§ 2. ПОЛИТИЧЕСКАЯ НАПРАВЛЕННОСТЬ ТЕКСТОВ «ЗАВЕЩАНИЯ»
То, что тексты «Завещания» пронизаны полемикой, — факт хорошо известный, но не исследованный должным образом. Это понятно, если учесть, что они обычно рассматривались вне контекста той политической борьбы, которая шла в это время в руководстве партии. С кем идет полемика? Против кого она направлена?
От Троцкого в историографию вошло мнение, что ленинское «Завещание» политическим острием направлено против Сталина. Действительно, часть текстов «Завещания» имеет ярко выраженную антисталинскую направленность. Но это относится исключительно к тем текстам, ленинское авторство которых находится под сомнением («Письмо к съезду», «К вопросу о национальностях или об "автономизации"» и к письмам от 5 и 6 марта Троцкому, а также Мдивани и др.). Во всех других текстах подобной направленности не обнаруживается. Наоборот, «героем» в них выступает Троцкий, с которым Ленин ведет полемику все по тому же хорошо известному кругу вопросов, как и прежде, не называя своего оппонента по имени.
РЕОРГАНИЗАЦИЯ ЦК, ЦКК И РКИ
В историографии предложения Ленина относительно особых прав и функций новых членов расширенного ЦК (в окончательном варианте — членов реорганизованного ЦКК) расцениваются как направленные против генерального секретаря, следовательно, против Сталина. Считается, что они могли и должны были сковать его зловредные замыслы. Кроме того, считается, что в критике РКИ проявилось разочарование Ленина в организаторских способностях Сталина. В письме в ЦК и ЦКК РКП(б) от 23 октября 1923 г. Троцкий писал: «Я очень отрицательно относился к старому Рабкрину. Однако т. Ленин в статье своей "Лучше меньше, да лучше" дал такую уничтожающую оценку Рабкрина, какой я никогда не решился бы дать... Если вспомнить, кто дольше всего стоял во главе Рабкрина, то не трудно понять, против кого направлена была эта характеристика»[1276]. Этот пассаж Троцкого воспринимается, как правило, без какой-либо критической оценки и охотно подхватывается. И напрасно. Статьи о реорганизации РКИ не дают оснований для такой интерпретации, а других ленинских документов, подтверждающих троцкистскую трактовку ленинской критики РКИ, нет. Зато хорошо известно, что Ленин на XI съезде РКП (б) защищал Сталина как наркома РКИ от критики троцкистов[1277].
Да и сам наркомат РКИ еще в начале 1922 г., когда им руководил Сталин, Ленин не выделял в худшую сторону по сравнению со всеми другими наркоматами. На XI съезде РКП (б) он заявил, что «у нас 18 наркоматов, из них не менее 15-ти — никуда не годны»[1278]. В последних письмах и статьях Ленин никак не связывал критическую оценку деятельности НК РКИ с деятельностью лично Сталина. Для этого у него не было оснований. Наоборот, как было показано выше, ему было известно, что положение в нем катастрофически ухудшилось после ухода Сталина с поста наркома РКИ и связано это было не с плохим руководством, а с чрезвычайно низкой зарплатой инспекторов, вызывавшей отток квалифицированных кадров. В диктовке 29 декабря 1922 г. Ленин заявляет, что РКИ в том виде как он есть сложился «в результате своего развития и в результате наших недоумений по поводу его развития»[1279]. А в статье «Лучше меньше, да лучше», давая НК РКИ предельно отрицательную оценку, он прямо увязывает ее с данным временем («сейчас»), а ведь Сталин уже около года не был наркомом РКИ. Если учесть, что Советская власть едва отсчитала пять лет своего существования, то надо признать, что год — это большой срок и для созидания, и для развала работы. И, кроме того, он отмечает, что «при современных условиях с этого наркомата нечего и спрашивать»[1280]. Наконец, он высказал мысль, что на создание хорошего аппарата уйдет «много, много, много лет»[1281]. Уже поэтому вряд ли Ленин мог ставить плохую работу НК РКИ в упрек Сталину, которого сам постоянно отрывал от работы в этом наркомате. Ленин не винит никого персонально за то, что РКИ не справляется со своими задачами. Ни нового, ни, тем более, прежнего наркома.
Здесь мы видим тот же подход, что и к вопросу о реорганизации центральных органов партии, — Ленин не сводит причины недостатков к личности руководителей, а существующие проблемы он стремится решить не перемещением лиц, а изменением условий и организации работы. Поэтому попытки Троцкого интерпретировать критику НК РКИ как политический выпад против Сталина не находит в ленинских текстах никакой опоры.
Антисталинскую направленность «Завещания» усматривают также в предложении предоставить право новым членам ЦК из рабочих присутствовать на всех заседаниях Политбюро и читать все документы ЦК[1282]. С этим согласиться нельзя. Это предложение, содержащееся в диктовке 26 декабря и в плане первоначального варианта статьи о РКИ («Что нам делать с Рабкрином?»), было изменено в статье «Как нам реорганизовать Рабкрин» — из плана Ленина исчезали члены ЦК, обладавшие особыми по сравнению с другими правами и обязанностями. Вместо них с такими же задачами и функциями появляются новые члены ЦКК «из рабочих и крестьян», которые «должны будут пользоваться всеми правами членов ЦК» и «определенное число» которых «должны присутствовать» на заседаниях Политбюро, «проверять все документы, которые так или иначе идут на его рассмотрение»[1283]. Нетрудно заметить, что в ленинской формулировке задач, стоящих перед членами ЦКК, их участие в работе Политбюро не ведет ни к каким ограничениям или ущемлениям прав членов Политбюро и власти генерального секретаря. Право знакомства с документами, которые поступают в Политбюро, позволяло им участвовать в подготовке заседания и в обсуждении вопроса, но не давало права принимать участие в голосовании. Вопрос о предоставлении им права голоса на Политбюро, Ленин даже и не ставит. Эти права членов ЦКК никак не сказываются на прерогативах Политбюро решать вопросы по существу, как и на праве Секретариата ЦК готовить вопросы для Политбюро и решать другие порученные ему вопросы. Более того, Ленин не только не имел намерения ставить ЦК под контроль новых и неопытных членов ЦКК, но и отдавал их в выучку Секретариату, т.е. тому же Сталину. Перед Секретариатом ставилась задача: «Организация обучения новых членов ЦК (в окончательном варианте — новых членов ЦКК. — B.C.) всем деталям управления»[1284]. Ленин понимал, что это трудная задача, поэтому на ее решение, думал он, потребуется ряд лет упорной работы[1285].
Уже это обстоятельство говорит о том, что Сталину нечего было опасаться этой реформы. Сталин поддержал предложение Ленина об увеличении численности ЦК. В заключительном слове по орготчету ЦК на XII съезде РКП(б) он, в частности, говорил: «Нам нужны независимые люди, свободные от личных влияний, от тех навыков и традиций борьбы внутри ЦК, которые у нас сложились и которые иногда создают внутри ЦК тревогу... Нам нужны независимые от этих традиций и от этих личных влияний люди для того, чтобы они, войдя в ЦК... послужили тем цементом, который бы мог скрепить ЦК, как единый и нераздельный коллектив, руководящий нашей партией»[1286]. Именно по предложению Сталина XII съезд РКП(б) увеличил количество кандидатов в члены ЦК партии до 15-ти, т.е. втрое больше, чем предполагалось проектом резолюции. Таким образом, антисталинская направленность ленинских текстов «Завещания» — не более чем историографический миф. Реальностью является антитроцкистская направленность их.
АНТИТРОЦКИСТСКАЯ НАПРАВЛЕННОСТЬ ЛЕНИНСКОГО «ЗАВЕЩАНИЯ»
Ленин определенно указывает на объект своей критики — «критики партии» (они же «судьи партии»).
Ленин никого не называет конкретно, в статье «О нашей революции» он использует для их обозначения термин «наши Сухановы». Сталин к «критикам» и «судьям» партии не принадлежал. Он сам был критикуем и «судим» ими. Перечень проблем, по которым Ленин ведет спор с «нашими Сухановыми», исключает предположение, что среди них Ленин имел в виду Сталина. Среди таких критиков и «судей» одно из первых мест принадлежало в это время Троцкому.
«Нашим Сухановым», считал Ленин, «совершенно чужда мысль о том, что при общей закономерности развития во всей всемирной истории нисколько не исключаются, а, напротив, предполагаются отдельные полосы развития, представляющие своеобразие либо формы, либо порядка этого развития», им «и не снится, что иначе вообще могут делаться революции». Считается, что Ленин в данном случае полемизирует именно с Н. Сухановым, бывшим видным меньшевиком, по поводу его книги «Записки о революции», а также вообще с меньшевиками и западноевропейскими социал-демократами («героями II Интернационала») по вопросу о закономерности и перспективах социалистической революции в России[1287]. Конечно, и с ними тоже, но, судя по всему, не только с ними.
Выяснить, кому еще адресовались ленинские возражения, позволяет текст самой статьи, в которой не раз встречается выражение «наши Сухановы». Что значит «наши»? Такая форма по точному смыслу слов проводит четкую грань между «нашими» и «ненашими» Сухановыми. Если «Сухановы» — это меньшевики, то возникает вопрос: как понять выражение «наши меньшевики»? Меньшевики либо находились в эмиграции, либо отошли от активной политической деятельности, либо продолжали подпольную антисоветскую работу, либо сидели в тюрьмах. Вряд ли Ленину важно было дискутировать с ними, если учесть, что он в это время предлагал использовать в отношении меньшевиков метод репрессий*. Те ли меньшевики имелись в виду, которые отошли от активной политической работы, сохранив верность своим политическим взглядам, и сотрудничали с Советской властью? Это возможно. Ведь Н. Суханов относился именно к этой категории. Убедить их в правильности проводимой большевиками политики — в этом был смысл, на это можно было тратить силы. Но в статье Ленин не только убеждает, он ведет дискуссию. Так ли ему важно было дискутировать с этой частью меньшевиков? Они уже не могли активно влиять на политическую жизнь страны или отказались от этих планов. Ленин давно прекратил с ними спор по поводу социалистической революции в России, который невозможно было выиграть словопрением. Точку в нем могла поставить только практика. Не из-за них Ленин стал диктовать этот текст, не для них предназначал свои аргументы.
Определяя политическую позицию «наших Сухановых», Ленин писал, что «социал-демократы» (значит, и российские меньшевики) стоят правее «наших Сухановых»[1288]. Следовательно, «наши Сухановы» ближе к большевикам, чем меньшевики! Этого нельзя сказать о меньшевиках, даже отказавшихся от политической борьбы и сотрудничавших с Советской властью, но идейно не разоружившихся. Кто же был ближе? Только те меньшевики, которые вступили в РКП (б), но так и не стали настоящими большевиками. Многих из них исключили в ходе чистки партии в 1921 г., но часть бывших меньшевиков осталась в РКП(б), пройдя через чистку. Не их ли имел в виду Ленин? Это возможно. Но скорее Ленин имел в виду не целый слой в партии, а каких-то известных ему деятелей, выражавших настроения и взгляды, близкие к меньшевистским, но политически более «левые». Известно, что после перехода к НЭПу и в условиях поражения революционных выступлений в других странах у части членов РКП(б) усилились пессимистические настроения относительно перспектив социалистической революции, что сближало их с меньшевиками. На XI съезде из 520 делегатов с решающим голосом 87 были выходцами из других партий, в том числе 46 бывших меньшевиков[1289], а на XII съезде из 408 делегатов с решающим голосом процент выходцев из других партий составлял 14,7%, из которых 55% — бывшие меньшевики[1290]. Таким образом, примерно 8—9% делегатов с решающим голосом на этих съездах были бывшие меньшевики. Троцкий был среди них не последним. В кризисный момент развития революции задача укрепления веры и сознания того, что дело, начатое в октябре 1917 г., не обречено на неудачу, что трудности, стоящие перед революцией, преодолимы, была актуальной для этих «наших» меньшевиков. В этом надо было убеждать тех, кто, даже среди большевиков, недооценивал возможности российского крестьянства в социалистической революции, кто не понял, что НЭП есть тактический маневр, позволяющий обеспечить победу социализма над капитализмом в советских республиках, а оценивал его как «эволюцию», «перерождение», «термидор». Тех, кто предлагал НЭП экономический дополнить НЭПом политическим. Тех, кто судьбу российской социалистической революции связывал исключительно с победой мировой пролетарской революции. С ними можно было спорить, их нужно было постараться переубедить. Поэтому у Ленина было достаточно оснований тратить на них свое время и силы, нарабатывать дополнительные аргументы для ведения дискуссии и политической борьбы с такими настроениями и взглядами. Вот в отношении с ними нужна была дискуссия, как с товарищами по партии. В 1921—1922 гг. Ленин не раз оспаривал их взгляды и оценки. Видимо, их он и назвал «нашими Сухановыми».
В руководстве партии такие настроения и взгляды тоже имели место. Их открыто демонстрировал Троцкий, который мог оказывать реальное влияние на партию и ее политический курс. Возможно, именно о нем думал Ленин в первую очередь, диктуя «записки о Н. Суханове»**. Во всяком случае среди тех, кого Ленин мог иметь в виду, Троцкий был самой известной и крупной политической фигурой. К Троцкому вполне могли относиться ленинские упреки в нетворческом отношении к марксизму, в недопущение мысли о возможном отличии форм и порядка развития от схем, создававшихся применительно к условиям западноевропейских стран, в боязни (или неумении) «отступать от немецких образцов», в «рабской подражательности прошлому», в «понимании марксизма до невозможной степени педантски», в непонимании «решающего в марксизме... именно его революционной диалектики», а также в непонимании и игнорировании указания Маркса о желательности соединения рабочего движения с крестьянской революцией, «могущей создать революционную обстановку». Ленин называет «бесконечно шаблонным» положение, которое не раз звучало в выступлениях Троцкого, о том, что «мы не доросли до социализма, что у нас нет... объективных экономических предпосылок для социализма»[1291]. Его публичные заявления Ленин не мог оставлять без ответа.
Эта критика Ленина могла быть ответом на недавнее крупное публичное выступление Троцкого на IV конгрессе Коминтерна, в котором он, как было показано выше, отстаивая свою прежнюю схему, ставил российскую социалистическую революцию в полную зависимость от мировой и рисовал перспективу, которая, по сути, мало чем отличается от меньшевистской[1292]. Разница у Троцкого и меньшевиков в том, что меньшевики не верили в близость революции, спасающей Советскую Россию, а Троцкий допускал возможность новой революции в ближайшее время, но не видел никаких перспектив у российской революции в случае, если мировая революции задержится. Конечно, Троцкий левее меньшевиков, как и «наши Сухановы», в оценке Ленина. «Знаменатель» же у них общий — и у Троцкого, и у «наших Сухановых», и у меньшевиков, и у «героев II Интернационала» — отрицание у российской революции необходимых для победы внутренних сил.
В центре внимания последних писем, записок и статей Ленина («О кооперации», «О нашей революции», «Лучше меньше, да лучше») находится прежде всего вопрос оценки перспектив социалистической революции. Все намеченные им реформы имеют смысл только при положительном ответе на вопрос о перспективах «нашей революции». В «статье» «О нашей революции» Ленин писал: «Нам наши противники не раз говорили, что мы предпринимаем безрассудное дело насаждения социализма в недостаточно культурной стране. Но они ошибались в том, что мы начали не с того конца, как намечалось по теории (всяких педантов), и что у нас политический и социальный переворот оказался предшественником тому культурному перевороту, той культурной революции, перед лицом которой мы все-таки теперь стоим»[1293]. Уверенность в успешном построении социализма неоднократно высказана Лениным в «статье» «О кооперации». «При условии полного кооперирования мы бы уже (курсив наш. — B.C.) стояли обеими ногами на социалистической почве»[1294]. Трудно реализуемое, но не невозможное условие. Завершая свою последнюю работу «Лучше меньше, да лучше», Ленин развивает аргументацию, которая направлена против оценок Троцкого перспектив социалистической революции в нашей стране.
Известно, что Ленин и Троцкий по-разному смотрели на трудности, с которыми столкнулась революция. Троцкий считал их проявлением органической слабости изолированной пролетарской революции, поэтому их нельзя преодолеть, опираясь на ее внутренние силы. Ленин, как диалектик, считал, что трудности в революции неизбежны, что революция, преодолевая трудности, развивается. В статье «Лучше меньше, да лучше» он писал: «Наш теперешний быт соединяет в себе в поразительной степени черты отчаянно смелого с робостью мысли перед самыми мельчайшими изменениями.
Я думаю, что иначе и не бывало ни при одной действительно великой революции, потому что действительно великие революции рождаются из противоречий между старым, между направленным на разработку старого и абстрактнейшим стремлением к новому, которое должно быть так ново, чтобы ни одного грана старины в нем не было.
И чем круче эта революция, тем дольше будет длиться то время, когда целый ряд таких противоречий будет держаться»[1295].
Расхождения с Троцким в этом главном политическом и теоретическом вопросе у Ленина в течение 1921 — 1922 гг. нарастали все больше и больше, достигнув к концу политической деятельности Ленина максимальной дистанции. Эти разногласия предвосхищали борьбу по принципиальным вопросам теории и практики социалистического строительства в СССР, развернувшуюся в последующие годы.
* Красноречиво о позиции Ленина в этом вопросе говорят его письма Д.И. Курскому (20 февраля 1922 г.) «О задачах наркомюста в условиях новой экономической политики», письмо в Политбюро (22 февраля 1922 г.) о гражданском кодексе РСФСР, письмо Молотову (23 февраля 1922 г.) в связи с делом Рамзина (февраль 1922 г.), с делом Рожкова (декабрь 1922 г.) (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 44. С. 396–403; Т. 54. С. 319–320).
** Меньшевизм Троцкого, не только прошлый, но и нынешний, не был ни секретом, ни запретной темой в это время. Ярославский, вспоминая о своей последней беседе с Лениным 14 декабря 1922 г. (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 45. С. 471), рассказывал, что Ленин спросил у него: «А какие у Вас отношения с Троцким? Не было ли у Вас с ним столкновений когда-нибудь резких?» Получив утвердительный ответ, Ленин проявил большой интерес к ним. «Я рассказал Ильичу, — продолжает Ярославский, — как однажды напомнил Троцкому о его меньшевистском прошлом». Выслушав, Ленин заявил: «Да Вы же его меньшевиком назвали, ха-ха-ха! Этого он Вам никогда не простит! Нет, Троцкий таких вещей не забывает» (Известия ЦК КПСС. 1990. № 4. С. 189). Ленин оказался прав. Ярославский был, пожалуй, вторым после Сталина человеком, на которого Троцкий излил позднее потоки брани.
ПРАКТИЧЕСКИЕ МЕРЫ ПО УКРЕПЛЕНИЮ СИСТЕМЫ ВЛАСТИ
Противоположны взгляды Ленина и Троцкого и на реорганизацию ЦК партии. Ленин высказывает удовлетворение тем, что все сколь-либо важные вопросы внешней и внутренней политики, хозяйственного строительства рассматриваются в Политбюро. Троцкий возмущался этой практикой. Ленин предлагает не сокращать поток идущих через ЦК важных дел, а увеличить число членов ЦКК (в первоначальном варианте — членов ЦК) и привлечь их к работе в ЦК, чтобы обеспечить хорошую подготовку вопросов к заседаниям Политбюро и повысить эффективность его работы[1296]. Троцкий протестовал против этих планов. Он считал, что ЦК не в состоянии справиться с этим потоком и обеспечить своевременное и квалифицированное решение вопросов. Выход он видел в радикальном сокращении объема работы за счет передачи вопросов текущей экономической политики в руки объединенного Госплана — ВСНХ. Сокращение объемов работы позволит сократить численность ЦК. С этим связано предложение Троцкого (январь 1923 г.) уменьшить ЦК до состава Политбюро, Оргбюро и Секретариата с добавлением нескольких крупных хозяйственников[1297].
В последних письмах, записках и статьях Ленин развил свои направленные против Троцкого предложения о способах взаимодействия, взаимосвязи партийного и советского государственного аппаратов в целях усиления системы диктатуры пролетариата. Ленин считал, что «гибкое соединение советского с партийным... является источником чрезвычайной силы в нашей политике», и предлагал применить эту практику «ко всему нашему государственному аппарату», считая, «что такое соединение является единственным залогом успешной работы». На этот раз в центре его внимания стали вопросы соединения, по сути своей определенного слияния государственного и партийного аппаратов с помощью объединения реформированных ЦКК и РКИ. «Всякие сомнения на этот счет вылезают из самых пыльных углов нашего госаппарата и что на них следует отвечать только одним — насмешкой»[1298]. Это замечание традиционная историография относит обычно на счет Сталина, хотя оно с большим основанием может быть отнесено к Троцкому и его сторонникам. Ведь именно Троцкий решительно выступал против сближения партийного и государственного аппаратов. Пометы на «Предложениях Секретариата о распределении функций между Пленумом ЦК, Политбюро, Оргбюро и Секретариатом ЦК» зафиксировали его мнение: «Поскольку партия чересчур сливается с государством, постольку контрольные] ком[иссии] перенимают партийно-политические функции» (курсив наш. — В.С.)[1299].
Партия чересчур сливается с государством — такова оценка Троцкого, которой соответствовало предложение ослабить эту связь. Партия еще недостаточно соединена, слита с государством, поэтому это соединение и слияние надо проводить безотлагательно и систематически — такова оценка Ленина. Ясно, что перед нами две противостоящие позиции. Объективно ленинская аргументация и в этом вопросе направлена против Троцкого.
Ленин считал, что в данный момент это соединение, слияние должно произойти по линии ЦКК — РКИ (в первоначальном варианте: ЦК — РКИ). Троцкий был давним оппонентом Ленина в вопросах о судьбе РКИ. 18 декабря 1922 г. он писал Ленину, что считает само существование РКИ ненужным: «В условиях рыночного хозяйства "рабоче-крестьянская инспекция" есть абсолютнейшая и безусловнейшая чепуха»[1300]. Несколько дней спустя, 24 декабря, в письме членам Политбюро Троцкий выступил против «совершенно фантастических и романтических функций Рабкрина и необходимой замены их правильно поставленной государственно-хозяйственной бухгалтерией и соответствующим контролем»[1301]. В письме в ЦК от 20 января 1923 г. он еще раз подтвердил свою позицию[1302]. Как ответ на эти высказывания Троцкого выглядит заявление Ленина, сделанное в самом начале статьи «Как нам реорганизовать Рабкрин», завершенной как раз 23 января 1923 г.: «Я думаю, что те товарищи, которые отрицают «пользу или надобность Рабкрина, неправы»[1303].
Видное место в полемике Ленина и Троцкого занимал вопрос о подготовке кадров для реорганизуемого аппарата. Ленин предлагал сочетать учебу с работой[1304], а Троцкий считал, что сочетать их нельзя. В статье «Как нам реорганизовать Рабкрин» Ленин, отвечая на возражения, что будто бы из предлагаемого преобразования получится один хаос («члены ЦКК будут слоняться по всем учреждениям, не зная, куда, зачем и к кому им обратиться, внося всюду дезорганизацию, отрывая служащих от их текущей работы, и т.д. и т.п.»), говорил, что такое опасение беспочвенно, так как все зависит от того, как организовать их работу и какие задачи поставить перед ними[1305]. Эта же мысль высказана и в статье «Лучше меньше, да лучше»[1306].
Надеялся ли Ленин новыми и старыми аргументами переубедить Троцкого? Вряд ли. Нет ни малейших оснований думать, что Ленин был так наивен: они придерживались совершенно разных взглядов на вопросы управления государством, их разногласия носили системный характер. Для кого же тогда должны были служить эти аргументы? Кому адресовались они? Нам представляется, что они адресовались в первую очередь сторонникам Ленина, которым предстояло вести борьбу с Троцким и его окружением.
УПРАВЛЕНИЕ ХОЗЯЙСТВОМ
Выше было показано, что такую же антитроцкистскую направленность имеют и ленинские записки «О придании законодательных функций Госплану», «статья» «О кооперации» и заключительная часть статьи «Лучше меньше, да лучше». В них Ленин на домогательство Троцкого полномочий экономического диктатора, заявленного уже вполне определенно в письмах в ЦК 24 и 26 декабря 1922 г., ответил решительным «нет», заявив, что «в отношении председательства в Госплане либо особого лица из наших политических вождей, либо председателя Высшего совета народного хозяйства и т.п.» идти навстречу Троцкому нельзя[1307]. Поскольку все остальные члены Политбюро поддерживали в этом вопросе Ленина, то, следовательно, свои возражения Ленин мог направлять только ему.
Ленин взял под свою защиту от критики Троцкого руководителей Госплана (Кржижановского, председателя, и Пятакова, его заместителя). Он считал, что в Кржижановском (мягкий человек, знающий, опытный и уважаемый специалист, способный привлекать людей) и Пятакове (жесткий, умелый администратор) имеется сочетание таких качеств, которые, «безусловно, необходимы для правильного функционирования государственных учреждений». Таким набором качеств Троцкий явно не обладал. А чтобы внести полную ясность в этот вопрос, не указывая персонально на Троцкого, Ленин говорит о подчиненном значении качества администратора в руководстве Госпланом и добавляет: «Соединение этих двух качеств в одном лице вряд ли будет встречаться и вряд ли будет необходимо»[1308]. В исторической литературе заявление Ленина о том, что он замечал «у некоторых наших товарищей, способных влиять на направление государственных дел решающим образом, преувеличение административной стороны», направлено против Сталина. Однако если рассматривать эту фразу в контексте данного документа и той борьбы, которая происходила в ЦК партии, то станет ясным, что она направлена против Троцкого, а не Сталина.
Получается так, что на должность председателя Госплана Троцкий никак не подходит, а подходящий заместитель уже есть. Таким образом, Ленин развивает систему аргументов, с помощью которой можно блокировать попытки Троцкого стать экономическим диктатором. Поэтому можно сказать, что мысль о том, что Троцкий не подходит для руководства Госпланом, проходит красной нитью через весь ленинский текст.
Противостояние Ленина Троцкому в вопросах хозяйственной политики и управления народным хозяйством просматривается также в «статье» «О кооперации». Против Троцкого, считавшего, что при переходе к НЭПу плановые начала были слишком ослаблены в пользу рыночных, было направлено заявление Ленина о том, что «мы перегнули палку, переходя к нэпу, не в том отношении, что слишком много места уделили принципу свободной промышленности и торговли, но... в том отношении, что забыли думать о кооперации»[1309]. Требованию Троцкого установить отношения между городом и деревней, рабочим классом и крестьянством на основе плана, обеспечивающего приоритет интересов крупной промышленности[1310], Ленин противопоставляет свое предложение и оценку: рыночные отношения в рамках НЭПа и кооперация, позволяющие максимально учесть интересы единоличного мелкотоварного крестьянского хозяйства, упрочить союз рабочих и крестьян и на этой базе развитие экономического базиса социализма[1311]. Иначе говоря, против центрального лозунга Троцкого — план, Ленин выдвинул иной лозунг — кооперация. Они знаменовали собой две политики, между которыми надо было выбирать. Поэтому можно сказать, что и «статья» «О кооперации» тоже имеет антитроцкистскую направленность.
Подведем итог. В последних письмах, записках и статьях Ленин противопоставил Троцкому свою программу действий в более завершенном, чем прежде, виде. Программа Троцкого в основных частях может быть сформулирована так: судьба российской революции зависит от успехов мировой пролетарской революции. План развития народного хозяйства как выразитель диктатуры промышленности над селом и пролетариата над крестьянством. Устранение партии от практического управления экономикой. Объединение Госплана и ВСНХ под единым руководством является главной организационной мерой, позволяющей повысить эффективность управления экономикой и, следовательно, продлить время существования советской власти. Троцкий как фигура, способная выполнить функции управления народным хозяйством.
Ленин ответил ему выражением уверенности, что революция обладает внутренними силами, способными обеспечить ей победу, если удастся избежать военного столкновения с капиталистическим миром. Союз рабочего класса с крестьянством — главное условие реализации этих возможностей. Использование рыночных механизмов при укреплении диктатуры пролетариата; кооперация, культурная революция и техническая реконструкция народного хозяйства — средства обеспечения победы социализма над капитализмом внутри страны. Повышение эффективности деятельности партийных и государственных аппаратов — средство решения этих задач.
Все это говорит о том, что Ленин, диктуя свои последние письма и статьи, продолжал свою давнюю полемику с Троцким, и, следовательно, ленинское «Завещание» имело вполне определенную антитроцкистскую политическую заостренность.