ГАЛИНА ВЕЛЬСКАЯ

ПРИНЯТОЕ СЕРДЦЕМ

Большой школьный зал переполнен. Сегодня здесь собрались одни взрослые — директора школ, учителя, завучи, инспектора, методисты. На плакате над сценой слова Ленина: «Без человеческих эмоций никогда не было и быть не может человеческого искания истины».

На кафедру выходит высокая, стройная женщина. Лицо ее, красивое, запоминающееся, немного взволновано.

— Товарищи,— говорит она,— я очень рада, что тема нашего сегодняшнего обсуждения собрала так много учителей. Это значит, что каждый из сидящих здесь задумывался над ленинскими словами, и мы сумеем общими усилиями разобраться в том, что давно нас тревожит. «Преподавание — искусство, а потому совершенство его невозможно, совершенствование же бесконечно». Эти слова принадлежат Льву Толстому. Удивительно верное нашел он определение тому состоянию, в котором каждый из нас, учителей, должен жить и работать.

Она говорит просто и спокойно. Говорит о самом важном для нее — о воспитании молодежи, о том, что глубокая человечность, устремление к высоким целям, принципы коммунистической морали должны стать нормой поведения молодежи. Как достичь этого? Только затронув чувства. И чем богаче будут психологические переживания ребенка, подростка, юноши, тем больше у него будет материала для раздумья, глубже и полнее осмысление окружающей жизни. Вот почему коммунистические убеждения и высокие моральные категории лучше всего усваиваются на уроках литературы и истории. Идея, облеченная в образ, в картину, действует сильнее, чем непосредственное обращение к разуму. Часто агитация, «прямое действие» не помогают. Художественный образ, воздействуя на чувство, открывает перед подростком идею героизма во имя великих целей. Через эмоции юности человек приходит к пониманию, понимание сливается с убеждением и рождает поступок. В этом главный смысл слов Владимира Ильича!

Она говорит не глядя в конспект, иногда задумываясь. Слова, которые должны убедить аудиторию, рождаются тут же, сразу.

Я видела и слышала эту женщину впервые.

- Кто она? — спросила я сидящих рядом.

- Колесова Наталья Александровна, учительница истории, заведующая Первомайским роно, депутат районного Совета, член Комитета советских женщин.

Я слушала Колесову, как давно уж никого не слушала. Она была для меня каким-то открытием — открытием обаятельной и умной человеческой личности. В каждом слове ее ощущалась ленинская мысль, его убежденность и заинтересованность. И я поняла, что эта мысль глубоко проникла в нее, став для нее органичной, став ее мыслью. Ну как не познакомиться, не узнать ближе такого человека?!

И вот мы идем по зимним заснеженным улицам. Мне хочется сразу узнать о ней все: и кто она, как живет, как работает, и, самое главное, понять, как вызрела в ней вот эта самая убежденность. Но говорить о главном и сокровенном очень непросто. Она рассказывает о школьниках; как удивительно богаты, но не раскрыты, скованы их чувства и как необходимо их пробуждать.

- Вот почему мне хотелось сосредоточить внимание своих товарищей по работе на ленинской фразе, которая стала темой нашего сегодняшнего собрания. Ведь Ленин — удивительный психолог,— говорит она,— он до тонкости владеет приемом препарирования характера, поступка, отношений. Поистине ювелирный анализ, сопоставление, оценка, и становятся ясными причины и побуждения, весь ход мысли человека, его состояние. И нередко там, где с первого взгляда видишь только зло, оказывается много доброго, там, где готов был наказать, нужно вовсе не наказывать, а помогать. Ленин в моей жизни — как камертон для певца. Все, о чем я думаю, что хочу применить в своих действиях, я проверяю по нему, сопоставляю с его мыслями. Это происходит само собой, по привычке...

Так началось наше знакомство с Натальей Александровной Колесовой. Каждый раз, встречаясь с нею, я открывала ее с какой-то новой стороны. Постепенно стал вырисовываться ее образ, и захотелось попытаться рассказать о ней.

...Большой товарный состав ползет на восток, ползет под грозным военным небом сорок первого года. Десятки пар внимательных ребячьих глаз подняты на свою учительницу, а она, стараясь перекричать стук колес и отдаленный грохот разрывов, читает стихи.

Еще вчера все они были москвичами. И вот едут куда-то на восток, чтоб уйти от душераздирающего воя сирен, от щупальцев прожекторов, от разрывов авиабомб, от пожаров, Наташа Колесова, молоденькая учительница, большеглазая, русоволосая, вся какая-то светящаяся изнутри, и ее ученики, совсем недавно ставшие школьниками.

Два года назад в первый раз вошла она в класс, подивилась внимательным и любопытным детским глазенкам, доверилась им и навсегда решила свою судьбу. Отчаянная спортсменка, смешливая заводила всех игр и проказ, влюбленная в стихи и музыку, она стала кумиром ребятишек, их общей первой любовью. Они ссорились из-за нее с ребятами из соседней школы и изо всех сил старались добиться ее внимания и похвалы. Любая учительница могла позавидовать ей — не так-то легко завоевать детские сердца, но она и не завоевывала их и не подозревала даже, как велика их любовь к ней и как безграничен ее авторитет. Она просто каждый день находилась со своими детьми, потому что всех их с самого первого раза усыновила и удочерила сердцем и сейчас везет их, спасая от гибели.

Поезд вздрогнул и остановился. Страшный взрыв расколол воздух, вражеская бомба разорвалась где-то близко, передние вагоны, словно игрушечные кубики, взлетели на воздух. Пожар уничтожал то, что оставалось еще от состава. Дети бежали по открытому полю в маленькую рощицу. Там побелевшая от страха Наташа собирала их, а потом снова и снова возвращалась к горящим вагонам, перетаскивала раненых и убитых. Так она лицом к лицу впервые столкнулась с войной.

После эвакуации школ она тоже уезжает из Москвы к мужу в Сызрань. В ее багаже — смена белья, рабочее платье и несколько любимых книг. Ей, как и всем, кажется, что война ненадолго.

В 1938 году Наташа Колесова поступила на литературный факультет пединститута. Отличная память надолго сохраняла ей лучшие строчки любимых поэтов. Она знала и хорошо понимала литературу, но после войны, вернувшись с мужем и дочкой в Москву, решает стать историком. Возможно, в ее выборе главную роль сыграла война. Вначале две эти привязанности борются друг с другом, но уже очень скоро уживаются. Глубокий исторический подход становится для нее главным в изучении литературы, а литературные источники — необходимостью при изучении истории.

Жизнь складывается не просто. Рождение второго ребенка, болезни, частые переезды прерывали учебу и работу. Только в 1956 году ей удалось закончить институт. В этом же году заканчивал школу ее класс — первый выпуск. Она смотрит на фотографию. Я смотрю вместе с ней. Тридцать лиц. Тридцать судеб, тридцать характеров. О каждом она знает слишком много, чтобы оставаться равнодушной, и она ни разу, ни в одном случае не была равнодушной. Равнодушие ей вообще незнакомо. Вот этот, гроза учителей, страшный хулиган. Пришел из исправительной колонии, трудно было с ним безмерно. Всем досталось, и ей больше всех. Она поверила в него. Нужно было заставить и его поверить в себя, в лучшее, что было в нем. Долго продолжалась эта борьба за него. Но одолели. И какой парень оказался! Золото! Ушел из школы секретарем комсомольской организации. А этот вот, тоже трудновоспитуемый. Тяжелая судьба у парня. Отец погиб, мать, женщина легкомысленная, сыном не интересовалась. Он озлобился. Смотрит на всех волком, дерзит, не занимается. Здесь нужно было найти его «слабое» место, его влечение, интерес. Оказалось, что мальчик любит музыку и очень способный. Стала водить его на концерты, потом устроила в Гнесинское училище. Каждое воскресенье ходила на его выступления. Все думали — мать, а он был счастлив. Стал учиться. Кончил школу. Теперь хороший музыкант. А вот этот, Павлик,— внук бесстрашного революционера Артема. Мать и бабушка избаловали его до такой степени, что парень потерял представление о ценности вещей. Ничем не дорожит. Мать и бабку ни во что не ставит. В школе разгильдяй, да и только. Заниматься не хочет. Он-де самый умный, ему не нужна школа. В общем картина печальная. Ставится вопрос о его исключении. А я о матери его подумала. Женщина слабая, жизнь ее не сложилась, единственный свет в окошке — Павлик. Каково ей будет, если исключим его? В этом случае нужно было заставить его уважать окружающих и себя. Пробудить интерес к ним и к себе. Много разговаривала с ним. О человеческой значительности, о подвиге, о скромности. Говорю, а думаю о Ленине. Знаете, ленинский образ удивительно вселяет уверенность и силу...

И тут я наконец спрашиваю Наталью Александровну о том, что мне больше всего хочется понять в ней...

- Как это получилось, что Ленин так органично вошел в вашу жизнь?

Она задумывается.

- Видите ли, дело в том, что это не произошло как-то сразу. В мою жизнь он входил постепенно. Я взрослела, и он мне становился ближе, понятней и... необходимей.

Я не помню, когда впервые услышала имя Ленина. Это имя, мне кажется, в нашей семье было всегда. Мы жили на небольшой железнодорожной станции Титово Пензенской области, где отец мой был начальником почты. Печальную весть о смерти вождя наша семья в поселке узнала первой: отец сам принял ее по телеграфу. Я была еще ребенком. В этом возрасте внутреннее состояние окружающих воспринимается, главным образом, через внешнее проявление; смеются, плачут, разговаривают, громко, тихо, а если молчат, то, значит, думают, и в это время не мешай, занимайся каким-нибудь своим делом, и это даже хорошо. В рабочее время на почту нам ходить не разрешалось, только если пошлют позвать отца обедать или ужинать.

Не помню теперь, зачем я побежала к отцу (квартира наша была рядом с почтой) и остановилась в дверях, пораженная: отец неподвижно стоял у окна, ссутулившись, и тупо смотрел в одну точку. Лицо у него было такое, что я забыла, зачем прибежала. Я смотрела на него, а он ничего не замечал, не слышал. Я вспомнила: вчера, когда он вошел в комнату и сказал: «Ленин умер», у него было такое же лицо. «Папа,— спросила я,— тебе Ленина жалко, да?» Он медленно повернулся ко мне и чужим голосом сказал: «Иди домой, ты еще ничего не можешь понять». Но мне вдруг стало понятно, что случилось что-то страшное и непоправимое, что Ленин, оказывается, знал папу (я долго была в этом уверена!), а теперь его нет, нет совсем. Так впервые облик Ленина стал реальным в моем детском сознании, реальным и близким.

Во все последующие годы и по сей день Ленин для меня — советчик и учитель, критерий всего. Каждый раз, когда передо мной возникает какая-нибудь сложная проблема, я прежде всего обращаюсь к нему, к его мудрости.

На ребят имя Ленина действует как волшебство, их любовь и уважение к нему — безграничны. Почти в каждой школе есть уголок, комната, а то и школьный музей, созданный руками ребят, где собраны документы и фотографии В. И. Ленина.

Возле одной из школ ребята разбили сквер: выровняли площадку, посадили деревья, кустарники, цветы, раздобыли скамейки, отремонтировали их, покрасили, нашли скульптурное изображение Ленина-гимназиста и установили его в центре сквера. Открытие было торжественным. Сквер получил имя Володи Ульянова. Прошло время, цветы увяли, пожелтели листья, но ни один цветок не был сорван, ни одна ветка не была поломана.

Искренняя, подлинная любовь и уважение к Ленину передаются из поколения в поколение. Те, кто был на Красной площади в суровые и печальные дни января 1924 года, кто хоронил Ленина, те, что стояли в скорбном молчании у своих станков, столов, в будках паровозов, перед учениками, студентами,— это они передали во всей чистоте и глубине детям свое отношение, свою оценку, свою любовь и уважение к Ленину.

Мне все как-то не удавалось попасть на уроки Натальи Александровны. Когда же я наконец вошла в класс вместе с ребятами и услышала ее взволнованный, удивительно яркий и точный рассказ, то долго не могла забыть этого.

Ее уроки оставляют после себя удивительное чувство восхищения и радости, той редкой радости, которая охватывает человека при соприкосновении с прекрасным. На ее уроках и убедительный пример из классического произведения, и точно увиденный случай из жизни вот этих самых, сидящих за столом ребят, и философское обобщение — итог долгих наблюдений, и кадр из кинофильма, и магнитофонная запись, и веселая шутка, и все это незаметно и плотно укладывалось в 45 минут. Кто-то из учителей назвал ее уроки «редким сплавом лирики и эпоса, поэзии и науки, теории и практики». И он не ошибся.

Урок истории. Из класса доносится революционный этюд Шопена. Никто не удивляется. «Мы закончили тему «Революция 1848 года в Европе»,— объясняет Наталья Александровна.— Я уверена, что эта музыка способна сказать сильнее и больше любых слов». У нее на уроке ребята услышали 5-ю симфонию Бетховена на вдохновенные слова Шиллера и музыку Баха. Первый период новой истории она закончила знакомством ребят с творчеством Бальзака. «Не зря ведь Энгельс писал, что «никакие документы не обогатили меня так... как Бальзак»»,— словно оправдываясь, говорит Наталья Александровна. Теперь ее ученики знают, почему писатель труд всей своей жизни назвал «Человеческой комедией». Знают и многое другое, кажется, совсем не связанное с историей, но сделавшее их знания более прочными, пробудившее интерес к книгам, людям, событиям. Диккенс и Лермонтов, Чернышевский и Салтыков-Щедрин, Чехов и Толстой — разве можно без этих великих имен изучать историю?! Разве можно понять сложнейшую взаимосвязь исторических событий без их глубоких философских обобщений?

А как рассказать о техническом прогрессе, о научных открытиях, наконец, о людях, их труде без помощи документального кино? Ведь все подлинное обладает огромной силой убеждения. Поэтому на ее уроках ребята смотрят фильмы о первых пятилетках, «Начало 2-й мировой войны», «Суд идет» — Нюрнбергский процесс, «Войну партизан», «Блокаду Ленинграда» и, конечно, ленинские фильмы: «Родной Ильич» и «Семья Ульяновых».

Из скромности она не говорит, что благодаря ее усилиям в районе создана одна из лучших фильмотек, располагающая огромным документальным фото- и киноматериалом. Теперь в Первомайском районе нет школ и нет учителей, не оценивших бы в процессе работы, как велико воздействие кинематографа в усвоении знаний и в воспитании учащихся. А совсем недавно Н. А. Колесовой пришлось долго доказывать, что каждая школа должна иметь киноаппарат и каждый учитель должен прибегать к его помощи, ибо лучше «один раз увидеть, чем десять раз услышать». Доказывать пришлось и вышестоящим товарищам и, что самое обидное, своим коллегам, учителям. «Многие прямо взбунтовались,— рассказывает старший инспектор роно Н. А. Шубин,— не нужно нам кино, и без него времени не хватает материал объяснять. Пришлось звать Наталью Александровну. Что она говорила, не знаю, только через некоторое время все стали горячими ее сторонниками. Она обладает удивительным даром убеждать»

А вот ее внеклассные занятия по обществоведению.

Огромный, залитый светом зал. В центре — синхрофазотрон. Ребята в Дубне, прославленном атомном городе. Перед ними предстают в своем грандиозном воплощении наука, техника и люди. Люди, стоящие на передовой линии науки и, подобно воинам, пробивающие ей путь вперед.

...Шелкоткацкий комбинат имени Щербакова. Здесь работают на станках с программным управлением. Слова Программы КПСС о комплексной механизации производственных процессов и все более полной их автоматизации приобретают для ребят реальное значение. Они познакомились с производством, с процессом оформления на работу, полистали трудовую книжку, послушали текст коллективного договора, увидели и услышали, как осуществляются правила техники безопасности, охрана труда женщин и подростков, узнали, какова функция директора, главного инженера, ознакомились со структурой партийной, профсоюзной, комсомольской организаций.

В классе на уроке ребята писали об этом: «...всем, кто не является непосредственным создателем материальных ценностей, просто необходимо бывать на предприятиях и хотя бы видеть тех, кто нас одевает и обувает. Многим из нас очень полезно посмотреть на «эту привычку к труду благородную», потому что не все мы, к сожалению, обладаем этой привычкой, без которой совершенно невозможно успешное построение коммунизма...»

«Работница, ткачиха, отлично понимает, как она должна трудиться, чтобы быстрее построить коммунизм. Это, наверное, самое важное — понимать, как нужно трудиться по-коммунистически, и не только понимать, но и действовать». Труд, его роль в жизни людей, общества. Человек в труде— вот главное впечатление, которое осталось у учащихся после этих двух «уроков».

— Когда я составляла план внеклассных мероприятий,— рассказывала Наталья Александровна,— я имела в виду не только расширение, углубление и конкретизацию знаний, получаемых учениками на уроках, но и их воспитательное воздействие. Теперь трудно сказать, что в большей степени достигнуто. Пожалуй, главное достижение — в одинаковой силе эффекта. Все ребята читали в учебнике о Советах депутатов трудящихся, однако представления их были схематичными. Я решила устроить встречу с председателем нашего райисполкома Г. Е. Лихановым. И вот что писали об этом ребята: «...побывал в райсовете и вдруг увидел, что это не схема, а организм — живой, действующий, умный...», «С огромным интересом слушал рассказ председателя райисполкома о том, что в нашем районе живет 530 тыс. чел. (это же большущий город!), что 87% населения за последние годы получили новые квартиры, что в районе очень большое жилищное строительство, много промышленных предприятий, школ, техникумов, институтов, стадионов, парков! Это же стыдно, что мы до сих пор не знали своего района, не знали тех замечательных людей, которые здесь живут и трудятся».

Особенное впечатление произвел на ребят рассказ председателя о деятельности пенсионера Михаила Ивановича Милашкина, который на общественных началах выполняет обязанности заместителя председателя райисполкома и ежедневно, вот уже третий год, является на работу, как и все работники райсовета.

Михаилу Ивановичу уже за семьдесят. Старый, потомственный рабочий, токарь, не раз встречавшийся с Лениным, участник Великой Октябрьской революции, он поразил ребят своей простотой, ясным умом и беззаветной преданностью делу, которому служит. Михаил Иванович настолько заинтересовал их, что они тут же пригласили его к себе на вечер «Встречи поколений». И конечно, он пришел и рассказал ребятам массу интересного о том легендарном времени и о Владимире Ильиче Ленине.

А вот еще один урок. Таблички на дверях кабинетов — «Фотолаборатория», «Следователь», «Графология». Ребята в прокуратуре. Все слушают рассказ прокурора Марата Федоровича Хаткевича. Отличный специалист, прекрасный оратор, он рассказывает об органах, надзирающих за точным соблюдением законов, раскрывает сущность и назначение социалистического права, рассказывает о правонарушителях, об общественном долге, о воспитательной роли суда и прокуратуры. А потом все идут в народный суд, где разбирается дело «О разбойном нападении на граждан Виктора С. и группы несовершеннолетних подростков, которых он возглавлял».

Обсуждение процесса было очень пристрастным и горячим. Отрицательный пример из жизни молодежи заставил ребят задуматься над причинами подобных явлений, над путями искоренения преступности, о собственной роли в борьбе с ней и роли окружающих. Все пришли к единодушному мнению: необходимо уничтожать, навсегда искоренить из жизни все уродливое, гнусное и бесчеловечное.

«...Наша школа должна давать молодежи основы знания, умение выработать самим коммунистические взгляды, должна делать из них образованных людей». Это сказал Ленин. Это стало для меня программой,— продолжает Наталья Александровна.— Я стараюсь дать ребятам не только сумму знаний. Это еще не самое главное. Хочу, чтобы уроки истории и обществоведения воспитывали в учениках патриотизм, гордость за свою Родину. На основе научных знаний и нашей действительности мы должны показать и доказать преимущества нашего строя, его коммунистических принципов. Вооружив ребят таким образом, мы сделаем из них борцов за свои убеждения...

Остры и публицистичны темы ее уроков. «Войну пережиткам прошлого!» Вместе с этим заголовком слова Ленина: «В основе коммунистической нравственности лежит борьба за укрепление и завершение коммунизма». Когда началась подготовка к этой теме? Конечно же не сегодня и не вчера. Наверное, тогда еще, когда они были на судебном процессе, или беседовали с Лихановым, или когда ездили в Дубну, или во время многочисленных посещений музеев Маркса-—Энгельса и Ленина, когда ребята подолгу стояли перед знаменем Парижской коммуны, у стендов с личными вещами Маркса и Энгельса и в который раз дивились скромности и величию этих людей. И сейчас на уроке ребята знают, о чем говорить и что защищать, они спорят и доказывают горячо и убежденно. Убежденность воспитала в них учительница.

Этому ее качеству поражаются все, даже люди, знающие ее давно. Все спорные вопросы она решает тактично и мягко, с обезоруживающей улыбкой, и, что самое удивительное, спорящие стороны уверены, что каждый из них прав, ничье самолюбие не страдает, ничей авторитет не ущемлен.

В 1957 году ее назначают директором 440-й школы. Через три года выдвигают на должность заведующей Первомайским роно. А еще через год население района выбирает ее своим депутатом. Таков ее путь от учительницы начальных классов до руководящего работника. Под ее началом более двухсот организаций, и среди них более восьмидесяти школ, десятки детских садов, яслей, Домов пионеров. Нередко ей приходится за день побывать в десятке организаций.

Она удивительно приятна и обаятельна. Лицо строгое, красивое, освещенное сиянием серо-голубых глаз. Выражение лица ее каждый раз меняется. Все, кто знает ее, немного влюблены в нее. Она по-прежнему кумир и первая любовь школьников, и по-прежнему каждый из них надолго поселяется в ее сердце.

На столе в ее кабинете лежит коробка, очень красивая, яркая. На ней надпись на французском языке: «Акварельные краски. Париж». Я не удерживаюсь и спрашиваю, как она к ней попала.

— Началось все давно. Со Всемирного конгресса женщин. Я принимала в нем участие как член Комитета советских женщин. Там у меня произошла встреча с одной француженкой. Мы с ней много спорили. Она никак не могла понять, зачем женщине, если она обеспечена, работать. Ее работа — это дом, семья. Она должна следить за собой, красиво одеваться, уметь нравиться. «Почему же вы,— спрашивала она меня,— тратите свою жизнь так попусту? Вы такая интересная женщина и вы вполне обеспечены, зачем же вы работаете?» Она говорила это с искренним недоумением. Я не стала объяснять ей. Я попросту повела ее на свои уроки истории и обществоведения. Темы были самые разнообразные, и среди них одна, которая особенно взволновала ее,— «Франко-прусская война и Парижская коммуна». Должна сказать, что я сама очень волновалась. Мне хотелось заставить ее почувствовать гордость за свою родину, за французских женщин, которые бились на баррикадах рядом с мужчинами, а потом входили в состав коммун; заставить понять ее, что женщина завоевала право трудиться, жить, думать наравне с мужчиной. Зачем же ей добровольно отказываться от этого права, обкрадывать и унижать себя? Очевидно, все-таки кое-что она поняла, потому что после урока подошла ко мне и со слезами на глазах сказала: «Спасибо». Потом уж она так и ходила за мной на все мои совещания и конференции, удивлялась и говорила: «Я завидую вам. Я уже не смогу жить так, как жила». Потом она уехала, и стали приходить от нее письма. Недавно прислала фотографию. Она среди детишек. На обороте надпись: «Мой первый в жизни класс». Она прислала и краски.

Каждый понедельник с 10 до 2 часов дня прием населения. Каждый раз десятки людей приходят сюда. Кто с бедой, кто с просьбой, кто с жалобой.

Ордер на комнату дали не тем, кому он предназначался. Как теперь быть? Девочка не учится в школе, потому что не прописана в Москве. Разве можно, чтобы ребенок не учился? Но она сирота, а родственники не хотят брать на себя никаких забот.

- Муж пьет. Не приносит зарплату, не на что жить. Помогите, Наталья Александровна.

- Похлопочите о яслях. Не могу идти на работу, не с кем оставить ребенка, а без работы что за жизнь.

И кажется, нет конца этим «помогите», «похлопочите», «сделайте»... Она выслушивает с чисто женским терпением и тактом. Глаза спокойно и сочувственно следят за собеседником. Она чувствует ложь и лицемерие, но сразу откликается на подлинную человеческую боль. Быстро записывает в книгу «Прием населения Первомайского района» просьбу, а на полях пишет: «Позвонить туда-то», «Сходить, разобраться, обратиться за помощью». Без ответа нельзя оставить ни одного посетителя. А район огромный.

Два часа. Уходит последний посетитель. Закрыта и отложена книга. Она не успевает поднять глаз от стола, а в кабинете снова люди. «Наконец-то вы освободились, Наталья Александровна. Сегодня у нас много вопросов». Это инспектора, методисты, заместитель по хозчасти, заведующая фильмотекой, приглашенные директора школ.

Пока люди собираются, она рассказывает о впечатлениях от поездки в Америку советской промышленной делегации. Она не была в ее составе, но сегодня к 8 утра специально ездила, чтобы встретиться с участниками и подробнейшим образом выспросить, как живут, чем интересуются, что носят, что едят, что читают, что смотрят американцы. И потом так же подробно, без единой записи — память ее поистине бездонна — рассказать своим сотрудникам об Америке и американцах.

Но вот все в сборе. Начинается совещание по итогам первого полугодия. Она хорошо знает не только всех директоров, завучей и учителей, она знает многих учеников и их родителей, и нередко в разговоре с директором подсказывает фамилию, напоминает факты или вдруг расскажет о семье нерадивого ученика. Оказывается, она говорила с отцом и с матерью, была у мальчика на дне рождения и подарила ему его любимые стихи. Никто не удивляется. Ведь это Наталья Александровна!

Семь часов, а из кабинета доносятся голоса, до сих пор спорят и выясняют. «Она обедала?» — «Какое там,— отвечает Юлия Петровна, секретарь и ближайший помощник Натальи Александровны, — даже бутерброд не съела, который я ей подсунула. Рабочий день давно закончен, а она опять куда-то спешит. На сей раз, оказывается, в школу, где устраиваются проводы учительницы на пенсию». «Ну разве можно не пойти? Все время вместе работали. Приходила, приглашала, сейчас ждет, конечно», — объясняет она уже на ходу.

А назавтра все только и говорят об этом вечере. «Было так интересно! Наталья Александровна читала «Реквием» Рождественского. Удивительно читала!»

Дома уже привыкли: приходит самая последняя. Александр Петрович, муж Натальи Александровны, тоже человек занятый. Он — начальник цеха на заводе «Прожектор» и заочно заканчивает Бауманский институт. Общительный, с ровным, спокойным характером, он сразу располагает к себе, кажется, что знаком с ним давно. В семье Колесовых все удивительно дружны и приветливы. Старшая дочь, тоже учительница, спортсменка и туристка. Недавно вышла замуж и теперь только навещает родителей. Младшая, впечатлительная, очень застенчивая, увлекающаяся и порывистая, заканчивает школу. Она тоже очень занятый человек. Помощь маме стоит на втором месте после приготовления уроков. Совмещать и то и другое нелегко.

Каждый, придя к ним, чувствует себя свободно и просто. Очевидно, поэтому здесь редкий вечер без гостей.

Сразу завязывается общий разговор о просмотренных фильмах и спектаклях, о только что вышедших книгах. Наталья Александровна — прекрасный рассказчик, тут же начинает пересказывать прочитанное, советует, что прочитать. Она всегда в центре беседы, умело и незаметно организует ее. Никому и в голову не придет, что она хочет что-то выяснить для себя, узнать, выпытать. Она слушает, запоминает, а потом вдруг делает вывод, и, оказывается такой верный и необходимый, что даже странно, почему это же никому не пришло в голову. Тут же решается вопрос, что смотреть в ближайшее время, иногда она сразу звонит, договаривается насчет билетов.

Потом устраивается музыкальный антракт. В доме Колесовых богатое собрание пластинок. Этим ведает Александр Петрович, большой любитель и знаток музыки.

И нередко здесь, в их квартире, начинается серьезный разговор о воспитании.

— Каждый из нас,— говорит Наталья Александровна,— должен уяснить себе на всю жизнь, что наша задача — выработать у молодежи на основе прочных и глубоких знаний убеждения. Это самое главное и самое трудное. Они в свою очередь должны стать нормой коммунистического поведения. Ленин говорил, что необходимо, «чтобы коммунизм не был бы у вас чем-то таким, что заучено, а был бы тем, что вами самими продумано, был бы теми выводами, которые являются неизбежными с точки зрения современного образования». Это нужно и нам усвоить, сделать своим руководством в жизни.

Она говорит спокойно, как-то по-домашнему, задушевно, без тени начетничества. Слова ее звучат убедительно, они идут из глубины сердца.