А. К. Михайлович (Муцениек)

ЛЕНИН НЕ ТЕРПЕЛ ХАЛАТНОСТИ1

Во время первой мировой войны я эвакуировалась из своего родного края — Латвии и стала работать в Москве.

В партию большевиков я вступила в мае 1917 года и с первых же дней своей революционной деятельности горячо желала хоть бы раз увидеть Владимира Ильича. Это желание осуществилось в 1918 году, когда Советское правительство переехало из Петрограда в Москву.

Мы узнали, что Владимир Ильич будет говорить на массовом митинге рабочих Лефортовского района. Помещение, в котором состоялся митинг, было переполнено. Все стояли, а скамейки и столы были нагромождены вдоль стен. Я протиснулась в зал, но там мною овладело отчаяние. Было ясно, что мне из-за моего небольшого роста нечего и думать увидеть Ленина. Вдруг меня подняли и посадили на груду сложенных скамеек. Теперь я оказалась на самом лучшем месте. Как я была благодарна своим незнакомым товарищам! Все с нетерпением ожидали появления Владимира Ильича. Я представляла себе его особенным, не таким, как все остальные.

В зал вошел человек небольшого роста. Собравшиеся встретили его бурными овациями. Зал гремел и грохотал. Но Владимиру Ильичу это не понравилось, мне показалось даже, что он нахмурился. Затем он поднял руку, и в зале воцарилась глубокая тишина. Владимир Ильич начал свою речь. Все слушали затаив дыхание. И вряд ли в зале был хоть один человек, который не любил бы его. У Ленина с собой не было никакого написанного текста речи. Говорил он просто и понятно всем. Говорил о тяжелом положении, в котором находилась тогда страна, о недостатке хлеба, топлива. Он не обещал улучшений в ближайшем будущем, но призывал рабочих встать на защиту молодой Советской Республики, которая была окружена тесным кольцом белогвардейских банд и интервентов.

По лицам слушателей было видно, что они готовы последовать призыву Ленина, отдать революции все свои силы, а если потребуется — и жизнь.

Вскоре после этого митинга я добровольно уехала на Восточный фронт.

В 1920 году после тяжелой болезни — сыпного тифа — меня демобилизовали и направили в распоряжение ЦК партии. Я получила назначение работать в аппарате Совета Народных Комиссаров. Значит, я снова увижу Ленина! — подумала я. От радости не помню, как я вышла из здания ЦК, как добралась до Кремля. Я очень хорошо помню, как приветливо и тепло, по-отечески меня принял управляющий делами СНК В. Д. Бонч-Бруевич. Он объяснил мне, как важна работа в аппарате СНК, и сказал, что мне,- как сотруднику аппарата, придется выполнять распоряжения Владимира Ильича, а Ильич не терпит ни малейшей халатности в работе. Он требует соблюдения строгой дисциплины. Тем не менее, несмотря на эти предостережения В. Д. Бонч-Бруевича, все во мне ликовало.

И действительно, с того дня я часто видела Владимира Ильича то в лифте, то в коридоре, то на заседаниях СНК. Удавалось слышать и его выступления.

В. Д. Бонч-Бруевич был прав. Я убедилась, что Владимир Ильич не терпит халатности и предъявляет высокие требования в отношении выполнения работы не только к нам, рядовым техническим работникам, но и к ответственным партийным деятелям. Столь же высокие требования он предъявлял и к самому себе. Он всегда был аккуратно одет. На все заседания являлся в точно назначенное время. Он не курил и на работе не разрешал курить и другим. Требовал, чтобы рабочее помещение было хорошо проветрено. Владимир Ильич не выносил болтовни на заседаниях и собраниях, требовал конкретности и сжатости в высказываниях и строгого соблюдения регламента.

В то же время Владимир Ильич был чрезвычайно внимательным и деликатным по отношению к сотрудникам аппарата СНК. Он все знал, все видел. Он обратил внимание и на то, что многие из нас ходили зимой легко одетыми, и написал записку в Народный комиссариат торговли с просьбой обеспечить 13 работников СНК зимней одеждой и обувью. Я тоже получила плюшевое пальто с меховым воротником и ботинки. Также заботился Владимир Ильич и о нашем питании.

Я тогда работала в Бюро декретов и справок. Часто приходилось задерживаться на работе до позднего вечера. И вот однажды управляющий делами СНК мне сообщил, что в мое распоряжение, по указанию Владимира Ильича, предоставляется лошадь, чтобы ездить домой, так как я жила далеко от места работы.

О себе Владимир Ильич нередко забывал позаботиться. Бывало, что, работая до поздней ночи, он оставался без обеда.

По утрам он любил прогулки на свежем воздухе. Являясь на работу, мы иногда оказывались в лифте вместе с ним. Если он уже вошел в лифт первым и сел, то сейчас же вставал, здоровался и усаживал нас на свое место.

Если случалось, что Владимир Ильич встречал кого-нибудь из сотрудниц в коридоре, он пропускал ее вперед, открывал дверь, улыбался и говорил: «Прошу, товарищ!» Как хотелось нам открыть ему дверь, уступить свое место в лифте, но он этого не допускал.

Всегда приветливый, сердечный, простой и чуткий, он навсегда остался в памяти каждого, кто видел его хотя бы один раз.

Так же просты и сердечны были Надежда Константиновна Крупская и Мария Ильинична Ульянова.

В Бюро декретов и справок все декреты и постановления СНК нужно было распределить так, чтобы по любому требованию СНК, различных организаций или частных лиц можно было дать исчерпывающие сведения: когда данный декрет принят, где опубликован, какому народному комиссариату какое дано задание, с указанием не только номера декрета, постановления и т. п., но и необходимого пункта или даже подпункта.

Несмотря на крайнюю загруженность, Владимир Ильич находил время, чтобы зайти в бюро и проверить, как быстро и точно выдаются требуемые справки.

Работая ночью допоздна, Владимир Ильич часто писал распоряжения отдельным работникам на следующий день. Он заносил их в журнал дежурной телефонистки, и эти записи всегда были очень кратки и конкретны. На другой день Владимир Ильич проверял их исполнение.

Большое внимание уделял Владимир Ильич поднятию идейно-политического уровня сотрудников Совнаркома. Не было почти никого из нас, кто бы где-нибудь не учился. Владимиру Ильичу очень нравилось, что молодежь активно участвует в общественной работе Кремлевского клуба и занимается спортом. Он часто спрашивал нас, что мы изучаем, чем занимаемся в свободное время.

Воспоминания о работе в аппарате Совнаркома останутся самыми дорогими и светлыми в моей жизни.

«О Ленине. Воспоминания революционеров Латвии», Рига, 1959, стр. 258—262.

Примечания:

1 В данном тексте автором сделаны некоторые уточнения. Ред.

 

 

Joomla templates by a4joomla