- Верно ли, что в последние годы жизни Ленин поддерживал идею встречи представителей трех Интернационалов? Можно ли подтвердить документально это стремление вождя большевиков к восстановлению сотрудничества с социал-демократами?
Ф. Фирсов: Действительно, с 2 по 5 апреля 1922 г. в Берлине состоялась встреча представителей трех международных пролетарских организаций — Рабочего Интернационала (так называемого II Интернационала), Международного рабочего объединения социалистических партий (так называемого II 1/2 Интернационала) и III, Коммунистического Интернационала. Сохранилось немало документов об участии Ленина в подготовке этой встречи, подавляющее большинство их опубликовано, но есть и ряд материалов, до сих пор еще не увидевших свет. Они используются в данной статье.
Эта встреча была связана с инициативой руководства II 1/2 Интернационала, выступившего в середине января 1922 г. с предложением о созыве международной конференции для рассмотрения проблем экономического положения Европы и действий рабочего класса, а также оборонительной борьбы пролетариата против наступления реакции. Она была приурочена к международной конференции, состоявшейся в Генуе с 10 апреля по 19 мая 1922 г.
В. И. Ленин активно поддержал идею созыва встречи представителей трех Интернационалов. Еще в 1921 г. он неоднократно высказывался в поддержку стремления рабочих к единым действиям, подчеркивал, что коммунисты должны быть за такое объединение на почве борьбы с капиталистами1. Как считал Ленин, единые действия масс в конечном счете должны подтвердить правильность политики коммунистов, способствовать их политическому просвещению, преодолению реформистских иллюзий. 1 декабря 1921 г. Ленин сформулировал текст проекта постановления Политбюро ЦК РКП(б), в котором одобрялись предложения ряда компартий Коммунистического Интернационала по организации «совместных действий с рабочими II Интернационала»2. По инициативе Политбюро и при участии Ленина Г Е. Зиновьевым были подготовлены тезисы о едином рабочем фронте и об отношении к рабочим, входившим во II, II 1/2 и Амстердамский Интернационалы, а также к рабочим, поддерживающим анархо-синдикалистские организации.
Политбюро ЦК РКП(б) на заседании 5 декабря поручило Зиновьеву, Бухарину, Радеку, Ленину и Троцкому «окончательно утвердить тезисы об едином фронте, если до четверга 8/ХII никто не потребует специального обсуждения в Политбюро»3. 18 декабря тезисы были утверждены Исполкомом Коминтерна.
Важно заметить, что руководство Коминтерна и других политических организаций рабочего класса той поры шли на конференцию, преследуя свои собственные цели. Конечно, ими осознавалась необходимость создания единого фронта действий рабочих, преодоления существующего раскола в пролетарском движении, однако на позиции каждой из сторон сказывались определенные идеологические концепции, которых они придерживались. Нагляднее всего это выражено в письме одного из участников конференции трех Интернационалов меньшевика Р. Абрамовича от 6 мая 1922 г. «С самого начала конференции стало ясно, что III Интернационал очень хочет добиться общей конференции, а 2-й, наоборот, явился в крайне скептическом настроении и совершенно не будет огорчен, если вся эта история лопнет. Некоторые части II Интернационала даже определенно не желали, чтобы состоялось какое-либо соглашение (Английская рабочая партия и голландцы — накануне общих выборов в парламент и не желают, чтобы их на выборах попрекали «союзом с большевиками», а немцы-шейдемановцы в своей внутренней политике настолько далеки от сотрудничества с немецкими коммунистами, что не хотят видимостью «единого фронта» давать немецким коммунистам моральную зацепку). Ввиду этого, а также своей общей позиции, выразившейся в Франкфуртской декларации (февраль 1922 г.), делегаты II Интернационала пошли по линии наименьшего сопротивления (для себя), твердо окопавшись на позиции «ультиматумов»: пока-де наши предварительные условия не будут выполнены, мы не даем своего согласия на общую конференцию»4.
Как видно, лидеры правых социал-демократов не скрывали своего нежелания идти на какое-либо сотрудничество с коммунистами. Они вынуждены были под давлением масс согласиться на переговоры с III Интернационалом. В то же время и руководство Коминтерна, сохранявшее ориентацию на неизбежную, по его мнению, в недалекой перспективе мировую революцию, желало использовать трибуну конференции для критики своих оппонентов.
Ленин много сделал для подготовки делегации Коминтерна к встрече представителей трех Интернационалов. Он настаивал, чтобы делегация добивалась создания единства действий пролетарских организаций на основе защиты конкретных нужд трудящихся, чтобы в переговорах речь шла прежде всего о вопросах, по которым можно достичь согласия. Ленин считал, что совместные действия приведут в конечном счете к победе линии коммунистов. «Если на заседании расширенного Исполкома есть еще люди, которые не поняли, что тактика единства фронта поможет нам свергнуть вождей II и II 1/2 Интернационалов, то для этих людей надо прочесть добавочное количество популярных лекций и бесед»5, — советовал он руководителям Коминтерна. А на самой конференции Ленин требовал «найти повод заявить официально, что мы рассматриваем II и II 1/2 Интернационалы не иначе, как непоследовательных и колеблющихся участников в блоке с контрреволюционной всемирной буржуазией, и что мы идем на совещание об едином фронте в интересах достижения возможного практического единства в непосредственном действии масс и в интересах разоблачения политической неправильности всей позиции II и II 1/2 Интернационалов, точно так же, как эти последние... идут на совещание с нами в интересах практического единства непосредственного действия масс и в интересах политического разоблачения неправильности нашей позиции»6.
Главным препятствием на пути достижения подлинного единства в тот период был вопрос об отношении к партии меньшевиков. Считая целесообразным сотрудничество с социал-демократическими партиями, руководители Коминтерна категорически отрицали допустимость такого сотрудничества с меньшевиками. Чем обусловливался такой подход, видно из подготовленного Зиновьевым документа под заголовком «План кампании Коминтерна в связи с намечающейся всемирной конференцией трех Интернационалов». Это был проект директив для делегации Коминтерна. Там, в частности, говорилось: «Вопрос об изменении отношения к русским меньшевикам мог бы встать лишь в том случае, если бы меньшевистская партия заявила официально и делами в течение минимум двух лет доказала, ибо она слишком часто обманывала русских рабочих и предавала их во время русской революции, чтобы кто-либо соглашался принимать на веру их слова, что, во-первых, она готова исключить из своей среды без исключения членов, которые принимали то или другое участие в вооруженной борьбе и в помощи чужеземной интервенции, направленной против Советской власти; во-вторых, что она официально и на деле разрушает свой ныне существующий фактический блок с эсерами, являющимися и до сих пор самыми активными агентами иностранной интервенции и занимающимися террористической деятельностью против русских коммунистов»7. Получив этот проект, Ленин в письме к членам Политбюро предложил выкинуть из директив тезис об изменении отношения к меньшевикам, подчеркнув при этом: «Нельзя этого даже условно говорить сейчас»8.
17 марта Ленин внес на рассмотрение Политбюро директиву: «Всем товарищам, едущим за границу, Политбюро указывает, что данный момент требует самой большой сдержанности в заявлениях и разговорах о меньшевиках и эсерах, с одной стороны, а с другой стороны, самой беспощадной борьбы с ними и самого максимального недоверия к ним (как к опаснейшим фактическим пособникам белогвардейщины)»9. 18 марта Политбюро ЦК РКП(б) утвердило предложение Ленина. Ленинская позиция, как нетрудно заметить, была еще более категоричной.
В свою очередь лидеры II Интернационала в качестве решающего условия развития взаимоотношений с Коминтерном выдвигали прекращение имевших место преследований меньшевиков и эсеров. Деятели II 1/2 Интернационала предупреждали, что суд над эсерами воспрепятствует восстановлению единого рабочего фронта. В письме в ИККИ Ф. Адлер, секретарь этого объединения, 17 марта писал, что, не защищая тактики, которую эсеры проводили после Октябрьской революции, «мы считаем крайне важным для установления международной боеготовности мирового пролетариата отказ от любых действий, которые могут возбудить подозрение, что одна пролетарская партия злоупотребляет машиной правосудия против другой»10. Однако это предостережение не было воспринято.
На конференции представителей трех Интернационалов все же, несмотря на бурную дискуссию, резкие взаимные обвинения, была принята общая декларация, в которой признавалась возможность проведения совместных совещаний и общих выступлений рабочих и их организаций под лозунгом борьбы за 8-часовой рабочий день, против безработицы, против наступления капитала, в защиту русской революции, за помощь голодающим России, за возобновление политических и экономических сношений всех государств с Советской Россией, за создание единого пролетарского фронта. Было решено созвать всемирный конгресс рабочих организаций, и для его подготовки была создана комиссия из девяти человек (по три представителя от каждого Интернационала). Договорились также провести 20 апреля и 1 мая совместные демонстрации. Итоги встречи наглядно показали, что, несмотря на коренные идеологические и политические разногласия, возможно достичь соглашения между различными пролетарскими организациями по наиболее существенным вопросам, интересующим широкие массы.
Делегация Коминтерна, которую возглавляли Радек и Бухарин, в ответ на ультимативные требования представителей II Интернационала обещала, что Советская власть не прибегнет к смертной казни на процессе правых эсеров и разрешит представителям II и II 1/2 Интернационалов присутствовать на суде. Эти уступки явились нарушением директивы ИККИ, и Ленин в статье «Мы заплатили слишком дорого» критиковал делегацию Коминтерна за «политическую уступку международной буржуазии»11. Вместе с тем он высказался за утверждение достигнутого в Берлине соглашения, поскольку оно содействовало созданию единого фронта и облегчало коммунистам возможность вести работу в массах. Он рекомендовал придать критике политики II и II 1/2 Интернационалов «характер более разъяснительный»12, чтобы терпеливо и обстоятельно, не отпугивая рабочих-социалистов резкими словами, разъяснять им ошибочность реформистской идеологии и политики.
Однако результаты встречи каждая из сторон стремилась использовать по-своему. Коминтерн добивался совместных выступлений в поддержку действий советской делегации на Генуэзской конференции и созыва всемирного рабочего конгресса. Лидеры II Интернационала уклонялись от этого. Ф. Адлер от имени II 1/2 Интернационала настаивал на отсрочке процесса над эсерами и на изменении отношения Советской власти к меньшевикам. В комиссии девяти он заявил, что «преследования членов РСДРП (меньшевиков) и левых эсеров не способствуют созданию психологических предпосылок для созыва международного рабочего конгресса»13.
Пленум ЦК РКП(б), в работе которого участвовал Ленин, 16 мая предложил представителю партии внести в ИККИ проект директивы с ультимативным требованием созыва всемирного рабочего конгресса, а в случае саботажа со стороны II Интернационала отозвать представителей Коминтерна из комиссии девяти.
Заседание комиссии 23 мая оказалось первым и последним. Делегаты II Интернационала обвинили коммунистов в саботаже решений Берлинской встречи.
Разрыв достигнутого на Берлинской встрече соглашения означал серьезное поражение попытки воссоздать единство действий различных пролетарских организаций на базе общеклассовой солидарности. Сыграло роль взаимное нежелание достичь компромисса, отказаться от реализации мер, совершенно неприемлемых для другой стороны, преодолеть определенные стереотипы поведения, сложившиеся в практике различных партий. После этого противостояние различных международных рабочих объединений усилилось. Начавшаяся между ними дискуссия вновь сменилась обвинениями, публичными разоблачениями. Потребовались долгие годы, жестокие уроки поражений, чтобы осознание гибельной опасности раскола рабочего класса стало доминантой, способствующей восстановлению сотрудничества и взаимодействия левых сил, столь необходимых для достижения социального прогресса, а в наши дни важнейшим условием для обеспечения свободы и выживания человечества.
Примечания:
1 См.. Ленин В И. Полн. собр. соч. Т. 53. С. 75.
2 Там же. Т. 44. С. 262.
3 ЦПА ИТИС, ф. 17, оп. 3, д. 241.
4 ЦПА ИТИС, ф. 2, on. 1, д. 26236, л. 2. Письмо Абрамовича, обнаруженное при обыске у члена ЦК меньшевистской партии, было переслано одним из руководителей ГПУ И. Уншлихтом Ленину.
5 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 44. С. 405.
6 Там же. С. 378.
7 ЦПА ИТИС, ф. 2, on. 1, д. 24673, л. 11.
8 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 45. С. 41
9 Там же. С. 50.
10 ЦПА ИТИС, ф. 495, оп. 18, д. 86, л. 12.
11 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 45. С. 142.
12 Там же. С. 150.
13 Nachrichten der JASP. 1922. N 5. S. 5.