- Русский мыслитель, философ Н. А. Бердяев, отмечая ряд привлекательных черт в характере и облике Ленина, в то же время утверждал: «Тип культуры Ленина был невысокий, многое ему было недоступно и неизвестно... Он много читал, много учился, но у него не было обширных знаний, не было большой умственной культуры». Справедливо ли данное утверждение философа?
Б. Славин: Чтобы ответить на этот вопрос, нужно учитывать мировоззрение человека, который оценивает творчество Ленина. С каких позиций он это делает, какие цели преследует? И в этом отношении Бердяев является фигурой особенной. Известно, что в конце XIX — начале XX в. Бердяев сам разделял марксистские воззрения и начинал как марксист. Затем эволюция его духовного развития пошла по линии, говоря словами С. Булгакова, «от марксизма к идеализму» Эта идеалистическая позиция и стала основой для критики марксистского учения, в том числе и взглядов Ленина.
Н. Бердяев считает, что у Ленина не было обширных знаний. Что под этим имеется в виду? Что не было знаний, которые имели интеллигенты того времени? Как интеллигент, Ленин получил достаточно универсальное образование. Об этом свидетельствуют его экзамены по вузовской программе. Помимо этой программы он самостоятельно занимался изучением философии и истории, был признанным знатоком в области экономических, социально-политических и аграрных отношений. О последнем, в частности, свидетельствуют его работы: «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?», «Развитие капитализма в России» и др. Существует миф о том, что Ленин якобы мало занимался изучением философии, не был сведущим в этой области. В известной степени это утверждение как будто соответствует собственным суждениям Ленина, который писал в работе «Материализм и эмпириокритицизм» о том, что он является учеником в философии. Тем не менее это утверждение не следует понимать в школярском смысле слова. Сам текст работы, как и других его философских трудов, показывает, что Ленин практически освоил философскую мысль своего времени и сделал немало оригинальных выводов. Его рассуждения о неисчерпаемости атомного ядра, об органической взаимосвязи новейших открытий в физике и диалектике, естествознания и материализма являлись новаторскими для своего времени. Нет нужды говорить о том, какое эвристическое значение имело определение материи, данное Лениным: оно и сегодня в активе представителей материалистического направления в философии.
Мнение о том, что Ленин начал заниматься философией только накануне первой мировой войны, не выдерживает критики. Еще в Шушенском он изучал труды Гегеля и Канта, работы русских мыслителей XIX в. Об этом мы, в частности, находим многочисленные свидетельства в его переписке с друзьями.
Приход молодого Ленина в политику являл пример раннего мировоззренческого созревания личности. Уже в 22 года он — достаточно зрелый марксист, впитавший в себя многие достижения социалистической мысли, включая работы Маркса, Энгельса, Лассаля, Плеханова и др. Ленин шел к марксизму через постижение русской истории и философии. Как показывают его произведения, он блестяще знал труды Чернышевского, Герцена, Бакунина, Лаврова, других представителей прогрессивной общественной мысли.
Ленин хорошо знал иностранные языки, читал и переводил работы западных социалистов. Главная просьба, звучавшая в его письмах из ссылки, — это книги, книги и еще раз книги. Говорить о том, что у Ленина не было обширных знаний, возможно только в том смысле слова, что он не обладал тем многознанием, которое, как говорится, уму не научает. Он подходил очень избранно и целенаправленно ко всем источникам знаний, рассматривал знания не только как средство развития личности или осмысления действительности, но и как орудие в политической борьбе. Ленин считал, что партия должна иметь свою позицию по всем важнейшим вопросам жизни, включая вопросы экономики, политики, культуры. Когда возникали кризисные ситуации в развитии общества, он переключался на те проблемы, которые выступали на первый план. Так, в годы революции он писал статьи по тактике политической борьбы, в годы реакции разрабатывал вопросы мировоззренческого характера. Многие современники, например Луначарский, изумлялись умению Ленина говорить вовремя о самом главном, подчинять интеллект насущным вопросам жизни, будь то вопрос о голоде в России или смерть Льва Толстого.
Разносторонность интересов Ленина-мыслителя можно проследить на примере его полемики с Горьким и Луначарским по поводу богостроительства, где он показал свою достаточно широкую эрудицию в вопросах религии, ее роли в общественной жизни, влияния на рабочих. Воспоминания современников о Ленине говорят о том, что Ленин был весьма сведущ и в области эстетики. И хотя сам он неоднократно признавался в том, что не является специалистом в области искусства и поэзии, его вкусы и взгляды в этом плане были весьма определенными. Известны высказывания К. Цеткин о том, как Ленин понимал пролетарское искусство, что думал о проблеме преемственности и новаторства в поэзии. Ленин пристально изучал работы педагогов. Об этом свидетельствуют те факты, когда Ленин, например, делал заметки на проектах тезисов о народном образовании, пытался организовать издание педагогической энциклопедии и др.
Известно отношение Ленина к музыке и литературе. Он охотно слушал музыку, как легкую (французских шансонье), так и симфоническую. Ценил и много цитировал русских писателей и поэтов. Мы знаем критическое отношение Ленина к ранним стихам Маяковского. В то же время он весьма высоко ценил публицистическую направленность поэзии Маяковского, считал положительное отношение молодежи к его стихам знаменательным фактом. Ленин не только читал, но и критически оценивал современную литературу. Достаточно вспомнить в этой связи его анализ рассказов белоэмигрантского писателя Аверченко. Все эти факты говорят об одном: Ленин в отличие от своих критиков, как правило кабинетных ученых, был и ученым, и публицистом, и политиком.
Обращает на себя внимание понятийный аппарат произведений Ленина, который содержится в Полном собрании его сочинений. Многообразие и обширность этого аппарата свидетельствует о кругозоре человека, охватывающего и историю философской мысли, и крупнейшие литературные произведения, и книги по экономическим и естественным проблемам. Ленин, как редактор многих газет, находился в эпицентре духовной мысли России и Европы, к нему стекалась богатейшая информация из разных сфер общественной жизни. Утверждать, что Ленин не обладал обширными знаниями и не имел высокого интеллекта, — это значит закрывать глаза на то, что он сделал в истории и общественной мысли. Здесь проявляется и стремление принизить грозного и сильного оппонента.
Теперь несколько слов об умственной культуре Ленина. Известно, что Бердяев положительно оценивал Ленина как политика. Он считал, что Ленин «обладал исключительной чуткостью к исторической ситуации», был лишен «марксистского доктринерства, с которым ему надоедали марксисты-меньшевики»1.
Но разве эта «чуткость к исторической ситуации» не есть проявление ума, таланта, эрудиции? Исходить не из догмы, не из доктрины, а реагировать на изменившиеся условия, обстоятельства времени, умение чувствовать пульс жизни — это и есть в конечном счете один из наиболее характерных признаков умственной культуры.
Умственная культура Ленина несколько иного типа, чем та, которую представлял Бердяев с его религиозным видением мира, с своеобразным прочтением христианства, с попыткой соединить марксистские идеи с христианством. Ленин был марксистом, материалистом-диалектиком. Его умственная культура отличалась гибкостью и последовательностью. Он отказывался от многих положений Маркса, когда видел, что они не подтверждаются действительностью. Об этом свидетельствует изменение его взглядов на роль армии в условиях Советской власти, товарно-денежных отношений, на возможность и необходимость революционного выхода России из гражданской войны, его понимание Советов как новой формы власти, умение вовремя выдвигать и менять лозунги, наконец, его решительность в переходе от одной политики к другой.
Что касается логики мысли Ленина, его метода мышления, то и здесь мы видим достаточно уникального человека, который использовал и развивал диалектический материализм в конкретных условиях российской действительности. Считая материалистическую диалектику живой душой марксизма, его сердцевиной, он часто сетовал на упадок марксистской мысли среди социал-демократов, говорил, что спустя 50 лет после смерти Маркса мало тех, кто понял по-настоящему марксизм, ибо все еще недостаточно изучается диалектика Гегеля. Нельзя понять диалектику Маркса, не изучив логику Гегеля, писал он в «Философских тетрадях»2. Ленин не только знал, но и блестяще применял диалектику при анализе реальных явлений действительности.
Он умел видеть глубокие тенденции в единичных фактах, ценные крупинки исторического опыта в живом творчестве масс. Ленин скрупулезно анализировал этот опыт, обобщал его, что свидетельствовало о незаурядном и глубоком уме, его культуре диалектика. Эта культура особенно ярко проявлялась в осмыслении критических ситуаций: накануне Октября, при заключении Брестского мира, в анализе Кронштадтских событий, в разработке нэпа и др.
Говоря об интеллектуальных возможностях Ленина, нельзя не сказать о его блистательной полемической культуре. Многие сегодня находят в полемической страсти Ленина слишком резкие и даже грубые формы. Однако это станет во многом понятно, если мы не будем абстрагироваться от той острейшей классовой борьбы, которая проходила в начале XX в. и которая не могла не сказаться на характере полемики. Практически все полемисты того времени не стеснялись в резких оценках идей друг друга. Однако главное в полемике Ленина — не форма, а содержание, доказательность суждений. Современники Ленина часто говорили о неопровержимой логике его доказательств, которая нередко превращала идейных противников в соратников. Владел Ленин и популяризаторским талантом. Об этом свидетельствуют ленинские лекции и выступления перед массовыми аудиториями. Среди них можно назвать знаменитую лекцию «О государстве», многочисленные выступления перед трудящимися.
Кто изучал творчество Ленина не по-школярски, тот прекрасно понимает, что уровень умственной культуры, которым он обладал, является и сегодня во многом образцом для политиков. Быть после Ленина — не значит быть выше его. Многое в деятельности Ленина несет на себе отпечаток прошлого, но многое осталось нетленным. И в первую очередь это относится к его умственной культуре.
Примечания:
1 См.: Бердяев Я. А. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990. С. 102.
2 См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 29. С. 162.
В. Горбунов: прежде чем ответить на вопрос о типе культуры Ленина, полезно было бы для контраста привести мнение, которое отличается от мнения Н. Бердяева. Это высказывание принадлежит одному из руководителей Всемирного Совета Мира, теперь уже покойной Изабелле Блюм: «Наш век зачитывался Горьким и Ролланом, брал уроки у Планка и Эйнштейна. Но прежде всего изучал Ленина!»1 Это высказывание, без сомнения, отразило позицию тех людей, для которых имя Ленина связывалось с новым историческим выбором развития человечества и утверждением в обществе высших духовных ценностей. Разумеется, речь здесь идет об искренних приверженцах ленинской идеи, а не о тех приспособленцах, которые так резво славословили в адрес вождя ради собственной карьеры. В карьеристах недостатка не бывает никогда, и ныне, когда сняты препоны на свободное слово, они вновь пытаются заработать себе политический капиталец, на этот раз уже нападая на Ленина и даже требуя над ним посмертного суда.
Вопрос о типе и уровне культуры Ленина в современной полемике о социалистических ценностях является базисным, определяющим серьезность доводов спорящих сторон. По нашим представлениям, высший уровень развития интеллектуальной культуры человека измеряется не только обширностью познаний, но и глубиной проникновения в суть явлений, творческим, новаторским подходом к основополагающим проблемам теории и практики. Именно такой подход позволил Владимиру Ильичу, например, провести глубокое экономическое исследование, вылившееся в фундаментальный труд «Развитие капитализма в России», который, кстати, тогда был положительно оценен Бердяевым.
В широте познаний Ленина читатель может легко убедиться, ознакомившись хотя бы со списками цитируемых и упоминаемых Лениным источников, которые приводятся в каждом томе Полного собрания его сочинений. Скажем, для написания книги «Развитие капитализма в России» Ленин проштудировал, критически проанализировал, сопоставил около тысячи различных изданий и документов, а подготовительные материалы к этому труду составили более 600 страниц убористого текста. Показательно, что интересы Ленина не ограничивались сферой общественно-политических проблем. Он обращался и к специальным вопросам в области физики, химии, естествознания, физиологии, психологии, педагогики, следил за последними научными и техническими достижениями человеческой мысли, изучал историю, культуру народов Запада и Востока, увлекался эстетикой и историей искусств, отечественной и зарубежной поэзией, великолепно знал не только русскую классику, но и произведения Шекспира, Шиллера, Байрона, Гейне, Гёте, Мольера, Бальзака, Золя, которых читал на языках оригинала. Каждый из этих фактов может быть подтвержден документально2.
Многие ленинские теоретические выводы обогатили марксистскую теорию. Примечательно, что эту новаторскую сторону ленинского творчества в ряде случаев признает (правда, с оговорками) и Бердяев, тем самым невольно опровергая свое же утверждение об отсутствии у Ленина «большой умственной культуры» Примечательно и то, что в своей книге философ справедливо критикует политических оппонентов Ленина, характеризуя программы спорящих сторон чуть ли не в духе большевизма. Так, значительная доля истины есть в его сопоставлении позиций Ленина и Плеханова, большевиков и меньшевиков.
Большевики, по его утверждению, ориентировались на социалистическую революцию в России и в этом отношении оказались большими реалистами, нежели представители других партий.
Нелишне отметить, что работу Ленина «Что делать?» Бердяев характеризовал как «блестящий образец революционной полемики», а его книгу «Государство и революция» считал «самым интересным из всего, им написанного».
Почему же Бердяев невысоко оценивал интеллектуальный потенциал Ленина, не увидел в его трудах той глубины, которую ощущали А. Луначарский и М. Горький, Р. Роллан и В. Боровский, К. Каутский и К. Цеткин? Ответ, думается, надо искать в самом представлении философом того, каким должен быть мыслитель, каким должен быть тип его духовной культуры. Для Бердяева, как профессионального философа, считавшего философию солью всей культуры, основным показателем ее глубины и развитости, Ленин, естественно, представлялся всего лишь философом-любителем. С этих позиций он оценивал и культуру Н. Г Чернышевского (тот, мол, не был настоящим философом), Н. К. Михайловского (он, мол, философ «без настоящей школы и настоящих знаний»), П. Л. Лаврова («лишен творческого таланта»), А. А. Богданова (вся его философия «укладывается в пятикопеечную брошюру»), Д. И. Писарева и др. Крупными философами-мыслителями он считал Ф. М. Достоевского, В. С. Соловьева, Н. Ф. Федорова. Это и понятно, поскольку именно их творчество было наиболее близко его собственным религиозно-философским исканиям. Ленин же со своими материалистическими взглядами, которые Бердяев отвергал, олицетворял для него иной тип культуры. У Бердяева-философа был свой угол зрения, который являлся основой определения общего уровня культуры. Мы не можем осуждать за это философа, но не можем и соглашаться с его оценками.
Ознакомившись с книгой Ленина «Материализм и эмпириокритицизм», Бердяев увидел в ней лишь «сведение счетов» с махистами, однако, думается, он не вник в ее суть. Такой вывод позволяет сделать обращение к книге Бердяева «Судьба России», впервые изданной в 1918 г., в которой автор более подробно говорит о содержательной стороне ленинской философии. Он заявляет, что «особенной наивностью отличается единственная философская книга Ленина», что ее автор — примитивный материалист, для него «в познании отражаются объективные реальности» И далее Бердяев заявляет, что в области познания точка зрения Ленина «очень невыгодно отличается от точки зрения Энгельса, который считает, что критерий истины практический...»3.
Здесь можно только удивиться! Ведь стоит лишь раскрыть оглавление книги «Материализм и эмпириокритицизм» — сразу бросается в глаза раздел: «Критерий практики в теории познания» А его содержание однозначно: Ленин полностью разделяет и развивает положение К. Маркса и Ф. Энгельса по этому вопросу (которые цитируются тут же) и подчеркивает главную мысль: «Точка зрения жизни, практики должна быть первой и основной точкой зрения теории познания»4.
Спрашивается, каким же образом Бердяев не увидел совпадений позиций Ленина и Энгельса, а противопоставил их? Мы не склонны здесь усматривать сознательной передержки. По-видимому, просто в 1918 г. философ не имел под рукой книги Ленина (к которой, как мы видим, относился крайне скептически) и излагал ее содержание по памяти. Поэтому-то, надо думать, он, боясь быть неточным, и не дал ее названия — «Материализм и эмпириокритицизм», а ограничился лишь репликой: «единственная философская книга Ленина».
Отмечая несправедливое отношение Бердяева к данному труду Ленина, нам не следует впадать и в другую крайность: в духе прежней апологетики видеть в нем вершину марксистской философской мысли. Ведь для Владимира Ильича это был первый опыт большой философской работы, созданной менее чем за год. Естественно, не все из классических трудов «великих философов-немцев» (в первую очередь Гегеля) Ленин успел к тому времени скрупулезно проштудировать; этим он занялся позднее, в 1914—1916 гг., что составило основу знаменитых «Философских тетрадей». Эти тетради не только дополнили и расширили рамки ленинского труда 1908 г., но и позволили точнее скорректировать прежние выводы, преодолеть определенную, на наш взгляд, односторонность (механицизм, что ли) в освещении марксистской теории отражения. Недаром в «Философских тетрадях» Ленин, анализируя замечание Гегеля о переходе идеи, понятия в практическое действие, сделал принципиальное обобщение: «Сознание человека не только отражает объективный мир, но и творит его»5.
С содержанием ленинских «Философских тетрадей», изданных в 30-х гг., Бердяев, как видно, не был знаком. Быть может, именно поэтому он говорил о наивном реализме ленинской философии, и какие-то формулировки, возможно, давали ему основание для таких зацепок. Но даже если бы он смог шире познакомиться с более поздними философскими работами Ленина, трудно было бы ждать от мыслителя-идеалиста положительного отзыва о книге, защищающей материализм.
Сегодня своеобразной модой стали некорректные попытки с помощью одних авторитетов низвергать другие. Было время, когда и Бердяева за философское инакомыслие подвергали остракизму. Теперь же, не успев отдать должное этому действительно неординарному мыслителю, многие впали в другую крайность — стали создавать своеобразный культ Бердяева, пытаясь с его помощью низвергнуть Ленина. Неподготовленному человеку порой трудно вникнуть в специальную философскую литературу, и он присоединяется к хору всеобщих похвал или хулы. Лекарство против такой болезни давно известно учиться честно постигать доводы спорящих сторон, не принимать на веру заклинания новых пророков, жить своим умом.
Примечания:
1 Народы мира о Ленине. М., 1970. С. 36.
2 Наиболее полно такой материал собран и аннотирован в кн.: Ленин и культура: Хроника событий. М., 1976. В свете этого материала совершенно абсурдным кажутся утверждения А. С. Ципко о том, что Ленин Шекспира, Байрона, Мольера, Шиллера «не читал» (см.: Даугава. 1990. № 9. С. 75).
3 Бердяев Н. Судьба России. М., 1990. С. 310.
4 Ленин В. И. Полн.собр. соч. Т. 18. С. 145.
5 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 29. С. 194.