ОТНОШЕНИЕ В. И. ЛЕНИНА К ИЗОБРЕТАТЕЛЬСТВУ
Как только мы принялись за разрешение и выполнение тягчайших и важнейших проблем восстановления фабрично-заводского производства на фоне беспрерывной борьбы в гражданской войне, охватившей всю нашу молодую республику, — забродили все живые народные силы, требовавшие выхода. Все знали, как трудно вести восстановительную работу в обстановке войны, голода, холода, интервенции.
Производство упало, упала производительность труда. Фабрично-заводские рабочие от голода спасались по деревням. Оставшиеся кое-как поддерживали производство. И нашей партии, и Советскому правительству, опиравшемуся и на ВЦСПС, и на сознательные кадры квалифицированного пролетариата, приходилось прилагать чрезвычайно много энергии и сил, чтобы хоть как-нибудь поддерживать работу наших национализированных заводов, фабрик, шахт, рудников и транспорта. Всюду имелись энергичные рабочие, которых не только не сломила, не только не ослабила, но еще больше воодушевила, подняла великая борьба на всех фронтах за самое существование нашей страны. Эти истинно революционные кадры были тем бродилом, которое заставляло подтягиваться, подниматься, не опускать руки, энергично браться вновь и вновь за борьбу и за организацию производства. Но, несмотря на эти тяжелые условия жизни, среди рабочих и специалистов неугасимо горел и разгорался огонь изобретательства, направленный на снижение стоимости продукции, на уменьшение затрат средств и сырья, на ускорение самого процесса производства, на охрану самих производителей, на все новое и новое использование сил и богатств природы для блага человека и общества.
Совнарком еще в Петрограде, в первые месяцы революции, был завален предложениями различных новых проектов, новых изобретений и всяких приспособлений.
Докладывая обо всех этих заявках Владимиру Ильичу, я получал от него неизменные распоряжения относиться ко всем этим предложениям самым внимательным образом.
С организацией ВСНХ1 и с переездом в Москву дело пошло лучше. Во главе дела об изобретениях стал давнишний наш товарищ по партии инженер Ф. В. Ленгник, к которому и пошли все жаждавшие облагодетельствовать и нашу страну, и, нередко, все человечество. Мы прекрасно понимали, что здесь будет немало прожектерства, маниакальности, ибо кто из нас не знал о вековых исканиях тысяч людей решения квадратуры круга, философского камня и т. д. Никак нельзя было, однако, отрицать, что среди этих тысяч изобретателей найдутся такие, на которых необходимо обратить серьезное внимание, которые дадут новое и важное, из-за чего следует трудиться не покладая рук.
Владимир Ильич лично принимал участие в обсуждении целого ряда больших изобретений, которые, по его мнению, делали эпоху в различных научно-прикладных дисциплинах. Так, он обратил серьезное внимание на многие изобретения и усовершенствования в области радио, с успехом проводимые инженером М. А. Бонч-Бруевичем, которого он принимал у себя, подолгу беседовал с ним, помог и настоял организовать для него лабораторию в Нижнем Новгороде [ныне Горьком]2.
Особое внимание уделял он также изобретению инженера Р. Э. Классона по жидкому торфу3. Классона Владимир Ильич знал давно, еще по петербургскому кружку марксистов 1894— 1895 гг., когда горячо спорил с ним как с теоретически непоследовательным человеком. Это, конечно, не помешало Владимиру Ильичу после Октябрьской революции вновь встретиться со своим теоретическим противником и обратить самое серьезное внимание на огромный талант, которым обладал этот глубоко образованный инженер-электротехник, достойный сотрудник Л. В. Красина4 и Г. М. Кржижановского5, сделавший очень много в своей области и так неожиданно и безвременно погибший при исполнении своих обязанностей.
Когда изобретение тов. Классона уже настолько было разработано, что можно было думать о его применении на практике, Владимир Ильич после многократных бесед пожелал ознакомиться с самим производством. Так как не было никакой возможности поехать ему на торфяные болота — была уже глубокая осень, — то решили поставить и показать в Кремле кинофильм, заснятый на месте производства, который следовал за кратким докладом о новом способе добычи торфа, сделанным тов. Классоном, и который внимательнейшим образом смотрел Владимир Ильич. Вскоре после этого Владимир Ильич провел в Совнаркоме особый декрет, помогавший осуществлению всего этого дела, и тут же написал весьма интересное и характерное для Владимира Ильича письмо тов. Классону.
2.Х1 1920 г.
т. Классон!
Я боюсь, что Вы — извините за откровенность — не сумеете пользоваться постановлением СНК о Гидроторфе. Боюсь я этого потому, что Вы, по-видимому, слишком много времени потратили на «бессмысленные мечтания» о реставрации капитализма и не отнеслись достаточно внимательно к крайне своеобразным особенностям переходного времени от капитализма к социализму. Но я говорю это не с целью упрека и не только потому, что вспомнил теоретические прения 1894—1895 годов с Вами, а с целью узкопрактической.
Чтобы использовать как следует постановление СНК, надо:
1) беспощадно строго обжаловать вовремя его нарушения, внимательнейше следя за исполнением и, разумеется, выбирая для обжалования лишь случаи, подходящие под правило «редко, да метко»;
2) от времени до времени — опять-таки следуя тому же правилу — писать мне (№ на конверте: лично от такого-то по такому-то делу):
прошу послать напоминание или запрос такой-то (проект текста на отдельном листке) такому-то лицу или учреждению по такому-то вопросу, ввиду признания работ «Гидроторфа» государственно-важными.
Если Вы меня не подведете, т. е. если напоминания и запросы будут строго деловые (без ведомственной драки или полемики), то я в 2 минуты буду подписывать такие напоминания и запросы, и они иногда будут приносить практическую пользу.
С пожеланием быстрых и больших успехов Вашему изобретению и с приветом
В. Ульянов (Ленин)*
Весьма характерно, что и здесь, в этом совершенно практическом вопросе Владимир Ильич не забывает теоретических позиций и связывает нерешительность, недостаточную настойчивость, малое проявление воли и необходимую и беспощадную требовательность с «бессмысленными мечтаниями о реставрации капитализма».
Казалось бы, каково отношение этих неверных теорий к добыванию торфа новым способом, а вот оказывается благодаря неправильности теории нет достаточно сильного революционного подъема и правильного подхода к делу в труднейшую и крайне своеобразную эпоху переходного времени от капитализма к социализму. А благодаря этому нет и достаточно энергии и достаточно сил для использования даже декрета правительства.
Владимир Ильич считал необходимым обращать самое серьезное внимание на все молодые поросли изобретательства и давать возможность всем этим только что пробивающимся росткам укрепляться и развиваться.
«Издевательство над слабостью ростков нового, — писал В. И. Ленин, — дешевенький интеллигентский скептицизм и тому подобное, все это, в сущности, приемы классовой борьбы буржуазии против пролетариата, защита капитализма против социализма. Мы должны тщательно изучать ростки нового, внимательнейшим образом относиться к ним, всячески помогать их росту и «ухаживать» за этими слабыми ростками. Неизбежно, что некоторые из них погибнут... Не в этом дело. Дело в поддержке всех и всяческих ростков нового, из которых жизнь отберет самые жизнеспособные. Если японский ученый, чтобы помочь людям победить сифилис, имел терпение испробовать 605 препаратов, пока он не выработал 606-ой, удовлетворяющий известным требованиям, препарат, то у тех, кто хочет решить задачу более трудную, победить капитализм, должно хватить настойчивости испробовать сотни и тысячи новых приемов, способов, средств борьбы для выработки наиболее пригодных из них»**.
Еще тогда, в двадцатых годах, когда все силы отдавались военному фронту, Владимир Ильич уделял очень много времени вопросу индустриализации нашей страны, прекрасно зная, что в правильно поставленном, в энергичном и настойчивом разрешении этой проблемы — единое наше спасение, ибо пока мы только аграрная страна — мы будем находиться в зависимости от нам враждебных государств, в руках которых тяжелая индустрия, восстанавливающая средства фабрично- заводского производства. Владимир Ильич не уставал следить между прочим за всяческими изобретениями как одним из факторов этого величайшего процесса в нашей стране — превращения ее из страны аграрной в страну индустриально-аграрную. В этой области его интересовало решительно все: и электрические лампы, и тормоза паровозов, и искусственные подметки, и шоколад, и сливки из подсолнухов, и радио-установки, и жидкий торф, и приспособления в котлах для экономии топлива, и все прочее.
Владимир Ильич прекрасно знал, что многое придется отсеять, отбросить как фантазерство и прожектерство, но он всегда стремился поддержать все новое, зная, что действительно нужное и здоровое восторжествует, войдет в обиход жизни.
Очень интересно на этот счет его письмо Г. М. Кржижановскому, которое он послал к нему 26 ноября 1921 г. Вот оно:
«Г. М.!
Что это сегодня в «Правде» об открытии Чейко? Очередная утка? А если серьезно, то зачем печатать о взрывах на расстоянии? Черкните два слова; может быть, надо запросить Харьков или вызвать Чейко, или поговорить какому-либо спецу по телефону с Харьковом?
Ваш Ленин»***
Эта заметка о взрывах на расстоянии появилась в «Правде» 26 ноября 1921 г. Она не внушала Владимиру Ильичу доверия, но, несмотря на это, он все-таки в этот же день пишет Г. М. Кржижановскому другое письмо, где говорит:
«Г. М.!
Я говорил с Чубарем. Оказывается, он знает про это открытие и говорит, что ихние спецы и профессора обсуждали и нашли серьезным. Могу-де прислать и материалы, и самого изобретателя.
Надо решить, выписать ли материалы или самого изобретателя сюда; не послать ли в Нижний к Бонч-Бруевичу****?
Подумайте и черкните либо мне, либо Н. П. Горбунову, коему я поручу последить за исполнением и проверкой.
Ваш Ленин»*****
И так всегда, как только касалось дела изобретательства.
Мы знаем, какие мытарства испытывают на своем торном пути многие и многие изобретатели, которые должны нередко преодолевать холод равнодушия, пробивать стены бюрократизма.
Изумительная чуткость Владимира Ильича к этому в высшей степени важному вопросу должна служить деятелям нашей промышленности и ее руководящим органам примером того, как надо относиться к делу изобретательства.
В первой редакции опубликовано в журнале «Изобретатель» (1929, № 2) под названием «В И. Ленин об изобретательстве». Печатается по II] т. Избр. соч.
* В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 51, стр. 325-326. — Ред.
** В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 39, стр. 20. — Ред.
*** В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 54, стр. 37. — Ред.
**** М. А. Бонч-Бруевичу.
***** В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 54, стр. 37—38. — Ред.
Примечания:
1 ВСНХ — Высший Совет Народного Хозяйства, учрежден при Совнаркоме 2 (15) декабря 1917 г. (см. «Декреты Советской власти», т. I. М., 1957, стр. 172-174). (Стр. 257.)
2 М. А. Бонч-Бруевич (1888—1940) — советский ученый, член-корр. АН СССР, сыграл выдающуюся роль в развитии радиотехники. В 1918 г. М. А. Бонч-Бруевич возглавлял Нижегородскую радиолабораторию, существовавшую до 1920 г. По заданию В. И. Ленина М. А. Бонч-Бруевичем была спроектирована и в 1922 г построена первая в мире мощная радиовещательная станция им. Коминтерна в Москве. (Стр. 257.)
3 Р. Э. Классон (1868- 1926) — крупнейший инженер-электрик, специалист по гидроторфному делу, изобрел гидравлический способ добычи торфа. (Стр. 257.)
4 Л. Б. Красин (1870—1926) — профессиональный революционер, видный советский государственный деятель. В социал-демократическом движении участвовал с 90-х годов, после II съезда РСДРП примкнул к большевикам. Активно участвовал в первой русской революции 1905 г. В 1918 г. — член президиума ВСНХ и нарком путей сообщения, с 1919 г. — на дипломатической работе, с 1922 г. — нарком внешней торговли, с 1925 г. — полпред в Англии. (Стр. 257.)
5 Г. М. Кржижановский (1874—1959) — старейший деятель революционного движения, член КПСС с 1893 г., ученый-энергетик, академик. В 1920 г. по поручению В. И. Ленина возглавлял Государственную комиссию по электрификации России (ГОЭЛРО). В 1921—1930 гг. руководил Госпланом, с 1924 по 1939 г. — член ЦК ВКП(б), с 1929 по 1939 г. — вице-президент АН СССР. (Стр. 257.)