Тайный союзник - 1. Большевистский путч или стихийное выступление масс?

1. Большевистский путч или стихийное выступление масс?

В оценке июльских событий в Петрограде, оказавших глубокое воздействие на дальнейший ход Русской революции, с самого начала выявились диаметрально противоположные точки зрения: для одних это было большевистское восстание, инспирированное германским Генеральным штабом, для других стихийное выступление рабочих и солдат, возмущенных антинародной политикой Временного правительства. Эти крайние точки зрения олицетворяли в первую очередь А. Ф. Керенский и В. И. Ленин, представлявшие различные социальные и политические силы и оставшиеся непримиримыми противниками. Между этими точками зрения находится сложная историческая проблема, понимание которой должно быть основано на изучении всех документальных и мемуарных источников, на учете всех аргументов и фактов, доводов и мнений; на способности отрешиться от политических пристрастий, неизбежных в политической борьбе и вредных в исторических исследованиях. Называя июльские события в Петрограде «одним из драматичнейших эпизодов революции», Н. Н. Суханов писал: «Его история не только очень важна и интересна, но и очень сложна. И не только сложна, но и очень темна, крайне запутана. По обыкновению, я не беру на себя ни малейшего обязательства ее распутать, не только правильно истолковать, но и дать истинную версию событий... Но чтобы помочь распутать июльские дни будущим историкам, мне, со своей стороны, следовало бы описать их с максимальной подробностыо...»¹.

Из огромной исследовательской литературы, посвященной июльским событиям 1917 г., по моему мнению, необходимо выделить вышедшие еще в 60-е годы XX в. фундаментальные работы ленинградского историка О. Н. Знаменского «Июльский кризис 1917 года»² и американского профессора А. Рабиновича «Прелюдия к революции»³. Если в первой из них развивается концепция «мирной вооруженной демонстрации», то главным тезисом второй стал тезис о вооруженном восстании, толчок которому дал 1-й пулеметный полк при поддержке и участии Военной организации большевиков. Вместе с тем обе книги объединяет стремление их авторов выявить и проследить влияние на ход июльских событий самых разных факторов. При этом следует подчеркнуть, что в обоих случаях «германского фактора» не было обнаружено. Спустя много лет влияние этого фактора не обнаружил и другой авторитетный американский историк Л. Хеймсон в своем новейшем исследовании «Из истории июльского кризиса 1917 года»⁴.

Сегодня определенно доказано, что каждая из противоборствующих тогда сторон, исходя из своих интересов, шла к открытому столкновению, провоцируя друг друга и маскируя свои истинные цели. 1 июля 1917 г. А. Ф. Керенский, М. И. Терещенко и И. Г. Церетели вернулись в Петроград из Киева, где они вели переговоры с Центральной Радой о разграничении полномочий между центральной и местной властью, и в тот же день достигнутое соглашение было ратифицировано Временным правительством. Сразу же после этого представители кадетской партии заявили о своем выходе из состава правительства, мотивируя его «принципиальными возражениями» против соглашения по украинскому вопросу. Но это был, даже по официальному признанию министра-председателя Временного правительства Г. Е. Львова, «не больше, чем повод»⁵, а лидер прогрессистов И. Н. Ефремов, выступая 2 июля на частном совещании членов Государственной думы, сказал, что кадеты ушли из правительства в то время, «когда, по-видимому, слагалось представление, что с положением справиться нельзя» и «когда уйти, быть может, пришлось бы по другим причинам»⁶. При этом оратор счел нужным упрекнуть кадетов в том, что, уходя, они «снимают с себя ответственность, но этим снимают ответственность формально, за будущие действия, но не снимают за уже происшедшее...»⁷. В самом деле, в начале июля Временное правительство было поставлено перед жестокой необходимостью публично признать, что разрекламированный успех июньского наступления на фронте обернулся поражением, а такое признание в накаленной до предела обстановке могло привести к взрыву и вынужденному уходу из правительства инициаторов и сторонников демонстрации силы русской армии — в первую очередь кадетов. Последних, разумеется, такая перспектива не могла устроить, и они сочли за благо уйти заранее сами, предоставив своим коллегам из социалистических партий эсерам и меньшевикам — одним расплачиваться за последствия авантюры на фронте.

О выходе министров-кадетов из правительства в столице стало известно утром 3 июля. В рабочих кварталах и казармах это известие было воспринято как намеренное обострение политической обстановки, как дальнейшее наступление против революции. «Сообщение об уходе кадетов было понято так, что фактически угрожает контрреволюция, — свидетельствовал один из солдат 176-го запасного пехотного полка. — Наша рота была все время в ожидании чего-то»⁸.

Инициатором выступления стал 1-й пулеметный полк, где на созванном утром 3 июля полковом митинге выступали анархисты, делегаты с фронта, представители Путиловского и Трубочного заводов, призывавшие к свержению Временного правительства и к передаче власти Советам. В этой обстановке попытки руководителей большевистского коллектива пулеметчиков убедить солдат в несвоевременности выступления успеха не имели, и участники митинга высказались за выступление, которое было намечено на 17 часов 3 июля⁹. Выбранные на полковом митинге делегаты направились на предприятия и в воинские части, чтобы добиться поддержки в предстоящем выступлении против Временного правительства.

В 3 часа дня представители пулеметчиков явились на проходившее во дворце Кшесинской заседание Второй Петроградской общегородской конференции РСДРП (б), где им было заявлено, что партия большевиков в сложившейся обстановке против выступления. Состоявшееся часом позднее экстренное совещание членов ЦК, ПК и Военной организации подтвердило это решение, после чего многие руководящие работники партии большевиков направились в районы города, чтобы попытаться сдержать стихийно разворачивавшиеся события¹⁰.

В это время в частях Петроградского гарнизона вовсю обсуждался призыв 1-го пулеметного полка к выступлению против Временного правительства. Наибольшее сочувствие идея выступления встретила в 1-м и 180-м пехотных полках, в запасных батальонах Московского и Гренадерского полков. Эти части отличались политической активностью и раньше, влиятельны были здесь и партийные коллективы большевиков, благодаря которым первоначально удалось уговорить солдат не предпринимать никаких действий без ведома Военной организации, хотя к вечеру под влиянием непрерывной агитации обстановка в них вновь накалилась. В большинстве же запасных батальонов гвардейской пехоты к призыву пулеметчиков отнеслись настороженно, что объяснялось желанием значительной части солдат, в своей основной массе крестьян, остаться в стороне от решительных событий. Опасаясь возможных последствий, они предпочли, как и в прежних критических ситуациях, положиться на свои комитеты, занимавшие в это время еще в основном эсеро-меньшевистские позиции. Днем 3 июля комитет запасного батальона Кексгольмского полка с целью сбить настроение солдат устроил общее собрание, на котором прибывший с фронта делегат, расписывая успехи кексгольмцев на передовой, говорил, что полк действует в «блестящем настроении». В результате собрание приняло решение о посылке на фронт четырех маршевых рот из состава запасного батальона¹¹. На собрании выборных представителей запасного батальона Петроградского полка было постановлено «просить роты и команды без разрешения Исполнительного комитета Всероссийского Совета рабочих и солдатских депутатов не выступать». Прибывшие в запасный батальон Преображенского полка делегаты пулеметчиков усилиями членов комитета не были допущены к солдатам¹².

Во второй половине 3 июля тревожные вести из Петрограда дошли и до частей, располагавшихся в пригородах столицы. В Красном Селе на собрании представителей взводов 176-го пехотного полка была принята резолюция, предлагавшая ЦИК Советов взять власть в свои руки и обещавшая ему вооруженную поддержку¹³. В Петергофе, где находилась такая крупная воинская часть, как 3-й пехотный полк, по решению исполкома местного Совета было объявлено состояние боевой готовности¹⁴. За выступление против Временного правительства высказался и Кронштадтский гарнизон, в котором еще до приезда делегатов от 1-го пулеметного полка анархисты вели агитацию за присоединение к якобы уже начавшемуся восстанию в Петрограде. Депутатам Кронштадтского Совета с большим трудом удалось уговорить собравшихся на Якорной площади матросов и солдат отложить отъезд в Петроград до утра 4 июля¹⁵.

Но в целом к назначенному сроку выступления — 17 часов — 1-й пулеметный полк не смог заручиться поддержкой большинства частей Петроградского гарнизона, и это обстоятельство не могло не отразиться на настроении пулеметчиков. «Было уже 5 час. вечера, а полк еще не выступил и как будто колебался, — отмечал один из участников этих событий. — Понемногу удалось успокоить массу»¹⁶. Однако решающее слово сказал питерский пролетариат. Рабочие Выборгской стороны, откликнувшись на призыв пулеметчиков, первыми вышли на улицы города, положив конец колебаниям солдатской массы и дав решающий толчок резкому проявлению протеста против политики Временного правительства. Об этом моментально стало известно в 1-м пулеметном полку, который через несколько минут в количестве 5-5,5 тыс. солдат с винтовками и 20-25 пулеметами был уже на улице¹⁷. Примеру инициаторов выступления последовали почти все предприятия и воинские части Выборгской стороны. Объединившиеся рабочие и солдаты затем направились к Таврическому дворцу. Двигавшиеся различными маршрутами пулеметчики привлекли по дороге на свою сторону солдат запасных батальонов Московского и Гренадерского полков, 6-го саперного батальона.

«В 7 часов вечера к особняку Кшесинской подходят 2 полка с знаменами с лозунгами “Вся власть Советам”, — рассказывал И. В. Сталин делегатам VI съезда РСДРП (б). — Выступают два товарища: Лашевич и Кураев. Оба убеждают солдат не выступать и вернуться в казармы. Их встречают гиком: долой! Чего еще никогда не бывало... Для всех становится ясно, что удержать выступление невозможно»¹⁸. К 9 часам вечера у особняка Кшесинской собралось до 50 автомобилей, на которых находились 200-250 пулеметов. И независимо от желания большевиков, стремившихся предотвратить выступление, их штаб оказался политическим и военным центром, от которого рабочие и солдаты требовали руководящих указаний. Когда стало очевидным, что выступление революционных масс уже не остановить, совместное совещание членов ЦК, ПК и делегатов общегородской конференции большевиков признало «необходимым перерешить вопрос, вмешаться и овладеть уже начавшимся движением»¹⁹. С этим решением большевистское руководство вместе с рабочими и солдатами направляется в Таврический дворец. «С этого момента вся большевистская партия открыто встала во главе вооруженных масс, вышедших на улицу с требованием образования советского правительства», — так расценит впоследствии это решение лидер меньшевиков И. Г. Церетели²⁰.

Однако на самом деле и вечером 3 июля ни анархисты, ни большевики не владели положением в солдатских казармах и рабочих кварталах. По свидетельству современника, «с раннего вечера по городу стали летать автомобили, легковые и грузовики. В них сидели военные и штатские люди с винтовками наперевес и с испуганно-свирепыми физиономиями. Куда и зачем они мчались, никому не было известно...»²¹. Но антиправительственный смысл этих бесшабашных действий все же просматривался. Вооруженные люди на автомобилях приехали на Варшавский вокзал, чтобы задержать и арестовать направлявшегося на фронт военного министра А. Ф. Керенского, но сильно опоздали: он уехал накануне вечером. Арестовать правительство могла в этот день любая вооруженная группа. Но имевшая место единственная попытка носила курьезный характер: около 10 часов вечера к квартире Г. Е. Львова, на которой заседало правительство в усеченном после ухода кадетов составе, подъехал автомобиль с пулеметом и вооруженными людьми. Они потребовали у швейцара выдачи министров, но пока вызвавшийся с ними переговорить И. Г. Церетели дошел до подъезда, неизвестные успели скрыться вместе с реквизированным автомобилем Церетели²².

И все же поведение солдат, вышедших из казарм на улицы Петрограда, не давало серьезных оснований утверждать, что они выступили с целью вооруженного ниспровержения Временного правительства. Несмотря на спровоцированные 3 июля столкновения и стрельбу в районе Невского проспекта, многократные случаи стрельбы по демонстрантам с чердаков и верхних этажей, которые были зафиксированы управлением Петроградской милиции, демонстранты применяли оружие в исключительных случаях. Чтобы избежать жертв, солдаты были даже вынуждены уступить несколько пулеметов нападавшей на них буржуазной публике. К тому же из более чем 200-тысячного гарнизона столицы в уличных событиях 3 июля участвовали, как потом выяснит следственная комиссия, не более 15 тыс. солдат²³.

Поздно вечером 3 июля колонны демонстрантов стали подходить к Таврическому дворцу. Прибывшие первыми пулеметчики направили во дворец своих делегатов, которые потребовали от ЦИК Советов арестовать министров-капиталистов, передать власть Советам, прекратить наступление, конфисковать земли у помещиков, установить контроль над производством. Подобные же требования были предъявлены и другими воинскими частями²⁴. Ответом на эти требования было принятое на совместном заседании ЦИК Советов и Исполкома Всероссийского Совета крестьянских депутатов воззвание «Ко всем солдатам», призывавшее к беспрекословному подчинению командованию. Одновременно эсеро-меныневистские лидеры Советов заверяли демонстрантов, что ЦИК будет рассматривать вопрос о власти «сегодня и завтра» и что «решение может быть, конечно, только в интересах революционной демократии»²⁵.

Впечатляющая солдатская демонстрация перед Таврическим дворцом и, особенно, прибытие туда многотысячной колонны путиловцев убедили, по свидетельству Г. Е. Зиновьева, большевистский ЦК в необходимости санкционировать и возглавить «мирную, но вооруженную демонстрацию» рабочих и солдат. Было также принято решение послать немедленно за Лениным, находившимся в те дни в Финляндии²⁶. Состоявшееся в ночь с 3 на 4 июля совместное совещание членов ЦК, ПК, Военной организации большевиков, Комитета межрайонцев и комиссии рабочей секции Петроградского Совета приняло решение о проведении 4 июля мирной демонстрации под лозунгом «Вся власть Советам!». «Дневное воззвание Центрального комитета о прекращении демонстрации вырезается из стереотипа, но уже слишком поздно, чтобы заменять его новым текстом, — вспоминал Л. Д. Троцкий. — Белая страница “Правды” станет завтра убийственной уликой против большевиков: очевидно, испугавшись в последний момент, они сняли призыв к восстанию, или, может быть, наоборот, отказались от первоначального призыва к мирной демонстрации, чтобы довести дело до восстания»²⁷. И хотя в отпечатанном к утру 4 июля отдельной листовкой воззвании партия большевиков призывала стихийно начавшееся движение за передачу власти в руки Советов «превратить в мирное и организованное выявление воли всего рабочего, солдатского и крестьянского Петрограда», в накаленной многочисленными вооруженными столкновениями демонстрантов с контрреволюционными элементами обстановке 3 июля уговорить рабочих и солдат выйти на следующий день на демонстрацию без оружия было нереально. Более того, представители ряда рабочих районов, прежде всего Выборгской стороны, настаивали именно на вооруженной демонстрации. Как показали события на улицах Петрограда 3 июля, их опасения, что безоружная демонстрация может быть встречена «по-военному», не были безосновательными. Эти опасения разделяла и часть делегатов работавшей в эти дни Петроградской городской конференции большевиков. «Какая тут может быть мирная демонстрация, — говорил один из ее делегатов. — На улицах стрельба. Это новая революция!»²⁸. За «самое энергичное участие» в демонстрации высказалось вечером 3 июля состоявшееся совместное совещание членов Всероссийского бюро Военной организации большевиков и Исполнительной комиссии Петербургского комитета²⁹. «Со всей откровенностью следует сказать, — пишет в связи с этим американский историк А. Рабинович, — что лидерам петроградских большевиков было чрезвычайно трудно оставить без руководства демонстрантов и недавно завоеванных членов партии. В конце концов уличные шествия возникли в результате большевистской пропаганды и были реальным свидетельством усиливавшейся “большевизации” масс»³⁰.

С ведома ЦК РСДРП (б) при Военной организации был создан оперативный штаб для руководства революционными частями столичного гарнизона. От имени Военной организации этот штаб направил членам большевистских ячеек воинских частей следующие директивные указания: «1. Организовать руководящий комитет для командования батальоном из членов нашей организации. 2. В каждой роте должны быть руководители. 3. Устроить ротные собрания и на них прочесть наше обращение. 4. Установить связь с Военной организацией, назначив для этого немедленно двух товарищей к нам. 5. Поддерживать связь с соседними частями. 6. Проверять, куда и кто отправляет команды из частей; командам давать наши инструкции. 7. Быть наготове и не выходить из казарм без призыва Военной организации»³¹.

С началом активных действий по приказу Военной организации броневики Запасного броневого автомобильного дивизиона направились на боевое дежурство к особняку Кшесинской, Николаевскому вокзалу, ключевым мостам и на Литейный проспект. 16-я рота 1-го пулеметного полка должна была обеспечивать безопасность в районе особняка Кшесинской и занять Петропавловскую крепость.³² Одновременно решение большевиков было доведено до таких важных объектов, как Петропавловская крепость и Арсенал. В нем говорилось: «Военная организация доводит до сведения гарнизона Петропавловской крепости, что сегодняшнее выступление произошло стихийно, без призыва нашей организации, но, желая предупредить возможность разгрома выступивших товарищей со стороны контрреволюционных сил, мы, уже после выяснившейся невозможности задержать выступление, предложили всем товарищам солдатам и рабочим поддержать революционные части войск, вышедшие на улицу. В данный момент мы призываем гарнизон Петропавловской крепости без призыва В. О. никуда не выступать и осведомлять нас о всех распоряжениях, поступающих от соответствующих властей. За Председателя Военной организации В. Невский. Секретарь Мехоношин»³³.

Как видно из этих документов, предполагаемые в них меры были рассчитаны на приведение в готовность и действия воинских частей в чрезвычайной ситуации. Разосланная от имени Военной организации инструкция членам большевистских ячеек будет использована затем в известных предписаниях Военно-революционного комитета в октябрьские дни 1917 г. И все же, на мой взгляд, вряд ли можно считать, что это уже было восстание: в самом крайнем случае можно было говорить о его подготовке и организации.

В то время как радикальная часть большевистского руководства и особенно его Военная организация направили свои усилия на организацию «мирной, но вооруженной демонстрации», Временное правительство решило «списать» все события 3 июля на большевиков. «Ранним утром 4 июля мы получили первое официальное сообщение о вооруженном восстании рабочих и солдат Петрограда, организованном Лениным»³⁴, — писал позднее А. Ф. Керенский, находившийся в те дни на Западном фронте. Правда, военный министр здесь не хочет признать, что он, в свою очередь, решил свалить на большевиков всю ответственность за неудачу июньского наступления, пойдя в этих целях на подтасовку фактов. «Петроградские беспорядки произвели на фронте губительное, разлагающее влияние, — телеграфировал 4 июля Керенский министру-председателю Г. Е. Львову. — Необходимо ускорить опубликование сведений, имеющихся в руках министра иностранных дел»³⁵. Хотя вопрос о том, как «петроградские беспорядки» 3 июля задним числом могли оказать «губительное, разлагающее влияние» на июньское наступление русской армии, так и остался открытым, Керенский использовал их в качестве главного аргумента для ускорения публикации собранного на большевиков компромата.

Однако события 4 июля в Петрограде приняли столь катастрофический для власти характер, что «бомбу» пришлось взорвать, с точки зрения ее главных изготовителей, даже преждевременно. Хотя с утра было напечатано во всех газетах постановление Временного правительства, безусловно воспрещавшее всякие вооруженные демонстрации, на улицы города снова вышли рабочие и солдаты. Существенным обстоятельством, повлиявшим на решение ряда воинских частей участвовать в демонстрации 4 июля, стало прибытие из Кронштадта около 10 тыс. вооруженных матросов, солдат и рабочих, которые высадились на Университетской набережной между и 11 часами утра³⁶. Среди встречавших кронштадтцев были и вышедшие на демонстрацию солдаты 180-го пехотного полка. Но главным фактором, определявшим участие в демонстрации ряда запасных полков и батальонов столичного гарнизона, был увлекающий пример питерских рабочих, сотни тысяч которых направились в этот день из различных концов города к Таврическому дворцу с требованием перехода власти к Советам. В многотысячной колонне рабочих Выборгской стороны, как и накануне, шли солдаты 1-го пулеметного полка. Рабочие-путиловцы склонили к демонстрации те роты 2-го пулеметного полка, которые квартировали в Лигове.

Для участия в демонстрации из пригородов столицы прибыли также солдаты 3-го и 176-го пехотных полков, 3-го батальона 1-го пулеметного полка, расположенного в Ораниенбауме. Во второй половине дня из казарм выступила колонна солдат запасного батальона Московского полка со знаменем, подаренным рабочими Патронного завода³⁷. После прибытия в казармы запасного батальона Гренадерского полка солдат-московцев, пулеметчиков и матросов часть гренадер вышла на демонстрацию вопреки принятому утром решению не выступать на улицу без призыва ЦИК Советов³⁸.

4 июля, как и накануне, демонстрация началась на Выборгской стороне. Возглавляемая большевиками многотысячная колонна рабочих-выборжцев и солдат 1-го пулеметного полка около 11 часов утра была у дворца Кшесинской. Затем стали подходить демонстранты из других рабочих районов. Выступая перед прибывшими на площадь кронштадтцами и рабочими-василеостровцами, Ленин, только что вернувшийся в Петроград, выразил уверенность в том, что лозунг «Вся власть Советам!» «должен победить и победит, несмотря на все зигзаги исторического пути», призвал революционные массы к «выдержке, стойкости и бдительности»³⁹. Собравшиеся перед дворцом ожидали услышать от вождя большевиков призыв к решительным действиям и, по воспоминаниям очевидцев, были явно разочарованы его выступлением. Но оно уже не могло повлиять на боевой настрой демонстрантов.

В демонстрации 4 июля участвовало до 350 тыс. рабочих⁴⁰, подавляющее большинство столичного пролетариата, что придало ей большую организованность и целеустремленность, чем накануне. Но контрреволюционные элементы и на этот раз прибегли к провокационному обстрелу по пути их следования. Острота борьбы на улицах Петрограда 4 июля по-разному запечатлелась в сознании участников движения и его наблюдателей. Рабочий-большевик и через 20 лет с гордостью вспоминал «эти дни, прошедшие красной нитью» в его жизни, показавшие силу и мощь пролетариата⁴¹. «На всю жизнь останутся в памяти отвратительные картины безумия, охватившего Петроград днем 4 июля, — писал М. Горький. — Вдруг где-то щелкает выстрел, и сотни людей судорожно разлетаются во все стороны, гонимые страхом, как сухие листья вихрем, валятся на землю, сбивая с ног друг друга, визжат и кричат: “Буржуи стреляют!”. Стреляли, конечно, не “буржуи”, стрелял не страх перед революцией, стрелял страх за революцию. Он чувствовался всюду и в руках солдат, лежащих на рогатках пулеметов, и в дрожащих руках рабочих, державших заряженные винтовки и револьверы, со взведенными предохранителями, и в напряженном взгляде вытаращенных глаз. Было ясно, что эти люди не верят в свою силу, да и едва ли и понимают, зачем они вышли на улицу с оружием»⁴². А вот впечатления высокопоставленного чиновника МИД Г. Н. Михайловского, еще с апреля 1917 г. убежденного в том, что Ленин и большевики работали на Германию и смотревшего на июльские события под этим углом зрения: «Эти матросы группами и в одиночку, с ружьями наперевес, с загорелыми лицами и с лентами, перевернутыми внутрь на своих шапках, чтобы скрыть свою принадлежность к тому или иному судну, эта анонимная атака приехавших извне людей, ставшая надолго символом большевистской революции, не имели ничего общего с февральской толпой или же с апрельскими военными демонстрациями... Никогда еще уверенность, что чужая рука движет этими людьми, направляет их и оплачивает, не принимала у меня такой отчетливой формы. После июльских дней всякая тень сомнения в германской завязи большевистского движения у меня исчезла. В этих кронштадтских матросах не было ни малейшей искры энтузиазма или же того мрачного фанатизма, который заставляет человека идти на смерть за свое дело»⁴³. В представлении другого очевидца этих событий Н. Н. Суханова, «это были рядовые кронштадтские матросы, воспринявшие по своему разумению большевистские идеи»⁴⁴. Сами же участники июльского движения, если опять же судить по многочисленным воспоминаниям, испытывали совсем другие чувства, не подозревая даже, что ими движет «чужая рука». Рабочие были убеждены, что они вышли защищать революцию, которой угрожала опасность справа, и «буржуи» все-таки стреляли в них в этот день неоднократно. В результате вооруженных столкновений на улицах Петрограда 3 и 4 июля было убито и ранено, по официальным данным ЦИК, около 400 человек, а по сведениям Центрального пункта медицинской помощи, их число превысило 700⁴⁵.

Прибывающие к Таврическому дворцу в течение всего дня 4 июля новые и новые колонны рабочих и солдат во что бы то ни стало желали получить от ЦИК ответ на свое требование о переходе власти в руки Советов. Какой-то рабочий, потрясая мозолистым кулаком перед В. М. Черновым, сказал: «Бери власть, коли дают». Под напором революционных масс на открывшееся вечером совместное заседание ЦИК Советов и исполкома Всероссийского Совета крестьянских депутатов были допущены 90 делегатов от 54 крупнейших заводов и фабрик, а также воинских частей и пригородов столицы, от имени которых на этом заседании выступили 5 человек. Примечательно, что рабочие-ораторы, излагая требования, отражавшие интересы революционных масс не только Петрограда, но и страны в целом, весьма отчетливо сознавали этот факт и выступали от имени рабочих и солдат всей России. Они настаивали на передаче всей власти Советам, на прекращении политики соглашательства с буржуазией, на установлении контроля над производством, на принятии действенных мер по борьбе с голодом, на немедленной передаче земли крестьянам, на отмене приказов, направленных против революционных воинских частей и др. Эсероменьшевистский ЦИК Советов, заседавший под охраной солдат-преображенцев, гвардейской конной артиллерии и броневиков, решил не считаться с волей революционных масс, требовавших перехода власти к Советам, выступил за сохранение полноты власти «в руках теперешнего Временного правительства, которое должно действовать последовательно, руководствуясь решениями Всероссийского Совета рабочих и солдатских депутатов и Всероссийского Совета крестьянских депутатов»⁴⁶.

Но в эти часы Временное правительство не обладало властью вообще. Английский посол Джордж Бьюкенен сообщал в Лондон в связи с событиями 4 июля в Петрограде: «Во вторник к вечеру я испытал настоящий страх по поводу того, что правительству придется капитулировать, так как оно по существу находилось во власти мятежных войск, у которых не оказалось, однако, ни капли храбрости и которые не имели надлежащего руководства»⁴⁷. В самом деле, 4 июля на стороне Временного правительства были только казачьи полки, 9-й кавалерийский полк, юнкера, отряд «увечных воинов» и запасной батальон гвардейского Преображенского полка⁴⁸. Штаб округа отдал распоряжение о вызове в Петроград школ прапорщиков из Петергофа, Ораниенбаума и Гатчины, запасной батареи гвардейской конной артиллерии из Павловска, батареи 3-го гвардейского артиллерийского дивизиона. Чувствуя всю шаткость своего положения, Временное правительство, командование военного округа и эсеро-меньшевистские лидеры ЦИК Советов договорились о вызове в столицу войск с Северного фронта, но пока карательные части еще не прибыли, нужно было предпринять что- то экстраординарное.

Примечания:

¹ Суханов Н. Н. Записки о революции. Т. 2. Кн. 3-4. М., 1991. С. 316.

² Знаменский О. Н. Указ. соч. 1964.

³ Rabinouritch Alexander. Prelude to Revolution. The Petrograd Bolsheviks and the July 1917 Uprising. Blooininton, 1968; См. также: Рабинович Александр. Кровавые дни: Июльское восстание 1917 г. в Петрограде. М., 1992.

⁴ Хеймсон Л. Из истории июльского кризиса 1917 года // Линия судьбы: Сб. статей. М., 2007.

⁵ Русское слово. 1917. 4 июля.

⁶ Буржуазия и помещики в 1917 году. Частные совещания членов Государственной думы. М., 1932. С. 175.

⁷ Там же.

⁸ Знаменский О. Н. Указ. соч. С. 50.

⁹ Июльские дни в Петрограде // Красный архив. 1927. Т. 4 (23). С. 14.

¹⁰ Протоколы Шестого съезда РСДРП (большевиков). 26 июля — 3 августа 1917 года. М., 1919. С. 19.

¹¹ Соболев Г. Л. Петроградский гарнизон в борьбе за победу Октября. Л., 1985. С. 168.

¹² Там же. С. 169.

¹³ Революционное движение в России в июне 1917 г.: Июльский кризис. Документы и материалы. М., 1959. С. 397

¹⁴ Июльские дни в Петрограде. С. 3-4.

¹⁵ Петраш В. В. Моряки Балтийского флота в борьбе за победу Октября. М.; Л., 1966. С. 150-151.

¹⁶ Знаменский О. Н. Указ. соч. С. 58.

¹⁷ Стулов П. 1-й пулеметный полк в июльские дни 1917 г. // Красная летопись. 1930. № 3. С. 104.

¹⁸ Протоколы Шестого съезда РСДРП (большевиков). С. 19.

¹⁹ Там же.

²⁰ Церетели И. Г. Воспоминания о Февральской революции. Кн. 2. Париж, 1963. С. 299.

²¹ Суханов Н. Н. Указ. соч. С. 322.

²² Там же. С. 323-324.

²³ Июльские дни в Петрограде. С. 35.

²⁴ Известия Петроградского Совета. 1917. 4 июля.

²⁵ Там же.

²⁶ Зиновьев Г. Ленин в июльские дни // Пролетарская революция. 1927. № 8/9 (67/68). С. 62.

²⁷ Троцкий Л. Д. История русской революции. Т. 2. Берлин, 1933. С. 46.

²⁸ Ильин-Женевский А. Ф. На рубеже русской революции // Красный Петроград. 1919. С. 37.

²⁹ Невский В. И. Военная организация и Октябрьская революция // Красноармеец. 1919. № 10/15. С. 39.

³⁰ Рабинович Александр. Указ. соч. С. 175.

³¹ Июльские дни в Петрограде. С. 32.

³² Там же. С. 26.

³³ Владимирова В. Июльские дни 1917 года // Пролетарская революция. 1923. № 5 (17). С. 18.

³⁴ Керенский А. Ф. Россия на историческом повороте: Мемуары. М., 1993. С. 202.

³⁵ Революционное движение в России в июле 1917 г. С. 290.

³⁶ Петраш В. В. Указ. соч. С. 154-155.

³⁷ Знаменский О. Н. Указ. соч. С. 100.

³⁸ Революционное движение в России в июле 1917 г. С. 90.

³⁹ Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 34. С. 23-24.

⁴⁰ Знаменский О.Н. Указ. соч. С. 106.

⁴² Центральный государственный архив историко-политических документов (ЦГАИГІД). Ф. 4000. Оп. 5. Д. 2037. Л. 1.

⁴¹ Новая жизнь. 1917. 14 июля.

⁴³ Михайловский Г. Н. Записки. Из истории российского внешнеполитического ведомства. Кн. 1. Август 1914 — октябрь 1917. М., 1993. С. 424-425.

⁴⁴ Суханов Н. Н. Указ. соч. С. 334.

⁴⁵ Известия Петроградского Совета. 1917. 5 июля.

⁴⁶ Там же. 6 июля.

⁴⁷ Ллойд Джордж. Военные мемуары / Пер. с англ. Т. 5. М., 1938. С. 77.

⁴⁸ Половцов Н. А. Дни затмения. Париж, 1927. С. 156.