общенациональном масштабе «повышения производительности труда» — явно отстает от работы по непосредственной экспроприации, надо наверстывать упущенное.

Мы победили на фронте контрреволюции и саботажа методами подавления, надо закончить красногвардейские атаки на капитал, которые состояли в национализации банка и значительной части промышленности. «В дверь стучится эпоха использования пролетарскою государственною властью буржуазных специалистов для такого перепахивания почвы, чтобы на ней вовсе не могла расти никакая буржуазия... Без руководства специалистов различных отраслей знания, техники, опыта, переход к социализму невозможен, ибо социализм требует сознательности и массового движения вперед к высшей производительности труда по сравнению с капитализмом и на базе достигнутого капитализмом»²⁵.

При этом не надо бояться сделать шаг назад от принципов Парижской коммуны — прибегнуть к старому средству и согласиться на очень высокую оплату «услуг» крупнейших из буржуазных специалистов; не исключается и привлечение нескольких сот зарубежных «более требовательных буржуазных специалистов», вся эта дань сократится «ровно в меру успехов нашей рабоче-крестьянской трудовой дисциплины и организованности»²⁶.

Ленин конкретизирует задачи необходимые, чтобы обеспечить самостоятельное историческое творчество масс в деле перехода к социализму, преодоления капитализма. Он рассматривает специально значение борьбы за всенародный учет и контроль. Для этого должны использоваться «рабочий контроль», оставленные нам капитализмом «массовые организации, способные облегчить переход к массовому контролю и учету производства и распределения продуктов — потребительные общества, уже охватывающие до десяти миллионов человек, заключение соглашений с буржуазными кооперативами. Общая цель — охват контролем всего и производства и распределения, переход к рабочему регулированию производства».

Немало лет уйдет на повышение производительности труда. Потребуется не только обеспечение «материальной основы крупной индустрии», но и «образовательный и культурный подъем массы населения»; а также «повышение дисциплины трудящихся, умения работать, спорости, интенсивности труда, лучшей его организации»²⁷.

Все это произойдет не сразу, учитывая то, что в массах, «только что сбросивших невиданный гнет, идет глубокое и широкое кипение и брожение», именно здесь требуется поиск новых форм оплаты, например, применение сдельной, многого, что есть ценного и прогрессивного и системе Тейлора, «соразмерение заработка с общими итогами выработки продукта или эксплуатационных результатов железнодорожного и водного транспорта и т. д., и т. п.».

«Русский человек — плохой работник, по сравнению с передовыми нациями, — считал Ленин. — И это не могло быть иначе при режиме царизма и живости остатков крепостного права». «Учиться работать — эту задачу Советская власть должна поставить перед народом во всем ее объеме», сочетая «Советскую власть и советскую организацию труда с новейшим прогрессом капитализма». «Надо вместе с тем, идя к повышению производительности труда, учесть особенности переходного от капитализма к социализму времени, которые требуют, с одной стороны, чтобы были заложены основы социалистической организации соревнования, а с другой стороны, требуют применения принуждения, так чтобы лозунг диктатуры пролетариата не осквернялся практикой киселеобразного состояния пролетарской власти»²⁸.

Организации социалистического соревнования Ленин уделяет в «Очередных задачах» особый раздел. При массовом масштабе, при использовании гласности, при отмене коммерческой тайны, нужно еще организовать соревнование коммун, ввести отчетность и гласность в процессе производства хлеба, одежды и пр. Нам нужно превратить сухие бюрократические отчеты «в живые примеры — как отталкивающие, так и привлекающие». При новом строе «сила примера впервые получает возможность оказать свое массовое воздействие».²⁹

Особо важным в «Очередных задачах» представляется раздел «Стройная организация и диктатура». Ленин не просто говорит о необходимости диктатуры пролетариата в момент свержения эксплуататоров («кого даже ход русской революций 1917 — 1918 гг. не научил тому, что невозможны средние решения, на того надо махнуть рукой»), но и доказывает ее полную применимость в стране, выходящей из войны и революции и сталкивающейся с состоянием «величайшей неопределенности, неуравновешенности, хаоса» — все это элементы разложения старого общества, связанные преимущественно с мелкой буржуазией, при таком глубоком перевороте они могут не «показать себя... иначе, как увеличением преступлений, хулиганства, подкупа, спекуляций, безобразий всякого рода. Чтобы сладить с этим, нужно время и нужна железная рука».

Все великие революции проявляли спасительную твердость, «расстреливая воров на месте преступления», но их хватало не надолго — не было класса пролетариата, способного удержать власть достаточно долгое время «для полного подавления всех эксплуататоров и всех элементов разложения». Исторический опыт всех революций подытожил Маркс, дав «краткую, резкую, точную, яркую формулу: диктатура пролетариата». Диктатура есть большое слово, которое нельзя бросать на ветер. Это — железная власть, революционно-смелая и быстрая, беспощадная в подавлении как эксплуататоров, так и хулиганов.

Надо помнить, что буржуазная и мелкобуржуазная стихия борется с советской властью двояко: приемами Савинкова, Корнилова, «действуя извне», с другой стороны, эта стихия «действует изнутри, используя всякий элемент разложения, всякую слабость для подкупа, для усиления недисциплинированности, распущенности, хаоса»; эта стихия усиливается, чем ближе мы подходим к полному военному подавлению буржуазии — тут требуется принуждение. Тут надо привлечь к делу пока еще слабые суды, как орудие воспитания дисциплины, «всякий, кто нарушает дисциплину на любом заводе, в любом хозяйстве, в любом деле, усиливая мучения голода и безработицы, должен быть обнаружен, отдан под суд, карать его надо беспощадно»³⁰.

Особенно выпукло сказалась борьба мелкобуржуазной распущенности с пролетарской организованностью «на железнодорожном деле», воплощающем «хозяйственные связи созданного крупным капиталом организма». Здесь началась активная агитация против декрета о диктаторстве. Это вопрос действительно громадного значения, актуальный — «совместимо ли вообще назначение отдельных лиц, облекаемых неограниченными полномочиями диктаторов, с коренными началами советской власти»³¹. Перебрасывая мостки от взятия власти к органической созидательной работе, Ленин считает вполне сочетаемый с советским демократизмом «диктатуру отдельных лиц». Такой диктатуры требует «всякая крупная машинная индустрия», она «требует безусловного и строжайшего единства воли, направляющей совместную работу сотен, тысяч, десятков тысяч людей». «И вот этот переход от одной политической задачи к другой, по внешности на нее совсем непохожей, составляет всю оригинальность переживаемого момента». Революция разбила вчера самые прочные, самые тяжелые оковы, «которым из-под палки подчинялись массы», сегодня же революция требует «беспрекословного повиновения масс единой воле руководителей трудового процесса»³².

Средний рядовой представитель трудящейся и эксплуатируемой массы после революции 25 октября 1917 г. захотел «вздохнуть, выпрямиться, развернуться, взять ближайшие блага жизни», которых не давали ему эксплуататоры. И задача партии коммунистов — понять этот перелом, встать во главе истомленной, усталой массы, ищущей выход, повести ее по верному пути, по пути согласования задач митингования об условиях работы и задач безусловного повиновения воле советского руководителя, диктатора во время работы. Митингование не хаос, бестолочь, взрывы эгоизма, как их изображают буржуа, меньшевики, новожизненцы. Это и есть настоящий демократизм трудящихся, без которого не может быть обеспечен «прочный переход к высшим формам трудовой дисциплины, сознательному усвоению идеи необходимости диктатуры пролетариата, к беспрекословному повиновению единоличным распоряжениям представителей Советской власти во время работы».

Этот переход начался теперь — переход от свержения эксплуататоров, митингования забитой и угнетенной прежде массы, к этапу «повседневной трудовой дисциплины», самая трудная задача, которая даст нам «социалистический порядок».

«Мы этому еще не научились,

Мы этому научимся»³³.

Переходя к проблеме «Развитие советской организации», Ленин требует, чтобы «поголовно» все население училось управлять и начинало управлять. «Целью нашей является бесплатное выполнение государственной обязанности каждым трудящимся, по отбытии 8-ми-часового "урока" производительной работы; переход к этому особенно труден, но только в этом переходе залог окончательного упрочения социализма»³⁴.

Можно было бы усмотреть в этом требовании явный элемент утопизма, но Ленин различает в связи с этим «скачок» и «большой скачок». Приведем полностью эту страничку, она характеризует общую методологию всей работы:

«Настоящий интерес эпохи больших скачков состоит в том, что обилие обломков старого, накопляемых иногда быстрее, чем количество зародышей (не всегда сразу видных) нового, требует умения выделить самое существенное в линии или в цепи развития. Бывают исторические моменты, когда для успеха революции всего важнее накопить побольше обломков, т. е. взорвать побольше старых учреждений; бывают моменты, когда взорвано достаточно, и на очередь становится "прозаическая" (для мелкобуржуазного революционера "скучная") работа расчистки почвы от обломков; бывают моменты, когда заботливый уход за зародышами нового, растущими из-под обломков на плохо еще очищенной от щебня почве, всего важнее.

Недостаточно быть революционером и сторонником коммунизма или коммунистом вообще. Надо уметь найти в каждый особый момент то особое звено цепи, за которое надо всеми силами ухватиться, чтобы удержать всю цепь и подготовить прочно переход к следующему звену, причем порядок звеньев, их форма, их сцепление, их отличие друг от друга в исторической цепи событий не так просты, и не так глупы, как в обыкновенной, кузнецом сделанной цепи»³⁵.

Видимо, основное звено представляется в это время Ленину в массовом контроле «снизу», самостоятельном творчестве масс.

В заключении он перечисляет лозунги, вытекающие из особенностей переживаемой полосы, — лавировать, отступать, медленно строить, беспощадно подтягивать, сурово дисциплинировать, громить распущенность... Ленин резюмирует: «горе-революционеры» будут громить нас за забвение традиций Октябрьской революции, за компромиссы с буржуазией, за соглашательство с буржуазными специалистами, за реформизм и прочее тому подобное, но через все это должна пройти «отсталая страна, истерзанная реакционной и несчастной войной». В работе «О "левом" ребячестве и о мелкобуржуазности», сетуя на малочисленность пролетариата в России, отсутствие в стране культурности и привычки к компромиссам, Ленин в сущности начинает пропаганду нэповской модели двухукладного общества в России: «Мы можем и должны добиться теперь соединения приемов беспощадной расправы с капиталистами некультурными, ни на какой "государственный капитализм" не идущими, ни о каком компромиссе не помышляющими, продолжающими срывать спекуляцией, подкупом бедноты и пр. советские мероприятия, с приемами компромисса или выкупа по отношению к культурным капиталистам, идущим на "государственный капитализм"; способным проводить его в жизнь, полезным для пролетариата в качестве умных и опытных организаторов крупнейших предприятий, действительно охватывающих снабжение продуктами десятков миллионов людей»³⁶.

Кстати, в статье «Новые времена, старые ошибки в новом виде» (времен нэпа, август 1921 г.) Ленин с гордостью напоминает: «Кричащим меньшевикам мы укажем просто хотя бы на то, что еще весной 1918 г. коммунисты провозгласили и защищали идею блока, союза с государственным капитализмом против мелкобуржуазной стихии. Три года тому назад! В первые месяцы большевистской победы! Трезвость была уже у большевиков тогда. И с тех пор никто не мог опровергнуть правильности нашего трезвого учета сил, имеющихся в наличности»³⁷.

Сталин в 1928 г., правильно сказав, что пролетарская диктатура начала свою работу не с «военного коммунизма», ошибочно указывал, что в 1918 г. «Ленин дал первое обоснование начал новой экономической политики» и что именно к этим началам «пришлось вернуться спустя три года — в 1921 г., после ликвидации войны и интервенции»³⁸. «Неточность» состояла в том, что в 1918 г., как подчеркивал позже Ленин, «мы совершенно не ставили вопроса о том, в каком соотношении окажется наша экономика к рынку, к торговле». В плане доклада VII Московской губпартконференции Ленин ту же мысль сформулировал еще более развернуто: «Мы знали, видели, говорили: нужен урок у "немца", организованность, дисциплина, повышение производительности труда.

Чего не знали? Общественно-экономическая почва этой работы? На почве рынка, торговли, или против этой почвы?

Весна 1921: назад к государственному капитализму. И — "товарообмен"»³⁹.

Если быть более точным, то надо будет упомянуть о том, что в «Очередных задачах Советской власти» Ленин считал, что «организующей силой анархически построенного капиталистического общества является стихийно растущий вширь и вглубь рынок, национальный и интернациональный».

Напротив, положительной или созидательной работой социалистической революции — что было в громадной мере утопией — он считал «работу налажения чрезвычайно сложной и тонкой сети новых организационных отношений, охватывающих планомерное производство и распределение продуктов, необходимых для существования десятков миллионов людей». Такая «организация» ими предполагалась при привлечении к «деятельному участию в самостоятельном строительстве нового общества» — через строжайший и повсеместный учет и контроль производства и распределения продуктов, повышение производительности труда, обобществление производства на деле — самих трудящихся и угнетенных масс! Он говорит о «самостоятельном историческом творчестве большинства населения, прежде всего большинства трудящихся»⁴⁰. Но это была задача, явно непомерная ни для масс, ни для любых планирующих органов государства, как окажется впоследствии, во времена Госплана.

Как видим, работы Ленина периода передышки марта — апреля 1918 г. далеко выходят за рамки империалистического госкапитализма, они предваряют будущие опыты по строительству нового общества в стране. Но, к величайшему сожалению, в 1918 г. творческая работа и проверка замыслов не началась. Все главные «очередные задачи» свелись к двум: отражению военного натиска на Советскую Россию и спасению от голода населения крупных городов.

 

«Военный коммунизм»: этапы становления

Уже ко времени VIII съезда РКП(б) в 1919 г. Ленин обнаружил чрезвычайной важности факт: война и разруха и на Западе и в России срезали весь пласт империалистических структур, обнажая подпочву «старого капитализма»: «Мы из этой мозаичной (многоукладной. — Е.П.) действительности не выскочим».

На том же съезде докладчик по земельной политике В. Кураев отмечал «нарастание недовольства крестьян всей нашей коммунистической политикой в области распределения», хотя, как считал оратор, крестьянство, видя «за фронтами» фигуру «помещика», пока еще «не окончательно порвало с нами»⁴¹.

Кураев не оговорился, назвав «коммунистической» всю политику партии в области распределения. Страна в 1918 — 1920 гг. жила по «модели №2» — «военного коммунизма», вызванной к жизни прежде всего чрезвычайной ситуацией, сложившейся в стране со снабжением населения хлебом и в немалой степени — несовершенством теории социализма. Рассмотрим детальнее основные этапы и суть военно-коммунистического строительства в стране, не забывая того, что это строительство происходило во время жесточайшей Гражданской войны, и того, что «военный коммунизм» был системой, так обрисованной Е.Г Гимпельсоном, автором книги о «военном коммунизме»: «Возникли и постепенно все более усиливались тенденции к организации пролетарским государством производства и распределения на следующих началах: излишки продовольствия крестьяне сдают государству (продразверстка) или без вознаграждения ("бумажные деньги... не вознаграждение". — В.И. Ленин) или в обмен (частично) на предметы промышленности; все промышленное производство концентрируется в руках Советского государства и управляется на началах строгой централизации (главкизм); продовольствие распределяется на основе классового пайка и по принципу "кто не работает, тот не ест"; частная торговля запрещается; продовольствие, предметы широкого потреблениям государство предоставляет трудящимся почти бесплатно (натурализация заработной платы) и без строгого учета количества и качества произведенной продукции (уравнительность распределения); система денежного обращения уступает место натуральному обмену ("отмирание денег"); все трудоспособное взрослое население в порядке трудовой повинности привлекается в труду (милитаризация труда). Все перечисленное составило в экономической политике Советского государства определенную систему, получившее название "военного коммунизма"»⁴². Рассмотрим этапы его становления.

Уже 7 апреля 1918 г. в речи Ленина в Алексеевском манеже проскальзывает тревожная нотка: «Идет голод»; она усиливается в речи в Московском Совете 23 апреля 1918 г.: «перед нами грозным призраком встают перспективы надвигающегося голода и безработицы» (последняя связана с демобилизацией старой армии. — Е.П.). Но СНК занят в конце апреля сравнительно спокойной работой — здесь обсуждается декрет о снабжении сельского хозяйства орудиями производства и металлами. Ленин в свете классового подхода уточняет, что таковые должны идти в первую очередь «трудящейся и беднейшей части населения» и ставит общей целью «обеспечение правильного и достаточного получения хлеба всем населением государства»⁴³.

И вдруг через десяток дней принимаются на Совнаркоме и ВЦИК основные ленинские жесточайшие положения декрета о продовольственной диктатуре: «для спасения от голода вести и провести беспощадную террористическую борьбу и войну против крестьянской и иной буржуазии, удерживающей у себя излишки хлеба»; «точно определить, что владельцы хлеба, имеющие излишки хлеба и не вывозящие их на станции и в места сбора и ссыпки, объявляются врагами народа и подвергаются заключению в тюрьму на срок не ниже 10 лет, конфискации всего имущества и изгнанию навсегда из его общины; внести добавление о долге трудящихся, неимущих и не имеющих излишков крестьян объединиться для беспощадной борьбы с кулаками»⁴⁴.

Что же произошло? Отошла от России к маю оккупированная немцами Украина, чехословацкий мятеж отрезал от центра хлебные Поволжье, Сибирь, Среднюю Азию, Дутов захватил богатый хлебом Оренбургский край, Северный Кавказ и Дон отрезали белые армии, пал Ростов. Двенадцатого или 13 мая 1918 г. Ленин уже планирует «военный поход против деревенской буржуазии, удерживающей излишки хлеба и срывающей хлебную монополию» в оставшихся у советской власти районах⁴⁵. Четырнадцатого мая публикуется в «Известиях» декрет «О предоставлении Наркомпроду чрезвычайных полномочий по борьбе с деревенской буржуазией, укрывающей хлебные запасы и спекулирующей ими», ужесточается до предела государственная хлебная монополия (введенная сначала царским правительством 29 ноября 1916 г., узаконенная затем Временным правительством 25 марта 1917 г.). Двадцатого мая на заседании ВЦИК Я.М.Свердлов предлагает приступить к организации деревенской бедноты для подавления деревенской буржуазии; жертв будет меньше, говорит он, если мы не будем дожидаться, когда кулаки организуются и нападут на нас⁴⁶.

Как всегда в моменты смертельной опасности для Советской власти, Ленин обращается к питерским рабочим с обширным письмом «О голоде» («Правда», 24 мая 1918 г.). Он пишет о последовательном проведении хлебной монополии, т. е. безусловном запрещении всякой частной торговли хлебом, обязательной сдачи излишков хлеба государству, ликвидации утайки хлеба кем бы то ни было. Он пишет о необходимости строжайшего учета всех излишков хлеба и безукоризненно правильном подвозе хлеба из мест избытка в места недостатка хлеба, с заготовкой запасов на потребление, на обработку, на посев. Он пишет о необходимости правильного, справедливого, не дающего никаких привилегий и преимуществ богатому распределению хлеба и прочих продуктов под контролем рабочего государства. Вся эта «чрезвычайщина», что характерно для работ Ленина этого периода, объявляется «социализмом», «коммунизмом».

«Революция идет вперед, развивается и растет. Растут и задачи, стоящие перед нами. Растет ширина и глубина борьбы. Правильное распределение хлеба и топлива, усиление добычи их, строжайший контроль и учет над этим со стороны рабочих и в общегосударственном масштабе, это — настоящее и главное преддверие социализма. Это — уже не общереволюционная, а именно коммунистическая задача, именно такая задача, где трудящиеся и беднота должны дать решительный бой капитализму»⁴⁷.

«В такое время — а для истинно коммунистического общества это верно всегда — каждый пуд хлеба есть настоящая святыня... Нужен массовый "крестовый поход" передовых рабочих ко всякому пункту производства хлеба и топлива, ко всякому важном пункту подвоза и распределения их, для повышении энергии работы, для удесятерения ее энергии, для помощи местным органам Советской власти в деле учета и контроля, для вооруженного уничтожения спекуляции, взяточничества, неряшливости. Эта задача не нова... Задача только в том, что близость катастрофы, тяжесть положения обязывает сделать вдесятеро прежнего... Нужно вдесятеро больше железных отрядов сознательного и бесконечно преданного коммунизму пролетариата. Тогда мы победим голод и безработицу. Тогда мы поднимем революцию до настоящего преддверия социализма. Тогда мы станем. способны вести и победоносную оборонительную борьбу против империалистических хищников»⁴⁸.

Кстати, Красная Армия не оставалась в стороне в это критическое время от борьбы за хлеб — Военный комиссариат был превращен в конце мая в Военно-продовольственный Комиссариат; по всей стране было объявлено военное положение, армия мобилизовывалась частично для «похода за хлеб», в каждый отряд назначался человек (по одному на десять) с партийной и профсоюзной рекомендацией; в отряды армий, действующих против кулаков включалось до от 1/3 до 1/2 рабочих голодающих губерний и беднейших крестьян оттуда же, вносился при этом и прямой раскол в деревню. «При проведении хлебной монополии, — гласил заключительный пункт 13 ленинских "Тезисов по текущему моменту", — признать обязательными самые решительные... меры помощи деревенской бедноте и меры дарового раздела между нею части собранных излишков хлеба кулаков, наряду с беспощадным подавлением кулаков, удерживающих излишки хлеба».

Наконец, декретом ВЦИК от 11 июня 1918 г. «Об организации снабжения бедноты» были созданы комитеты бедноты, к ноябрю число комбедов выросло до 105 тыс., они охватили все стороны жизни деревни, став опорными пунктами диктатуры пролетариата. Комбеды, при всей неоднозначности этой организации, сыграли значительную роль в подавлении кулацкой контрреволюции, они отобрали у кулаков и передали беднякам и середнякам около 50 млн. гектаров земли, была велика их роль в выявлении продовольствия для голодающих центров и Красной армии; в деле организации коллективных хозяйств.

Весь этот громадный механизм был приведен в действие — к середине лета в Центрально-Черноземных губерниях, в Поволжье, и Приуралье добывали хлеб продотряды, численностью до 9 тыс. человек, за первые полтора месяца своей деятельности они смогли собрать свыше 2 млн. пудов хлеба. В августе число передовых рабочих, посланных в деревню, достигло 16,6 тыс. человек. Это была настоящая война за хлеб. В результате вспыхнувших кулацких мятежей только по 22 губерниям в июне и августе 1918 г. в Центральной России было убито 4 480 советских и партийных работников, рабочих и активистов из крестьянской бедноты. Жертвы были не напрасны — город был спасен от голода, деревня была «осереднячена» — процент кулаков в деревне сократился по сравнению с дооктябрьским периодом в три раза — с 15 по 5%⁴⁹.

Военный союз рабочего класса с трудовым крестьянством имел, таким образом, экономическую основу. Ленин указывал: «Крестьянин получал от рабочего класса всю землю и защиту от помещика, от кулака; рабочие получали от крестьян продовольствие в ссуду до восстановления крупной промышленности»⁵⁰.

На этой основе «продовольственная диктатура» была упорядочена декретом Советского правительства от 11 января 1919 г. Вводилась всеобщая продовольственная разверстка; ее принципом было: «с бедных крестьян ничего, с середняка умеренно, с богатого много». Согласно постановлению Наркомпрода от 13 января 1919 г. для удовлетворения государственных потребностей хлеб и зерновой фураж развёрстывался между губерниями, а в губерниях между уездами и волостями. Волостные Советы производили разверстку между селеньями и крестьянскими хозяйствами. Но далеко не всегда разверстываемое количество хлеба соответствовало данным излишкам; зачастую с крестьян брали и часть хлеба, необходимого для прокормления семьи. Между тем деятельность продотрядов в 1919 г. усилилась, в них было почти 30 тыс. рабочих. Выросло соответственно и количество собранного продовольствия. Временная мера переросла в постоянную. Если с 1 августа 1917 г. по 1 августа 1918 г. было заготовлено 30 млн. пудов, то с 1 августа 1918 г. по 1 августа 1919 г. было получено около 105 млн. пудов⁵¹. Как говорил Ленин, хлеб брался «в ссуду»: крестьяне получили бумажные деньги, не имевшие никакого обеспечения, эквивалентный обмен отсутствовал.

«Модель № 2» нашла отражение в программе РКП(б), принятой в 1919 г. на VI11 съезде РКП(б). В разделе « В области распределения» было сказано: «В области распределения задача советской власти в настоящее время состоит в том, чтобы неуклонно продолжать замену торговли планомерным, организованным в общегосударственном масштабе распределением продуктов. Целью является организация всего населения в единую сеть потребительских коммун, способных с наибольшей быстротой, планомерностью, экономией и с наименьшей затратой труда распределять все (!) необходимые продукты, строго централизуя весь распределительный аппарат».

В основу потребительских коммун и их объединений должна быть положена существующая общегражданская и рабочая кооперация, являющаяся самой крупной организацией потребителей и наиболее подготовленным историей капитализма аппаратом массового распределения. Предполагалось развивать, а не отбрасывать, «орабочивать» кооперативный аппарат с целью «перехода от мелкобуржуазных кооперативов старого, капиталистического типа к потребительным коммунам, руководимым пролетариями и полупролетариями»⁵².

О продразверстке и ее дальнейшей судьбе в программе не говорилось ни единого слова!

Отметим, что Ленин в своих статьях и речах вел настоящую войну со свободой торговли. Он разъяснял: «Свободная торговля хлебом в голодной стране, это значит бешеная нажива кулаков, бессовестных богатых крестьян, набивающих мошну на нужде и голоде народа. Свободная торговля хлебом в голодной стране означает победу богатых над бедными, ибо богатые купят хлеб даже по безумной, бешеной цене, а бедные останутся не при чем. Свободная торговля хлебом, это значит свобода наживаться для богатых, свобода умирать для бедных. Свободная торговля хлебом, это поворот назад, к господству и всевластию капиталистов»⁵³. Характерны строки из ленинского плана статьи «О свободной торговле хлебом»:

«Свободная торговля хлебом есть государственное преступление

 " " " есть избиение миллионов ради капитала

 " " " есть колчаковщина»⁵⁴.

Подавить рынок, «сухаревку» Советской власти в период «военного коммунизма» так и не удалось — торговля хлебом проникала через все заградотряды, половину продовольствия население городов получало благодаря рынку. Рынок, торговля будут поставлены на службу социалистического строительства тем же Лениным в 1921 г. при нэпе...

 

Ленинские планы коллективизации деревни

Характерно, что в период «военного коммунизма» первоочередной задачей советской власти в деревне стала коллективизация, с докладами на эту тему Ленин выступал неоднократно, это же его отношение отражено в программе РКП(б), раздел которой «В области сельского хозяйства» начинался в сущности с пропаганды крупного «социалистического земледелия» (цитируем по Ленину).

«Советская власть, осуществив полную отмену частной собственности на землю, перешла уже (!) к проведению в жизнь целого ряда мер, направленных к организации крупного социалистического земледелия. Важнейшими из этих мер являются: 1) устройство советских хозяйств, т. е. крупных социалистических экономии; 2) поддержка обществ, а равно товариществ для общественной обработки земли; 3) организация государственного засева всех, чьих бы то ни было незасеянных земель; 4) государственная мобилизация всех агрономических сил для энергичных мер по повышению сельскохозяйственной культуры; 5) поддержка сельскохозяйственных коммун как совершенно добровольных союзов земледельцев для ведения крупного общего хозяйства.

Рассматривая все эти меры как единственный путь к абсолютно необходимому повышению землевладельческого труда, РКП стремится к возможно более полному проведению в жизнь этих мер, к распространению на более отсталые области страны и к дальнейшим шагам в том же направлении»⁵⁵.

Для нас важно рассмотреть ленинское понимание целей, методов и значения коллективизации, но перед тем как перейти к их анализу ознакомимся с динамикой роста общественных хозяйств в 1918 — 1920 гг.

Годы	1918	1919	1920
Коммуны	975	1961	1892
Артели	604	3605	7722
Товарищества по совместной обработке земли	—	622	886
Совхозы	3101	3547	4316

Ленин выступал на тему коллективизации деревни неоднократно, попытаемся суммировать его представления об этом процессе.

ГА. Бордюгов и В.А. Козлов пишут в очерке «"Военный коммунизм": ошибка или "проба почвы"», что на рубеже 1918 — 1919 гг. возникла утопическая идея немедленного «скачка к социализму в земледелии» и к ней был причастен В.И.Ленин. О коллективизации заговорила «Правда» в передовице от ноября 1918 г.: «Среднему крестьянству придется принять социалистические формы хозяйства и мышления, и оно придет к социализму, хотя бы ворча и огрызаясь»; был образован специальный фонд в размере 1 млрд рублей на поощрение перехода к общественной обработке земли. О том же говорилось в резолюции «О коллективизации земледелия», принятой I Всероссийским съездом земотделов, коммун и комбедов в декабре 1918 г. И хотя Ленин и говорил делегатам съезда о «долгом времени» и о постепенности этого процесса, а нарком земледелия С.Н. Середа возражал против насильственного перехода к коммунистическому хозяйству, — продолжают ГА. Бордюгов и В.А. Козлов, — была единогласно принята резолюция о «неуклонном проведении широкой организации земледельческих коммун, советских коммунистических хозяйств и общественной обработки земли»⁵⁷. Но авторы не пишут, о том, что резолюция была принята в развитие идей Ленина, высказанных на съезде и содержала именно его формулировки.

Кстати, Ленин поднял вопрос о социалистической организации сельского хозяйства еще раньше — на VI Всероссийском чрезвычайном съезде советов рабочих, крестьянских, казачьих и красноармейских депутатов, проходившем 6 — 9 ноября 1918 г.

Объявив, что с организацией комбедов на селе «нами теперь сделан первый и величайший шаг социалистической революции в деревне», Ленин прямо утверждал: только теперь «социалистическое строительство начнется в деревнях». «Только теперь образуются те Советы и хозяйства, которые планомерно стремятся к общественной обработке земли в крупном размере, к использованию знаний, науки и техники, зная, что на основах старого, реакционного, темного времени даже просто элементарной, человеческой культуры быть не может. Тут еще более трудная работа, чем в промышленности»⁵⁸.

Той же идее «неуклонной» коллективизации сельского хозяйства посвящено все его декабрьское выступление. Он говорил о «шаге вперед», который сделан Советской республикой в деле коллективизации, о необходимости «глубже всего перестроить те отношения в деревне», которые тормозили во всех прежних революциях «дело социализма». Октябрьская революция не тронула капитализма в деревне, «новые веяния и новая жизнь в деревне» появились только к лету — осени 1918 г., «деревня перестала быть единой», борьба против кулацкого использования «великого земельного преобразования» 1917 г. перевела нашу революцию полностью «на социалистические рельсы»!⁵⁹

«Дело это в деревне самое трудное, но в то же время и самое важное», «и само собой понятно, что такого рода переворот, переход от мелких, единичных крестьянских хозяйств к общественной обработке земли требует долгого времени, что он ни в коем случае не может быть совершен сразу... он невозможен без целого ряда постепенных и предварительных ступеней» и эти ступени были пройдены (?) от времен Февральского 1918 г. основного закона о социализации земли, возникло новое сознание, что нужно освободиться от наследия проклятой войны, «оставившей нам только разорение и нужду». «Жить по-старому, как жили до войны нельзя, и такое расхищение человеческих сил и труда, какое связано с мелким отдельным крестьянским хозяйством, дальше продолжаться не может»⁶⁰.

Чудеса техники, которые люди увидели на войне, должны пойти на поднятие и преобразование земледелия. Ленин упорно проводит мысль, что крестьянство прониклось этим сознанием, что «стремление к установке общественной обработки земли есть... в большинстве трудящегося крестьянства». Подчеркнув еще раз: мы должны подходить к «величайшему из преобразований» с «постепенностью», он напоминал, что уже в декрете о социализации земли 1917 г. содержалось положение о передаче «инвентаря, рабочего скота и орудий» бывших помещичьих хозяйств в «общественное достояние», о том, что и в «законе о социализации земли», принятом в феврале 1918 г., задачей ставилось развитие «коллективного хозяйства в земледелии, как более выгодного в смысле экономии труда и продуктов, за счет хозяйств единоличных, в целях перехода к социалистическому хозяйству».

Ленин признавал, что колеблющееся среднее крестьянство «согласиться перейти к социализму лишь тогда, когда увидит прочный, на деле показательный пример того, что этот переход необходим». Но здесь «мы рассчитываем на длительное, постепенное убеждение, на ряд переходных мер, осуществляющих соглашение пролетарской социалистической части населения, соглашение коммунистов, ведущих решительную борьбу против капитала во всех его формах, соглашение их со средним крестьянством».

«Во имя этой общественной обработки земли образуются коммуны и советские хозяйства». Советская власть «ассигновала один миллиард рублей на улучшение сельского хозяйства, под условием перехода к общественной обработке земли. Этот закон показывает, что мы хотим больше всего силой примера, силой привлечения к улучшению хозяйства действовать на массу средних крестьян и рассчитываем лишь на постепенное действие такого рода мер для этого глубокого и важнейшего переворота в хозяйстве земледельческой России»⁶¹.

В союзе с рабочими городов, с социалистическим пролетариатом всего мира, русское трудящееся крестьянство «осуществит дело общественной обработки земли, дело постепенного, но неуклонного перехода от мелких единоличных хозяйств к общественной обработке земли»⁶². Именно последние строки легли в заключение принятого съездом постановления о «коллективизации земледелия»...

Но оправдались не эти, а другие слова Ленина, писавшего: «Мы хорошо знали, что крестьяне живут, точно вросшие в землю: крестьяне боятся новшеств, они упорно держатся старины».

Коллективизация крестьянства в широком масштабе не получалась и последовали уточнения этой идеи Лениным на VIII съезде РКП(б) в 1919 г. В условиях «осереднячивания деревни» съезд пошел на принципиальное соглашение со средним крестьянином, но на съезде Ленин вынужден был признать: «средний мужик... всегда колебался, не может не колебаться и довольно долго еще будет колебаться»; «мы больше всего должны остерегаться здесь торопливости, неумелой теоретичности, претензий счесть готовым то, что нами вырабатывается, чего мы еще не выработали». «Конечно, культурность деревня будет нами повышена, но это дело годов и годов». Карьеристы, которые хотят только выслужиться, «пускают на местах в ход принуждение... А на деле это приводит к тому, что крестьяне говорят: «Да здравствует Советская власть, но долой коммунию» (т. е. коммунизм). «...Мы не должны забывать того, какой гигантский вред наносит всякая неумеренность, всякая скоропалительность и торопливость». «Действовать здесь насилием, значит погубить все дело». Мы видим здесь, наряду с отстаиванием прежней линией совершенно новые акценты: надо учиться у самих крестьян «способам перехода к лучшему строю, и не сметь командовать»⁶³.

«Когда мы говорим: "Поощряйте объединение", — разъяснял Ленин, — мы даем директивы, которые много раз должны быть испробованы, чтобы найти окончательную форму их проведения... Нужно крестьянина убеждать и нужно убеждать практически. Словами они не дадут себя убедить и прекрасно сделают, что не дадут». Пропаганда декретов и агитационных листков не переделает экономическую жизнь — «вся эта переделка не стоила бы ломаного гроша, нужно сначала доказать, что такое объединение лучше, объединить людей так, чтобы они действительно объединились, а не расплевались, — доказать, что это выгодно. Так ставит вопрос крестьянин и так ставят вопрос наши декреты».

А вот еще одно высказывание Ленина, диаметрально противоположное последующему сталинскому «сгону» крестьян в крепостнические колхозы, призванные обеспечить поставку товарного хлеба государству даже и за счет необходимого продукта:

«Крестьянин нуждается в промышленности города, без нее он не может жить, а она в наших руках. Если мы возьмемся за дело правильно, тогда крестьянин будет благодарен нам зато, что мы понесем ему из города эти продукты, эти орудия, эту культуру. Их понесут ему не эксплуататоры, не помещики, а такие же товарищи-труженики, которых он ценит глубоко, но ценит практически, ценит только их фактическую помощь, отвергая — и вполне справедливо отвергая — командование, "предписания" сверху.

Сначала помогите, потом добивайтесь доверия... Лишь тогда мы сможем идти дальше».

А вот и заключение речи: «Как свергнуть буржуазию, как ее подавлять — этому мы научились и этим гордимся. Как урегулировать отношения с миллионами среднего крестьянства, каким путем завоевать его доверие, этому мы еще не научились, — это надо сказать открыто. Но задачу мы поняли, мы ее поставили и мы себе говорим со всей надеждой, со всем знанием и со всей решительностью: с этой задачей мы справимся, и тогда социализм будет абсолютно непобедим»⁶⁴.

Речь Ленина на I Съезде земледельческих коммун и сельскохозяйственных артелей 4 декабря 1919 г. вновь показывает его как горячего защитника коллективизации, но еще более смещает акцент на осторожность в деле помощи крестьянам в построении коммун и артелей: крестьянин не должен видеть в помощи подачку от казны, из этого получатся только вред: «Ибо название сельскохозяйственных коммун очень большое, связанное с понятием коммунизма. Хорошо, если коммуны на практике показывают, что в них действительно ведется серьезная работа по улучшению крестьянского хозяйства — тогда, несомненно поднимется авторитет и коммунистов и коммунистической партии. Но сплошь и рядом бывает так, что коммуны возбуждали в крестьянстве лишь отрицательное отношение к себе, и слово "коммуна" делалось иногда даже лозунгом борьбы против коммунизма. И так бывало не только тогда, когда делались нелепые попытки насильственным путем загнать крестьян в коммуны. Нелепость этого так резко бросалась всем в глаза, что советская власть давным-давно выступила против них. И я надеюсь, что если теперь и встречаются единичные примеры этого насилия, то их немного, и вы воспользуетесь настоящим съездом, чтобы последние следы этого безобразия стереть с лица Советской республики...»⁶⁵.

Надо чтобы в практической жизни коммуны и артели показали свое преимущество перед старым. Вот в чем трудность решения задачи, ее надо уметь осуществлять и «без казенной помощи». Надо суметь указать способы, «как достичь того, чтобы из существующих двух тысяч коммун и около четырех тысяч артелей каждая была ячейкой, способной укреплять среди крестьян убеждение, что коллективное земледелие, как переход к социализму, есть вещь полезная, а не блажь, не простой бред»⁶⁶.

Но все эти убеждения не действовали — середняк не шел в колхозы и коммуны в 1919 — 1920 гг.

 

Что было коммунистического в «военном коммунизме»?

Читателя статей и речей Ленина периода «военного коммунизма» поражает нестрогое употребление понятий «коммунизм», «коммунистический», «социализм», «социалистический» — кажется будто автор не делал между ними разницы. В основном понятие «коммунистический» связывалось с борьбой с голодом. «Мучительный голод нас силой подвел к задаче чисто коммунистической», — заявлял Ленин 4 июня 1918 г.⁶⁷ «Это урок коммунистического раздела, чтобы все было на учете, чтобы был хлеб для людей и топливо для промышленности...», это сказано им 22 мая 1918 года⁶⁸. «Это есть начало социалистической революции», — говорил он 4 июня⁶⁹. «Кажется эта борьба только за хлеб; на самом деле — это борьба за социализм», — это слова из речи 27 июня⁷⁰. Комиссариаты продовольствия и земледелия национализировали «все товары», установили «все цены» — только тогда мы «вплотную подходим к социализму», — это сказано 5 июля 1918 г.⁷¹ А вот в статье начала июля 1919 г.: «Мы не можем построить коммунизма иначе, как из материалов, созданных капитализмом...» Третьего февраля 1919 г. Ленин писал: это переход «от буржуазной кооперации к коммунистическому потребительски-производственному объединению всего населения»⁷².

Ряд высказываний заставляет нас считать Ленина защитником «уравнительного социализма» или «уравнительного коммунизма», он явно говорит о равном распределении в обществе: «Стремясь к равенству вознаграждения за всякий труд и к полному коммунизму, Советская власть не может ставить своей задачей немедленного осуществления этого равенства в данный момент, когда делаются лишь первые шаги к переходу от капитализма к коммунизму» — из проекта программы РКП(б)⁷³.

На наш взгляд, ничего ни коммунистического, ни социалистического не было в продовольственной разверстке или хлебной монополии, определения «коммунистический», «социалистический» употреблялись для придания большей весомости сказанному. Могут сослаться на известные слова Ленина: с комбедами в деревню пришел Октябрь, это «первый шаг социалистической революции в деревне».

Но организация комбедов никаким «социалистическим» Октябрем в деревне не была. Комбеды создавались для изъятия хлеба у кулаков и получали за это соответствующую мзду, они вели к расколу деревни, дестабилизировали обстановку на местах. «Возникшее летом и осенью 1918 г. своеобразное "двоевластие" на селе было временным, вынужденным отступлением от порядка организации власти, установленного Советской конституцией, — сообщается в "Истории СССР". — К тому же осенью 1918 г. обострились взаимоотношения между волостными и сельскими Советами, с одной стороны, и комбедами — с другой. С мест поступали многочисленные сигналы о том, что в деятельности комбедов и Советов возник ненужный параллелизм. Нередко комбеды выходили за рамки прав, предоставленных им декретом ВЦИК от 11 июня 1918 г.»⁷⁴

В начале 1919 г. были произведены перевыборы, комбеды были слиты с Советами. «Социалистическим» элементом остались национализированные предприятия в городах и некоторые коммуны, колхозы и совхозы в деревне; в целом эксперимент закончился неудачей.

Важно отметать, что Ленин в конце 1919 г. счел нужным напомнить о классических определениях социализма и коммунизма в марксизме. «Если мы спросим себя, что представляет собою коммунизм в отличие от социализма, то мы должны будем сказать, что социализм есть то общество, которое вырастает из капитализма непосредственно, есть первый вид нового общества. Коммунизм же есть более высокий вид общества и может развиваться лишь тогда, когда вполне упрочится социализм. Социализм предполагает работу без помощи капиталистов, общественный труд при строжайшем учете, контроле и надзоре со стороны организованного авангарда, передовой части трудящихся; причем должны определяться и мера труда и его вознаграждение... Коммунизмом же мы называем такой порядок, когда люди привыкают к исполнению общественных обязанностей без особых аппаратов принуждения, когда бесплатная работа на общую пользу становится всеобщим явлением»⁷⁵. Поэтому «кое-что» от коммунизма, его ростков Ленин видел в знаменитых коммунистических субботниках, участники которых трудились без оплаты. Это был ограниченный и временный, оборвавшийся опыт. Впрочем, сам принцип Маркса: «От каждого по способностям, каждому по его потребностям» нам представляется утопией...

Любопытно, что само определение «военный коммунизм» — появляется в работе Ленина «О продовольственном налоге» в апреле 1921 г., а о его сущности он позже говорил:

«...Наша предыдущая экономическая политика, если нельзя сказать: рассчитывала (мы в той обстановке рассчитывали вообще мало), то до известной степени предполагала, — можно сказать, безрасчетно предполагала, — что произойдет непосредственный переход старой русской экономики к государственному производству и распределению на коммунистических началах... Отчасти под влиянием нахлынувших на нас военных задач и того, казалось бы, отчаянного положения, в котором находилась тогда республика, в момент окончания империалистической войны, под влиянием этих обстоятельств и ряда других, мы сделали эту ошибку, что решили произвести переход к коммунистическому производству и распределению, мы решили, что крестьяне по разверстке дадут нужное нам количество хлеба, а мы разверстаем его по заводам и фабрикам, — и выйдет у нас коммунистическое производство и распределение.

Не могу сказать, что именно так определенно и наглядно мы нарисовали себе такой план, но приблизительно в этом духе мы действовали. Это, к сожалению, факт. Я говорю: к сожалению, потому что не весьма длинный опыт привел нас к убеждению в ошибочности этого построения, противоречащего тому, что мы раньше знали о переходе от капитализма к социализму, полагая, что без периода социалистического учета и контроля подойти хотя бы к низшей ступени коммунизма нельзя»⁷⁶.

Можно сказать, что это была попытка штурмовым способом выйти к ложно обозначаемым «коммунистическим основам» производства и распределения, причем — что самое удивительное — в обстановке жесточайшей Гражданской войны. Крах попытки был неотвратимым.

 

Ленинский план ГОЭЛРО. Кризис 1921 г.

К началу 1920 г. стало ясно, что Советская страна близка к победе в Гражданской войне. РККА сокрушила и интервентов, и поддерживаемых Антантой белых генералов, Врангель и панская Польша, а также японцы на Дальнем Востоке уже не представляли смертельной угрозы Советской власти. Перед РКП(б) и Лениным встала задача величайшей сложности — как поднять Россию из руин, вывести ее на путь цивилизации. Эту сложность Ленин вполне сознавал. В докладе ВЦИК и Совнаркома от 20 февраля 1920 г. он говорил: «Как бороться социалистам внутри капиталистического общества — это задача не трудная и она давно решена. Как себе представить развитое социалистическое общество — это тоже не трудно. Эта задача тоже решена. Но как практически осуществить переход от старого привычного и всем знакомого капитализма к новому еще, не родившемуся, не имеющему устойчивой базы социализму — вот самая трудная задача»⁷⁷.

Еще незадолго до этого Ленин получил и прочитал в «Правде» от 30 января 1920 г. первую статью Г.М. Кржижановского «Задача электрификации России». Ее-то Ленин и задумал использовать в качестве основы для решения «трудной задачи». Он писал Кржижановскому:

«Великолепно...

Нельзя ли добавить план не технический (это, конечно, дело многих и не скоропалительное), а политический или государственный, т. е. задание пролетариату... Доработаемся до стольких-то (тысяч или миллионов лошадиных сил или киловатт?? черт его знает) машинных рабов и проч.

Если бы еще примерную карту России с центрами и кругами? или этого еще нельзя?

Повторяю, надо увлечь массу рабочих и сознательных крестьян великой программой на 10 — 20 лет...

Ваш Ленин»⁷⁸.

Задуманную Лениным карту уже рассматривали делегаты VIII съезда Советов в конце года.

В докладе ВЦИК и СНК на VIII Всероссийском съезде Советов, который состоялся 22 — 29 декабря 1920 г., Ленин доложил делегатам о плане электрификации страны, над которым работали «двести наших лучших научных и технических сил» и дал свою формулу: «Коммунизм — это есть Советская власть плюс электрификация всей страны». «Только тогда, — разъяснял он, — когда страна будет электрифицирована, когда под промышленность, сельское хозяйство и транспорт будет подведена техническая база современной крупной промышленности, только тогда мы победим окончательно»⁷⁹.

Что касается переделки собственно сельского хозяйства, то здесь Ленин в 1920 г. по-прежнему предлагал опереться на принудительную продразверстку, которая, как ему казалось, начала приносить весомые плоды: вместо 3 млн. пудов в 1917 — 1918 гг. до 400 млн. в предстоящем 1921 г. Ввиду уменьшения посевных площадей на места были спущены планы засева полей.

Однако весь этот расчет делался, как говорится, без хозяина — крестьянин не соглашался более на безвозмездное изъятие хлеба. Страну потрясли крестьянские восстания, для Советской власти возникла угроза куда большая, чем угроза «белогвардейщины». Вдобавок 1 марта 1921 г. вспыхнул и был безжалостно подавлен мятеж в Кронштадте — этой бывшей цитадели революций. Матросы выдвинули грозный для РКП(б) лозунг: «Советы без коммунистов».

Знаменательно, что заставили Ленина отказаться от всей системы «военного коммунизма» и перейти к нэповской «модели № 3»: продналог вместо продразверстки, полная свобода торговли вместо ее запрета, хозрасчетные отношения в промышленности, не какие-либо теоретические соображения. В.И. Ленин, твердо усвоивший ложный постулат Маркса о бестоварном социализме, и в 1919 и в 1920 г. яростно отбивался от предложений перейти от продразверстки к продналогу. А такое предложение содержалось в меньшевистском документе «Что делать?» от 1919 г; предложение о переходе к продналогу Троцкий делал еще в феврале 1920 г. и, получив отказ, стал прославлять милитаризацию труда. Такое же предложение делали на VIII съезде Советов меньшевик Ф.И. Дан и представитель партии меньшинства социалистов-революционеров В.К. Вольский. 22 декабря 1920 г. Ленин беседует с крестьянами разных губерний, но пропускает мимо ушей их жалобы типа: «Палка (для крестьян. — Е.П.) = продовольственные реквизиции». Ленину все еще кажется, что крестьян больше всего волнует проблема кулака⁸⁰. В конце концов практика заставляет Ленина отбросить ложный постулат Марксовой теории.

Крестьянские восстания, угроза гибели Советской власти — вот что заставало Ленина похоронить некоторые «аксиомы» марксизма об отмене товарных отношений и продуктообмене при социализме. В конспективном наброске осени 1921 г. Ленин записал по поводу политики «военного коммунизма»:

«"Лобовая атака" ошибка или проба почвы и расчистка ее? И то и другое, исторически глядя.

А глядя сейчас, при переходе от нее к другому методу, важно подчеркнуть ее роль, ошибки»⁸¹.

Рассмотрим теперь подробнее этапы перехода Ленина «к другому методу», к «модели №3» социализма.

 

О замене разверстки натуральным налогом

В учебнике «История СССР», т. VIII, рассказывающем о «Переходе к новой экономической политике» словами Ленина подкреплена вроде бы бесспорная мысль: «Основная мысль Ленина заключалась в том, что "надо опираться на единоличного крестьянина", который как мелкий товаропроизводитель нуждается в экономических стимулах для развития своего хозяйства»⁸². Но обращение к контексту показывает совершенно иную мысль Ленина — он говорит о крахе политики коллективизации в деревне: «Вопрос о колхозах не стоит как очередной. Я знаю, что колхозы еще настолько не налажены, в таком плачевном состоянии, что они оправдывают название богаделен... Состояние совхозов сейчас в громадном большинстве случаев ниже среднего. Надо опираться на единоличного крестьянина, он таков и в ближайшее время иным не будет, и мечтать о переходе к социализму и коллективизации не приходится»⁸³.

Мало того, цитата о «единоличнике» вырвана из речи Ленина на VIII Съезде Советов, произнесенной 24 декабря 1920 г., где вопрос о «новой экономической политике» вообще еще не стоял.

Приведя ленинские высказывания полностью, авторы должны были бы также подкрепить мысли Ленина о крахе коллективизации к концу 1920 г. статистикой и таблицами, но они этого не делают...

А теперь перейдем к документам Ленина, относящимся к «новой экономической политике». Нас будет интересовать в первую очередь методологическая сторона постановки вопроса Лениным.

Как известно, первый его «Предварительный, черновой набросок тезисов насчет крестьян» гласил:

«1. Удовлетворить желание беспартийного крестьянства о замене разверстки (в смысле изъятия излишков) хлебным налогом.

2. Уменьшить размер этого налога по сравнению с прошлогодней разверсткой.

3. Одобрить принцип сообразования размера налога с старательностью земледельца в смысле понижения %-та налога при повышении старательности земледельца.

4. Расширить свободу использования земледельцем его излишков сверх налога в местном хозяйственном обороте, при условии быстрого и полного внесения налога». (Написано 8 февраля 1921 г.⁸⁴.)

Как поясняют авторы комментария к 42-му тому, набросок лег в основу проекта решения X съезда. Приведем — ввиду важности дела — его основные пункты и кратко прокомментируем.

 

О ЗАМЕНЕ РАЗВЕРСТКИ НАТУРАЛЬНЫМ НАЛОГОМ

1. Для обеспечения правильного и спокойного ведения хозяйства на основе более свободного распоряжения земледельцем своими хозяйственными ресурсами, для укрепления крестьянского хозяйства и поднятия его производительности, а также в целях точного установления падающих на земледельцев государственных обязательств разверстка как способ государственных заготовок продовольствия, сырья и фуража заменяется натуральным налогом.

2. Этот налог должен быть меньше налагавшегося до сих пор путем разверстки обложения. Сумма налога должна быть исчисляема так, чтобы покрыть минимальные необходимые потребности армии, городских рабочих и неземледельческого населения. Общая сумма налога должна быть постоянно уменьшаема по мере того, как восстановление транспорта и промышленности позволит Советской власти получать продукты сельского хозяйства нормальным путем, т. е. в обмен на фабрично-заводские и кустарные продукты.

3. Налог взимается в виде процентного или долевого отчисления от произведенных в хозяйстве продуктов, исходя из учета урожая, числа едоков в хозяйстве и фактического наличия скота в нем.

4. Налог должен иметь прогрессивный характер; процент отчисления для хозяйств середняков и маломощных хозяев, для хозяйств городских рабочих и т. п. должен быть пониженным.

5. Хозяйства беднейших крестьян могут быть освобождаемы от некоторых, а в исключительных случаях и от всех видов натурального налога.

6. Старательные хозяева-крестьяне, увеличивающие площади засева в своих хозяйствах, а равно увеличивающие производительность хозяйства в целом, получают льготы по выполнению натурального налога либо в порядке понижения ставок налога, либо в порядке частичного освобождения от налога...

7. Все запасы продовольствия, сырья и фуража, оставшиеся у земледельцев после выполнения ими налога, находятся в полном их распоряжении и могут быть используемы ими для улучшения и укрепления своего хозяйства, для повышения личного потребления и для обмена на продукты фабрично-заводской и кустарной промышленности и сельскохозяйственного производства.

8. Обмен допускается в пределах местного хозяйственного оборота.

9. В целях снабжения беднейшего населения и обмена на излишки продовольствия, фуража и сырья, добровольно сдаваемого населением государству по выполнении причитающегося с него налога, создается специальный фонд предметов сельскохозяйственного инвентаря и предметов широкого потребления. Этот фонд создается из продуктов внутреннего производства и тех предметов, на приобретение которых за границей выделяются часть государственного золотого фонда и часть заготовленного сырья...⁸⁵

Как мы видим, проект вроде бы сохраняет классовый подход — налог имеет «прогрессивный характер», но вводится понятие «старательных крестьян», для чего пришлось «забыть» о классовом подходе. Кстати, носят демократический характер принципы установления налога: его размер определяют «выборные организации местных крестьян».

По сравнению с ленинским наброском все же ужесточен характер использования излишков. Прямо указано: их «обмен допускается в пределах местного хозяйственного оборота», в то время как у Ленина говорилось о «свободе использования» излишков в местном хозяйственном обороте, никакой «обмен» при этом не предусматривался.

В чем тут дело, показывают речи Ленина на X съезде РКП(б).

 

Поиск модели нэпа

Свой доклад X съезду Ленин почти целиком посвящает вставшей перед страной проблеме: переходу от военных задач к задачам мирного строительства. Упоминает он поначалу о многом: роскоши партийных дискуссий в обстановке разорения страны, всеобщем обнищания и усталости, о проблемах, вызванных демобилизацией, о разрухе в промышленности и топливном кризисе, о надвинувшемся неурожае. Но главное: проблема исчерпанности военного союза между пролетариатом и крестьянством, перевод этого союза на новые основания.

Вот основные положения Ленина:

«Переход от войны к миру — тот переход, который приветствовали мы на прошлом съезде партии и уже пытались осуществить, пытались наладить работу в этом отношении, — он еще и сейчас не завершен. И сейчас еще стоят перед нашей партией невероятной трудности задачи, которые касаются не только хозяйственного плана, — в котором мы сделали немало ошибок, — которые касаются не только основ хозяйственного строительства, но основ самих отношений между классами, которые в нашем обществе, в нашей Советской республике остались. Самые отношения между классами подверглись изменению, и вопрос этот должен быть, — я думаю, вы все с этим согласитесь, — одним из главных вопросов, которые вам предстоит здесь разобрать и разрешить»⁸⁶.

Ленин дальше развивает свою мысль об изменении отношений крестьянства к пролетариату: «Тут проявилась стихия мелкобуржуазная, анархическая с лозунгами свободной торговли и всегда направленная против диктатуры пролетариата. И это настроение сказалось на пролетариате очень широко... Эта мелкобуржуазная контрреволюция несомненно более опасна, чем Деникин, Юденич и Колчак вместе взятые, — подчеркивает Ленин, — потому что мы имеем дело со страной.., в которой разорение обнаружилось на крестьянской собственности, а кроме того, мы имеем еще такую вещь, как демобилизация армии, давшая повстанческий элемент в невероятном количестве». «...Передвижка власти, которую кронштадтские матросы и рабочие выдвинули, — они хотели поправить большевиков насчет свободы торговли, — казалось бы, передвижка небольшая, как будто лозунги те же самые: "Советская власть", с небольшим изменением, или только исправленная, — а на самом деле беспартийные элементы служили здесь только подножкой, ступенькой, мостиком, по которому явились белогвардейцы. Это неизбежно политически». И далее о том же: «Мы должны внимательно присмотреться к этой мелкобуржуазной контрреволюции, которая выдвигает лозунги свободы торговли. Свобода торговли, даже если она вначале не так связана с белогвардейцами, как был связан Кронштадт, все-таки неминуемо приведет к этой белогвардейщине, к победе капитала, к полной его реставрации. И, повторяю, эту политическую опасность мы должны сознавать ясно»⁸⁷.

С точки зрения экономической, продолжает Ленин, пролетарская революция разворачивается в стране, где пролетариат в меньшинстве, где огромное большинство мелкобуржуазное. Роль пролетариата — помочь «мелким хозяевам» перейти «к обобществленному, коллективному, общинному труду». Но практически для этого надо иметь налаженную крупную промышленность, которой нет: производство разрушено войной и ведет самое жалкое существование, возлагая жертвы на самых мелких земледельцев. Крестьянин должен был в условиях разорения оказывать кредит Советской власти, ничего не получая от крупной промышленности, работая на товарный оборот до ее восстановления. А таковое невозможно на старой базе, для восстановления потребуется десятилетие, если не больше. До той поры мы будем иметь дело с мелким производителем, и «лозунг свободной торговли будет неизбежным»⁸⁸, он отвечает условиям существования мелкого производителя, ему нужен продналог, который мы не смогли ввести в 1918 г., нужна уверенность, что он столько-то отдает, а столько-то может употребить для своего местного оборота. В условиях войны оборот мы обеспечить не могли. Восстановлению промышленности могли бы помочь концессии, но у нас сложнейшие отношения с внешним миром.

Как обеспечить мелкое хозяйство «известной свободой в местном обороте» — самый важный вопрос экономики и политики для Советской власти сегодня. Как его решить, Ленин разъяснил специально в «Докладе о замене разверстки натуральным налогом» 15 марта 1921 г.

Он начинает с того, что вопрос о замене разверстки налогом является «прежде всего и больше всего вопросом политическим», ибо суть его состоит в отношении рабочего класса к крестьянству. «...Мы должны отношения этих двух главных классов, борьба между которыми или соглашение между которыми определяют судьбы всей нашей революции, подвергнуть новому или, я бы сказал, пожалуй, более осторожному и правильному дополнительному рассмотрению и известному пересмотру».

«Два слова» он говорит о теоретическом подходе к этому вопросу: «Нет сомнения, что социалистическую революцию в стране, где громадное большинство населения принадлежат к мелким земледельцам-производителям, возможно осуществить лишь путем целого ряда особых переходных мер, которые были бы совершенно не нужны в странах развитого капитализма, где наемные рабочие в промышленности и земледелии составляют громадное большинство».

В последнем случае возможен непосредственный переход к социализму, в первом случае социалистическая революция может иметь окончательный успех лишь при двух условиях: во-первых, при поддержке ее своевременно социалистической революцией в одной или нескольких передовых странах, для этого условия мы сделали далеко недостаточно, «чтобы это стало действительностью»; другое условие, это — соглашение между держащим в своих руках государственную власть, осуществляющим свою диктатуру «пролетариатом и большинством крестьянского населения. Соглашение, это — понятие очень широкое, которое включает в себя целый ряд мер и переходов... Классы обмануть нельзя... Нам надо... согласно урокам нашей революции — ставить вопросы прямиком: интересы этих двух классов различны, мелкий земледелец не хочет того, чего хочет рабочий (т. е. социализма и коллективизации? — Е.П.)».

Только соглашение с крестьянством может спасти социалистическую революцию в России, но оно «непрочно». Не стараясь прятать что-либо, мы «должны говорить прямиком, что крестьянство формой отношений, которая у нас с ним установилась, недовольно, что оно этой формы отношений не хочет и дальше так существовать не будет». Мы достаточно трезвые политики, чтобы говорить прямо: давайте нашу политику по отношению к крестьянству пересматривать. Так, как было до сих пор, не годится.

Далее Ленин садится на своего конька — он рассуждает снова о пагубности свободной торговли: «Мы должны сказать крестьянам: «Хотите вы назад идти, хотите вы реставрировать частную собственность и свободную торговлю целиком — тогда это значит скатываться под власть помещиков и капиталистов неминуемо и неизбежно... Расчет ли крестьянам... позволить стране откатываться — до власти капиталистов и помещиков или не расчет? ...При всей сознаваемой глубокой розни экономических интересов пролетариата и мелкого земледельца расчет будет в нашу пользу»⁸⁹.

Крестьянство в стране нивелировалось, стало более средним, чем прежде, и, как ни трудно у нас с ресурсами, задача «удовлетворить среднее крестьянство — должна быть решена».

У нас было немало фантазеров, но практика показала, какую огромную роль могут играть всевозможные опыты и начинания в области коллективного ведения хозяйства. Но эти опыты сыграли и отрицательную роль, когда проводились людьми, не имевшими «коллективного опыта». Они только показали, как не надо хозяйничать: «окрестные крестьяне смеются или злобствуют».

«...Дело переработки мелкого земледельца, переработки всей его психологии и навыков есть дело, требующее поколений... Если я говорю, что нужны поколения, это не значит, что нужны столетия. Вы прекрасно понимаете, что достать тракторы, машины и электрифицировать громадную страну — такое дело может, во всяком случае исчисляется не менее, чем десятилетиями. Вот какова объективная обстановка»⁹⁰.

Законные требования крестьян мы знаем.

Чтобы удовлетворить их, нужна известная свобода оборота и товары и продукты. Что же такое свобода оборота? Свобода оборота — это есть свобода торговли, а свобода торговли значит назад к капитализму, который и вырастает из товарного обмена между мелкими хозяевами. Может ли коммунистическая партия перейти к свободе торговли? В практическом разрешении вопрос «чрезвычайно труден». В нашем предварительном проекте «обмен допускается в пределах местного хозяйственного оборота». Наша задача здесь выставить лозунг, решись вопрос принципиально, оповестить об этом крестьян, потому что посев на носу. «И дальше — двинуть весь наш аппарат, все наши теоретические силы, весь наш практический опыт, чтобы посмотреть, как это сделать».

Иными словами, Ленин объявляет поиск: «...Можно ли до известной степени восстановить свободу торговли, свободу капитализма для мелких земледельцев, не подрывая этим самым корней политической власти пролетариата? Можно ли это? Можно, ибо вопрос — в мере».

С другой стороны, государство могло бы держать в своих руках «небольшое количество товаров» и пустить эти товары «в оборот», это оживило бы земледелие. «Мелкий земледелец, пока он остается мелким, должен иметь стимул, толчок, побудитель, соответствующий его экономической базе, т. е. мелкому отдельному хозяйству». Государство же получило бы от «оборота» минимальное количество хлеба для покрытия потребностей города, фабрик, промышленности, для укрепления своей экономической базы.

Вроде бы, поскольку в обороте деньги не учувствуют, Ленин предлагает снова продуктообмен «в местном масштабе». Но и тут он не ставит окончательную точку: «громадная земледельческая страна с плохими путями сообщения, с необъятными пространствами, различным климатом, различными сельскохозяйственными условиями и проч. неизбежно предполагает известную свободу оборота местного земледелия и местной промышленности в местном масштабе»⁹¹. Во время войны мы зашли слишком далеко по пути национализации торговли и промышленности, по пути закрытия местного оборота. «Было ли это ошибкой? Несомненно». «...Мы меры не соблюли, не знали, как ее соблюсти»⁹².

И снова Ленин предлагает поиск, он не ставит окончательной точки: «Мы можем в порядочной степени свободный местный оборот допустить, не разрушая, а укрепляя политическую власть пролетариата. Как это сделать — это дело практики». Соответственно новому порядку будет перестроена кооперация. Линия на поиск ведется Лениным неуклонно: «Вы скажете, что это неопределенно. Да, и надо, чтобы это было до известной степени неопределенно. Почему это надо? Потому что, чтобы было вполне определенно, надо до конца знать, что мы сделаем на весь год. Кто это знает? Никто не знает и знать не может».

«Мы в этом отношении стоим, говоря теоретически, перед целым рядом переходных ступеней, переходных мер. Для нас ясно одно: резолюция IX съезда предполагала, что наше движение будет идти по прямой линии. Оказалось, как оказывалось постоянно во всей истории революций, что движение прошло зигзагами».

Ленин выступает против шаблонизирования оборота в разных регионах: Центральная Россия, Украина, Сибирь — это разные местности. «Испытайте то, испытайте другое, изучайте практически, на опыте, потом поделитесь с нами и скажите, что вам удалось», а мы учтем «собранный опыт». Привлечем специально т. Преображенского, автора книги «Бумажные деньги в эпоху пролетарской диктатуры», пусть он подскажет, как сделать удовлетворительным оборот страны, чтобы не получились из денег ненужные бумажки. «Чтобы идти потом на основании опыта, нам нужно десять раз проверить принятые меры»⁹³.

Часть товаров получим, хотя и за грабительские проценты, от иностранных фирм, «нужно золотой фонд бросить на предметы потребления, вопреки нашей прежней программе». Налог должен быть меньше, чем размер разверстки. «Искать переходные меры — задача очень трудная. Не удалось быстро и прямолинейно это сделать — мы духом не упадем, мы свое возьмем»⁹⁴.

Пропаганду новой экономической политики В.И. Ленин продолжил в брошюре «О продовольственном налоге» (апрель 1921 г.), в ряде выступлений, документов, набросков. Кстати, для пропаганды оказались пригодными статьи периода передышки 1918 г. — «Очередные задачи Советской власти» и «О "левом" ребячестве и мелкобуржуазности». Ленин не только цитировал их теперь в своих работах и статьях — он дал согласие на почин московских коммунистов переиздать эти статьи. «В большом масштабе текущий момент весной 1922 г., — писал он, — повторяет основные особенности текущего момента весны 1918 г.»⁹⁵.

Не станем изображать поиск Ленина в виде прямой линии — он шел зигзагами. С какими муками отказывался Ленин от Марксовой догмы о бестоварном социализме и продуктообмене говорят такие «промежуточные» формулы Ленина: «Продналог есть одна из форм перехода от своеобразного «военного коммунизма» к правильному социалистическому продуктообмену», «мы еще вернемся к террору и террору экономическому», нэп — беспорядочное «стратегическое отступление» и т. п.⁹⁶

Но практика вела в противоположном направлении. В брошюре «О продовольственном налоге» есть такой примечательный абзац: «Оборот есть свобода торговли, есть капитализм. Он нам полезен в той мере, в которой поможет бороться с распыленностью мелкого производителя, а до известной степени и с бюрократизмом. Меру установит практика. Страшного для пролетарской власти тут ничего нет, пока пролетариат крепко держит власть в своих руках, твердо держит в своих руках транспорт и крупную промышленность»⁹⁷.

А 28 мая 1921 г. Ленин выразил согласие с формулой Осинского: мы взялись проводить политику нэпа «всерьез и надолго»⁹⁸.

В докладе же на VII Московской Губпартконференции 29 октября 1921 г. Ленин признал, что отступление, предпринятое X съездом, оказалось недостаточным. Первоначальный план строительства был таков: «Предполагалось более или менее социалистически обменять в целом государстве продукты промышленности на продукты земледелия и этим товарообменом (это же продуктообмен! — Е.П.) восстановить крупную промышленность... Что же оказалось? Оказалось, — сейчас вы все это знаете из практики, но это видно и из всей нашей прессы, — что товарообмен сорвался, сорвался в том смысле, что он вылился в куплю-продажу. И мы теперь вынуждены это сознавать, если не хотим прятать голову под крыло, если не хотим корчить из себя людей, не видящих своего поражения, если не боимся прямо посмотреть в лицо опасности... Необходимо произвести дополнительное отступление, еще отступление назад, когда мы от государственного капитализма переходим к созданию государственного регулирования купли-продажи и денежного обращения. С товарообменом ничего не вышло, частный рынок оказался сильнее нас, и вместо товарообмена получалась обыкновенная купля-продажа, торговля.

Потрудитесь приспособиться к ней, иначе стихия купли-продажи, денежного обращения захлестнет вас!.. Лишь таким, еще более длительным, чем предполагали, путем можем мы восстанавливать экономическую жизнь»⁹⁹.

Ленин призывал коммунистов не поддаваться унынию, прямо смотреть на создавшееся положение. Откровенность и прямоту в постановке новых задач он считает залогом успеха. «Не было ни одной задачи из тех, какие мы решали, которая не потребовала бы от нас повторного решения взяться за нее опять. Потерпевши поражение, взяться во второй раз, все переделать, убедиться, каким образом можно подойти к решению задачи... Если мы не будем бояться говорить даже горькую и тяжелую правду напрямик, мы научимся, непременно и безусловно научимся побеждать все и всякие трудности»¹⁰⁰.

Правда, на XI съезде РКП(б) 27 марта — 2 апреля 1922 г. Лениным была уже провозглашена остановка «отступления», «перегруппировка сил», но трудно сказать, выражал ли Ленин собственные реальные намерения или всего-навсего успокаивал партактив, проникнутый ненавистью к «нэпману»¹⁰¹.

 

Организация народного хозяйства в городе

Новая экономическая политика отрегулировала отношения советского государства с крестьянством, заменив в деревне продразверстку продналогом. Но крупная перестройка произошла и в городе — в области промышленности, товарооборота, финансовой политики.

Высшим органом, руководившим экономикой, стал Совет Труда и Обороны (СТО), где председательствовал Ленин. В состав СТО входили наркомы по военным делам, труда, путей сообщения, земледелия, продовольствия, председатель ВСНХ и управляющий ЦСУ (с правом совещательного голоса). Низовыми органами СТО на местах были областные, губернские, уездные и волостные экономические совещания, которые были созданы для согласования деятельности всех местных экономических органов. Эти совещания регулярно отчитывались перед СТО в целях обмена опытом, выявления лучших образцов производства, развития соревнования. В основе всех взаимоотношений органов управления в Москве и на местах лежал принцип демократического централизма. Ленин в Наказе от СТО местным советским учреждениям поставил «первоочередной задачей восстановление производительных сил, подъем сельского хозяйства, промышленности и транспорта». «Мы стоим перед новой задачей, — писал он в Наказе, — не испробованной еще нигде в мире; мы решаем эту задачу при таких условиях, когда послевоенное разорение не позволяет ни точно рассчитать ресурсы, ни определить наперед, какую степень напряжения могут вынести рабочие и крестьяне... Мы должны смелее и шире применять разнообразные приемы, подходы к делу с разных сторон, разную степень допущения капитала и частной торговли, не боясь известного насаждения капитализма, лишь бы немедленно поднять оборот, оживить этим и земледелие и промышленность, подсчитать, на результатах практического опыта, какими ресурсами страна обладает и каким путем всего вернее можно идти к улучшению положения рабочих и крестьян для дальнейшей более широкой и прочной работы хозяйственного строительства, для осуществления плана электрификации»¹⁰².

Ленинский Наказ требовал всемерно поощрять почин, самостоятельность, размах работы на местах и обеспечить при помощи правильно поставленной отчетности возможность контролировать местным опытом и местным надзором работу центрального аппарата и обратно, достигая этим устранения волокиты и бюрократизма.

До 1921 г. в Советской России не было единого центра планирования, его осуществляли (и плохо) отдельные ведомства. Двадцать второго февраля 1921 г. СНК принял по докладу Ленина постановление о государственной общеплановой комиссии (Госплан) при СТО; его председателем стал специалист по вопросам хозяйства Г.М. Кржижановский.

Были пересмотрены функции ВСНХ, который руководил текущей работой. Он занялся вопросами организации, восстановления управления промышленностью, система «главкизма», созданная в обстановке Гражданской войны, была ликвидирована, в ведении ВСНХ оставлены только наиболее крупные фабрики и заводы. Значительная часть предприятий перешла в ведение совнархозов.

Ленин потребовал прежде всего «концентрации производства в немногих лучших предприятиях»¹⁰³ и закрытия тех предприятий, без которых можно будет обойтись, пустив только важнейшие фабрики и заводы, коим хватило топлива и хлеба.

В период нэпа крупные и технически оборудованные фабрики и заводы объединялись в тресты, работавшие на основе хозрасчета; они стремились сократить накладные расходы, свести до минимума аппарат управления, удешевить себестоимость изделий. Ленин требовал «деловым, купцовским способом» обеспечить интересы пролетарского государства¹⁰⁴, добиться безубыточности, рентабельности работающих предприятий. Вместе с тем продолжали действовать, хотя и убыточные, но важнейшие для страны фабрики и заводы. Значительная часть предприятий была поставлена на консервацию, часть мелких — сдана в аренду, тысячи коммунистов и беспартийных специалистов были направлены на важнейшие участки хозяйственного фронта.

Были введены на предприятиях новые формы оплаты труда и привлечения рабочей силы. Уравнительная оплата труда была заменена тарифной системой, учитывающей квалификацию рабочих, количество и качество произведенной продукции. Таким образом создавалась материальная заинтересованность трудящихся в результатах своего труда, в развитии производства. Увеличение зарплаты связывалось исключительно с ростом производительности труда, все виды натуральной оплаты были заменены денежной формой заработной платы, карточки были ликвидированы.

Поскольку образовалась «избыточная» рабочая сила, возник «рынок труда», исчезла необходимость в «военно-коммунистических» формах милитаризации труда, всякая трудовая повинность и трудовые мобилизации были отменены.

Как мы уже упоминали, планируемый через потребительскую кооперацию «товарообмен» был сорван, кооперация оказалась неспособной конкурировать с кустарем и ремесленником, к тому же крестьянин предпочитал денежный расчет натуральному. Пришлось в масштабах всей страны переходить к государственному регулированию денежных отношений. Была разрешена торговля на базарах и ярмарках, в больших городах открылись торговые биржи для заключения торговых сделок. В городах для всех граждан была установлена плата за коммунальные услуги, почтовые услуги, транспорт. Промышленные и торговые предприятия стали платить налоги, пополнять доходы государства. В целях стабилизации советского рубля вновь образованный государственный банк РСФСР получил осенью 1922 г. право выпускать банкноты достоинством в 1, 2, 5, 10, 25, 50 червонцев (1 червонец равнялся 10 золотым рублям). Это были первые этапы будущей денежной реформы.

Постепенно свобода развития частного капитала расширялась. ВСНХ было разрешено сдавать в аренду сначала мелкие, затем и более крупные предприятия частным лицам. Было разрешено создание частных предприятий с числом рабочих не больше 20; они свободно распоряжались фондами и продавали свои изделия.

Окончательно окрепли кустари и ремесленники, появились скупщики их продукции.

Были допущены государственно-капиталистические предприятия. Ленин особенно надеялся на привлечение частного капитала в форме концессий, но достижения свелись здесь к минимуму. Была разрешена сдача в аренду частным лицам государственных предприятий и создание смешанных акционерных обществ.

Таким образом, были и в городе найдены формы и методы экономической деятельности, отвечающие характеру новой экономической политики¹⁰⁵.

Так или иначе, в 1922 г. идея нэпа («модель №3») замаячила как идея гигантского стратегического поворота: возможности в принципе сочетать пролетарскую диктатуру со свободным рынком, советскую власть с торговлей, социализм с капитализмом — весь вопрос в «мере», «форме» и т. д. К концу 1922 г. Ленин уже назвал основные элементы нэпа — как сочетание революционного энтузиазма с материальной заинтересованностью, прокрестьянская политика в деревне¹⁰⁶, хозрасчетные отношения в промышленности плюс свобода торговли. «Учитесь торговать!» — призывает Ленин коммунистов...

Что касается перспектив нэпа, то Ленин говорил в конце 1921 г.: «Новое общество, которое основано будет на союзе рабочих и крестьян, неминуемо. Рано или поздно, двадцатью годам раньше или двадцатью годами позже, оно придет, и для него, для этого общества, помогаем мы вырабатывать формы союза рабочих и крестьян, когда трудимся над решением нашей новой экономической политики»¹⁰⁷.

А вот ленинский прогноз из речи на XI съезде, где он вроде бы провозгласил конец «отступления»:

«Что, этот нэп — пригодиться на что-нибудь или нет? Если окажется правильным отступление, то сомкнуться, отступивши, с крестьянской массой и вместе с ней, в сто раз медленнее, но твердо и неуклонно идти вперед, чтобы она всегда видела, что мы все-таки идем вперед. Тогда наше дело будет абсолютно непобедимо, и никакие силы в мире нас не победят»¹⁰⁸.

Отметим, что оригинальный вклад в изучение проблем нэпа, заслуживающий особого внимания, внес в своих последних статьях не так давно ушедший из жизни публицист-мыслитель Юрий Григорьевич Буртин. Остановимся на его статьях, тем более что сам автор приглашал к дальнейшему разговору: «Тут многое нуждается в дополнительной, в том числе теоретической проработке»¹⁰⁹.

Буртин обращает внимание на то, что в гибельной обстановке «военного коммунизма» Ленин находил выход из «ужасного кризиса, обратившись в первую очередь к деревне — «безбрежному океану, в котором города выглядели островками». Но для этого потребовался целый «мировоззренческий переворот». «Потребовалось, — отмечает автор, — сочетание трех условий: экстремальной ситуации, поразительного антидогматизма Ленина и его авторитета в партии».

Предложив «начинать с крестьянина», изменив способ изъятия у крестьян государством «излишков», уменьшив объем такого изъятия и разрешив свободно распоряжаться остальным, Ленин позволял умирающему крестьянскому хозяйству встать на ноги, стимулировал его развитие, чем в свою очередь создал условия для оживления промышленности — сначала мелкой, а затем, с ее помощью, и крупной. В целом же эта логика, отмечает Буртин, «все глубже погружает автора нэпа в нужды и беды деревни, заставляет понимать их конкретнее, острее». «А тем самым ведет к преодолению прежних сугубо пролетарских предпочтений».

Эта смена приоритетов доводится до предельного обострения, тактика превращается в стратегию, изменяется лексика ленинских работ — исчезают его проклятья в адрес самых грубых, диких эксплуататоров: «кулаков», «пиявок», «вампиров», с которыми мы вступили «в последний решительный бой» (Буртин замечает, что впоследствии эти эпитеты реанимируют Сталин, Каменев). Исчезает у Ленина идея двойственной — одновременно и эксплуататорской и трудовой природы земледельца. Причем, сравнивая крестьянство с городским пролетариатом, Ленин прямо констатирует, что «интересы этих двух классов различны, мелкий земледелец не хочет того, чего хочет рабочий»¹¹⁰. Вместе с тем Ленин признает, что эти несовпадающие интересы «в равной степени заслуживают удовлетворения». В период нэпа «исчезают не только призывы к насилию», но и само это слово «исчезает из ленинского обихода», выдвигается «требование большей революционной законности», появляются такие понятия, как «компромисс», «уступка», «уступчивость», «постепеновство» и «реформизм». С весны 1921 г. на место этого (революционного. — Е.П.) подхода ставится «совершенно иной, типа реформистского; не ломать старого общественно-экономического уклада, торговли, мелкого хозяйства, мелкого предпринимательства, капитализма, а оживлять торговлю, мелкое предпринимательство, капитализм... получая возможность подвергать их государственному регулирования лишь в меру их оживления»¹¹¹.

«Оживлять капитализм! — восклицает Буртин. — От одного такого сочетания слов в устах вождя антикапиталистической революции многие из его учеников и последователей должны были, наверное, попросту терять дар речи». В работах Буртина подобная трактовка подается как появление еще в период ленинского нэпа теории и практики конвергентного развития, как модели «двухукладной экономики», своего рода «капиталистического социализма», к чему будет призывать акад. А.Д. Сахаров «пятьюдесятью годами позже»¹¹². Правда, в 1921 г. нэп еще трактуется Лениным и партией как временное «отступление», позже он превращается в необходимую ступень к социализму, и, наконец, по Буртину, «понимается как собственно социализм, хотя и в первоначальном и необработанном виде».

Октябрь же 1917 г., считает Буртин, сломал один тип доконвергентного общества, чтобы заменить его другим, нисколько не лучшим. Нэп и особенно статья «О кооперации» из так называемого Политического завещания Ленина, исправляют эту ошибку, здесь открывается путь того «встречного движения двух социально-политических укладов, которое составляет суть нэпа».

 

Нэп - он же ленинская «самотермидоризация»

Попытаемся теперь включить нэп в международно-исторический контекст. Отметим прежде всего такой факт: если на подходе к Октябрю 1917-гоЛенина привлекал наступательный порыв французского якобинства: быстрота и глубина социальных преобразований, террор, революционный контроль за богачами¹¹³, то в кризисном 1921 г. Ленин наконец-то обратился к негативному опыту того же якобинства, фиксируя явную его неспособность предотвратить Термидор¹¹⁴, откат революции назад. Вот некоторые из заметок Ленина времен перехода к товарным отношениям. Их важно привести в совокупности — мы очень редко видим их у наших специалистов по нэпу...

«1. Общеполитическое значение этого вопроса

 — вопрос о крестьянской (мелкобуржуазной) контрреволюции.

Такая контрреволюция стоит уже против нас

2. Теоретический экскурс

(б) буржуазная или социалистическая революция? Решит борьба...»

И еще: «Политическая сторона:

Скинет мелкобуржуазная стихия...

«"Образец" французская революция...»

«1794 versus 1921» (1794 против 1921. - Е.П.)

И снова: «"Термидор"? Трезво, может быть, да?

Будет? Увидим. Не хвались едучи на рать»¹¹⁵.

 

А вот и перевод этих аналитических заметок на общедоступный рядовым партийцам и рабочим язык: «Если мы ее (мелкобуржуазную стихию. — Е.П.) не победим, мы скатимся назад, как французская революция. Это неизбежно, и надо смотреть на это, глаз себе не засоряя и фразами не отговариваясь» (Из речи на Всероссийском съезде транспортных рабочих 27 марта 1921 г.)¹¹⁶.

Нэп — замена продразверстки продналогом (затем денежным налогом) и был сознательно проведенным Советским государством отходом, позволившим сразу же резко сгрузить сферу применения насильственных средств по отношению к трудящимся классам (недовольством были охвачены и массы рабочих).

А вот слова, сказанные в 1921 г. французскому коммунисту Жаку Садулю, вспомнившему свою беседу с Лениным: «Рабочие-якобинцы более проницательны, более тверды, чем буржуазные якобинцы, и имели мужество и мудрость сами себя термидоризироватъ»¹¹⁷, отсюда введенный в нашу политологию термин М.Я. Гефтера: нэп — «самотермидоризация». Приведем теперь отрывок из интервью М. Гефтера журналисту Г. Павловскому: «Самотермидоризация — вот он, ленинский выход. Выход и — выбор.

Г.П. Сделанный им одним?

М.Г. Сначала опоздавшим, затем опередившим. Нет, я не собираюсь приписывать Ленину мысль о прекращении революции. Но превращение ее в реформу, но принесение уже внесенного в жизнь социализма в "жертву" культурничеству, охватывающему и экономику, и политику, и верхи, и низы, — так ли просто было усвоить этот язык, заговорить на нем в деле, делом?»¹¹⁸

И действительно, в результате «самотермидоризации» революционный процесс стал превращаться в процесс эволюционный, более или менее подвластный правящему революционному режиму. Появился, правда, в России и как раз в это критическое время перехода от одного типа развития к другому непредвиденный фактор, превративший всю проблему в сущую национальную трагедию. В результате страшной засухи в районах Поволжья, Приуралья, Кавказа, Крыма, части Украины на грани голодной смерти оказалось около 22 млн. человек. Это окончательно заставило Ленина и РКП(б) заняться прежде всего улучшением положения крестьянства.

Перед нами, если брать деятельность Ленина, большевиков в 1921 — 1922 гг. в целом — вынужденная обстоятельствами и накоплением отрицательного опыта полуреформаторская линия поведения правящей революционной партии в условиях, не предуказанных ее программой и идеологией; при этом в 1921 — 1922 гг. вождь партии не затрагивает политическую надстройку общества, в области политической он скорее контрреформатор, стремящийся рядом репрессивных мер обеспечить в будущем стабильное существование советской власти.

И тем не менее мы, очевидно, должны отличать отдельные зигзаги, метания, перехлесты в репрессиях 1921 — 1922 гг., вызванные общим нестабильным положением в стране, от мер, касающихся миллионных масс, мер и подходов, которые выводили экономику на магистральную дорогу от нэпа к социализму. Вот одно из принципиальных положений из статьи «К четырехлетней годовщине Октябрьской революции»: «Не на энтузиазме непосредственно, а при помощи энтузиазма, рожденного великой революцией, на личном интересе, на личной заинтересованности, на хозяйственном расчете потрудитесь построить сначала прочные мостки, ведущие в мелкокрестьянской стране через государственный капитализм к социализму; иначе вы не подойдете к коммунизму, иначе вы не подведете десятки и десятки миллионов людей к коммунизму. Так сказала нам жизнь. Так сказал нам объективный ход развития революции»¹¹⁹.

А вот к проблемам реформирования политического строя в стране Ленин обратился уже в своем Завещании: «Я советовал бы очень предпринять на этом (XII. — Е.П.) съезде ряд перемен в нашем политическом строе»¹²⁰.

Примечания:

¹ Маркс К, Энгельс Ф. Соч. Т. 7. С. 551.

² Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 33. С. 50.

³ Люксембург Р. О социализме и русской революции. С. 45, 46.

⁴ Там же. С. 109.

⁵ Там же. С. 26.

⁶ Люксембург Р. О социализме и русской революции. С. 231.

⁷ Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 6.

⁸ Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 42. С. 260.

⁹ Там же. Т. 41. С. 368; Т. 42. С. 260.

¹⁰ Гимпельсон F.E. Формирование советской политической системы 1917 — 1923 гг. М., 1995. С. 25.

¹¹ КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. М., 1970. Т. 1. С. 206, 208.

¹² Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 12. С. 316.

¹³ Там же. Т. 45. С. 127.

¹⁴ Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 41. С. 27.

¹⁵ Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 45. С. 211-212.

¹⁶ История СССР с древнейших времен и до наших дней. Т. 8. С. 121 — 122.

¹⁷ Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 45. С. 250-251.

¹⁸ Ойзерман Т.И. Марксизм и утопизм. М., 2003. С. 384, 407 (contradictio in adjecto — противоречие в сопоставлении. — Е.П.).

¹⁹ Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 40. С. 104.

²⁰ Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 132, 294-295.

²¹ Там же. С. 294-295.

²² Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 54, 183.

²³ Там же. С. 172-173.

²⁴ Там же. С. 173. 174.

²⁵ Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 178 (курсив наш — Е.П.).

²⁶ Там же. С. 179-181.

²⁷ Там же. С. 185, 188.

²⁸ Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 188, 189, 190. (курсив наш — Е.П.).

²⁹ Там же. С. 191.

³⁰ Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 194, 195, 197.

³¹ Там же. С. 198.

³² Там же. С. 200.

³³ Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 202.

³⁴ Там же. С. 205.

³⁵ Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 205.

³⁶ Там же. С. 305.

³⁷ Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 44. С. 105.

³⁸ Сталин ИВ. Соч. Т. П. С. 146-147.

³⁹ Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 44. С. 199; 473 — 474 (курсив наш. — Е.П.). О повторении в известной мере догматической оценки Сталина советскими историками см.: Генкина Э.Б. Государственная деятельность В.И. Ленина 1921 — 1923. М., 1969. С. 130.

⁴⁰ См.: Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 171 (курсив наш — Е.П.).

⁴¹ VIII съезд РКП(б). Март 1919. Протоколы. М., 1959. С. 48-52, 239-240 (курсив наш. — Е.П.).

⁴² Гимпельсон Е.Г. «Военный коммунизм»: политика, практика, идеология. М., 1973.С. 183-184.

⁴³ Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 214, 235, 238.

⁴⁴ Там же. С. 316-317.

⁴⁵ Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 326.

⁴⁶ См.: Свердлов Я.М. Избранные произведения. 1959. Т. 2. С. 214.

⁴⁷ Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 362.

⁴⁸ Там же. С. 363-364.

⁴⁹ См.: История СССР от древнейших времен и до наших дней. Т. 7. С. 380 — 385, 425-427.

⁵⁰ Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 44. С. 7.

⁵¹ Там же. Т. 39. С. 168.

⁵² Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 38. С. 440.

⁵³ Там же. Т. 37. С. 481.

⁵⁴ Там же. Т. 39. С. 449.

⁵⁵ Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 38. С. 437-438.

⁵⁷ История отечества: люди, идеи, решения. Очерки истории советского государства. М., 1994. С. 83-85.

⁵⁸ Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 37. С. 144.

⁵⁹ Там же. С. 352-354.

⁶⁰ Там же. С. 355-357.

⁶¹ Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 37. С. 369-361, 362-363.

⁶² Там же. С. 364.

⁶³ Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 38. С. 193, 196, 198, 200, 201.

⁶⁴ Там же. Т. 38. С. 202, 204, 205 (курсив наш. - Е.П).

⁶⁵ Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т 39. С. 375 (курсив наш. — Е. П.).

⁶⁶ Там же. С. 377-378.

⁶⁷ Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 405.

⁶⁸ Там же. С. 368.

⁶⁹ Там же. С. 406.

⁷⁰ Там же. С. 449.

⁷¹ Там же. Т. 37. С. 509.

⁷² Там же. Т 37. С. 221, 471.

⁷³ Там же. T 38. С. 98.

⁷⁴ История СССР с древнейших времен и до наших дней. Т. 7. С. 456.

⁷⁵ Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 40. С. 33-34.

⁷⁶ Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 43. С. 219-220. Т.44. С. 156-158

⁷⁷ Там же. Т. 40. С. 104 (курсив наш. - Е.П.).

⁷⁸ Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 40. С. 62-63.

⁷⁹ Там же. Т. 42. С. 159.

⁸⁰ Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 42. С. 382-386.

⁸¹ Там же. Т. 44. С. 476.

⁸² История СССР с древнейших времен и до наших дней. Т. 8. С. 41-42

⁸³ Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 42.С. 180-181.

⁸⁴ Там же. С. 333.

⁸⁵ Десятый съезд РКП(б). Стенографический отчет. М, 1963. С. 608 — 609.

⁸⁶ Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 43. С. 4.

⁸⁷ Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 43. С. 24, 25.

⁸⁸ Там же. С. 27.

⁸⁹ Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 43. С. 59 (курсив наш. — Е. П.).

⁹⁰ Там же. С. 60-61.

⁹¹ Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 43. С. 61, 62 (курсив наш — Е.П.). В «Плане речи о замене разверстки налогом» Ленин довольно откровенно записал «для себя»:

«6. "Свобода оборота" = свобода торговли = свобода капитализма. Назад к капитализму?

Слишком поспешный, прямолинейный, неподготовленный "коммунизм" наш вызвался войной и невозможностью ни достать товары, ни пустить фабрики.

Есть еще целый ряд возможных переходов. Можно еще сделать "веревку" более свободной, не разрывая ее, "отпустить" "полегче"» (Т. 43. С. 372).

⁹² Там же. С. 63.

⁹³ Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 43. С. 63, 64, 65, 66.

⁹⁴ Там же. С. 69, 72.

⁹⁵ Там же. Т. 45. С. 168.

⁹⁶ Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 43. С. 219, 243; т. 44. С. 158, 428 и др.

⁹⁷ Там же. Т. 43. С. 244 (курсив наш. - Е.П.).

⁹⁸ Там же. С. 329.

⁹⁹ Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 44. С. 207 — 208 (курсив наш. — Е.П.).

¹⁰⁰ Там же. С. 210.

¹⁰¹Там же. Т. 45. С. 86, 87 и др.

¹⁰² Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 43. С. 270-271.

¹⁰³ Там же. С. 261.

¹⁰⁴ Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 54. С. 151.

¹⁰⁵ См. подробнее: История СССР с древнейших времен и до наших дней. Т. 8.С. 51-57.

¹⁰⁶ Необходимость такой политики при победе пролетарской революции в мелкокрестьянских странах предвидел еще Маркс в 70-х гг. XIX в., конспектируя книгу М. Бакунина «Государственность или анархия» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 18. С. 612. Ленину конспект не был известен — он был опубликован в СССР в 1926 г.).

¹⁰⁷ Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 44. С. 329.

¹⁰⁸ Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 45. С. 78.

¹⁰⁹ Интересующие нас статьи «Три Ленина» Юрий Буртин публиковал в «Независимой газете» 20 — 21 января 1999 г, журнале «Октябрь», № 12 за 1998 и № 1 за 1999 г.; более обширный труд «Другой социализм» — в альманахе «Красные холмы» за 1999 г.

¹¹⁰ Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 43. С. 58.

¹¹¹ Там же. Т. 44. С. 222.

¹¹² См.: Плимак Е.Г. Концепция конвергенции в нашу эпоху // Международный альманах «Синтез цивилизации и культуры». М., 2003.

¹¹³ Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 174-175 и др.

¹¹⁴ «Термидор» — название контрреволюционного переворота месяца термидора, числа 9 (27 июля) 1794 г., когда была ликвидирована якобинская диктатура, казнены ее вожди: Робеспьер, Сен-Жюст, Кутон.

¹¹⁵ Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т 43. С. 371, 386, 403.

¹¹⁶ Там же. С. 141

¹¹⁷ Иностранная литература. 1966. № 4. С. 236.

¹¹⁸ Гефтер М.Я. Из тех и этих лет. М., 1991. С. 252.

¹¹⁹ Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 44. С. 151.

¹²⁰ Там же. Т. 45. С. 343. (курсив наш. — Е. П.).