Тайный союзник - 2. Радикализация рабочих и солдат

2. Радикализация рабочих и солдат

Корниловщина, таким образом, окончательно поляризовала политические и социальные силы, изменила их роли, открыла новые возможности в политическом развитии России. Анализируя эти возможности, один из лидеров кадетской партии В.Д. Набоков рассматривал три выхода из кризиса власти. Первый — создание однородного буржуазного правительства — не имел шансов, по его мнению, ввиду «непримиримости» народа к «кругам буржуазным, особенно к кадетам». Второй — создание однородного социалистического правительства—исключался самими меньшевиками и эсерами по причине его гибельности для них. Оставался единственно возможный путь спасения власти буржуазии — «возвращение к принципу коалиции». Но мог ли этот путь привести к спасению страны, которая к осени 1917 г. стояла уже на пороге гражданской войны? Были ли другие реальные возможности выхода из углублявшегося с каждым днем кризиса? Позиции политических партий здесь резко расходились, и отсутствие общих подходов к этим кардинальным проблемам вело к дальнейшему обострению политической борьбы.

Особая опасность состояла в том, что политические партии, претендовавшие на роль выразителей интересов рабочего класса и его поддержку, стали ориентироваться прежде всего на авангард и его революционные качества. В марте 1917 г. представленные в Советах политические партии еще сходились в том, что хотя самое широкое и совершенное социальное законодательство не может устранить необходимости непосредственной борьбы труда с капиталом, формы этой борьбы должны быть согласованы с обстановкой незавершенной еще революции и военной угрозой извне. Но заложенные в таком подходе возможности компромисса между рабочим классом и буржуазией оказались нереализованными в силу целого ряда причин и прежде всего из-за наступившего после «медового месяца» революции обострения политической обстановки в стране.

Поставленный Лениным по возвращении из эмиграции в апреле 1917 г. вопрос о переходе к социалистической революции положил начало новому этапу политической борьбы, прежде всего в Петрограде, где в первую очередь произошло резкое размежевание политических и социальных сил. Революционная активность рабочих столицы становится для Ленина барометром политических настроений рабочего класса в целом. Опасность политики, ориентированной только на пролетарский авангард, осознавали и некоторые руководители петроградских большевиков. «Мы не должны быть политиками своей округи, а должны смотреть вширь и вглубь. Нельзя повторять опыт Парижской Коммуны, -- предупреждал А. Е. Аксельрод на заседании Петербургского комитета большевиков 20 июня 1917 г. — Петроград не вся Россия и увлекаться настроением Выборгской стороны нельзя»¹. На опасность имевшей место в июльские дни определенной изоляции Петрограда от провинции указывал на VI съезде РСДРП(б) Е. А. Преображенский, призывавший ЦК в связи с этим «считаться с положением на местах и принимать решения в соответствии с соотношением сил во всероссийском масштабе»².

В то же время Ленин, оценивая перспективы развития событий после июльских событий, связывал их с «выдержкой и стойкостью рабочего авангарда», с «подготовкой сил к вооруженному восстанию»³. Вождь большевиков, хорошо разбираясь в общественной психологии, лучше других понял, что отказ эсеро-меньшевистских лидеров Советов от власти настроил этот авангард на бескомпромиссную борьбу, зарядил его радикальную психологию новой энергией, которую можно и нужно использовать для взятия власти. Констатируя начало гражданской войны в России, Ленин, под впечатлением практически бескровной ликвидации корниловщины, считал в сентябре 1917 г., что при сложившемся соотношении сил она вообще могла бы быть исключена в результате перехода власти к Советам. Если же этого не произойдет, предупреждал он, «столичный пролетариат станет тогда еще ближе, чем теперь, к коммуне, к рабочему восстанию, к завоеванию власти в свои руки, к гражданской войне, в ее более высокой и более решительной форме...»⁴.

Политические оппоненты большевиков усмотрели в этом предупреждении всего лишь претензии на власть со стороны партии, находившейся еще недавно, в июльские дни, в меньшинстве и изоляции, а теперь занявшей ведущее положение в Советах и рабочих организациях Петрограда. Однако осенью 1917 г. на реализацию этих претензий стали работать такие важные факторы, как возросшая популярность большевистской программы действий и связанные с ней рост рядов самой партии и большевизация Советов, широкий размах в стране рабочего, солдатского и крестьянского движения, разочарование широких народных масс политикой сотрудничества социалистических партий с буржуазией на почве глубочайшего социально-экономического кризиса. Правда, к началу сентября 1917 г. в стане «революционной демократии» уже не было прежнего единодушия по вопросу о том, надо ли сохранять союз с буржуазией. Если меньшевики-интернационалисты рассматривали коалицию с буржуазией как фактор, уменьшающий влияние рабочего класса на развитие революции, усиливающий в нем анархистские и максималистские тенденции⁵, то стоявший на правом фланге социал-демократии Г. В. Плеханов предупреждал, что разрыв соглашения с буржуазией приведет к гражданской войне пролетариата с буржуазией и «кончится великим несчастьем для первого из этих двух классов, то есть преждевременным переходом всей власти в его руки»⁶.

Одобрив создание директории, эсеро-меньшевистские вожди сделали выбор в пользу продолжения прежней политики, что вызвало жесткую реакцию со стороны большевиков. Написанная И. В. Сталиным передовая статья призывала к беспощадной борьбе с эсеро-меньшевистским влиянием в массах, к сплочению крестьян и солдат под знаменем партии пролетариата⁷. Но это еще не означало, что большевистское руководство окончательно определилось в своей политической линии, о чем свидетельствовала и публикация ленинской статьи «О компромиссах». Хотя эта статья появилась с опозданием на несколько дней (она была написана 1 сентября) и отражала поэтому «вчерашний день» фантастически быстро развивавшихся событий, она привлекла широкое внимание своей постановкой вопроса о компромиссе с меньшевиками и эсерами. Во имя мирного развития революции и при условии перехода власти к Советам в статье выражалась готовность большевиков отказаться «от выставления немедленного требования перехода власти к пролетариату и беднейшим крестьянам, от революционных методов борьбы за это требование»⁸.

Отрицательная реакция лидеров меньшевиков и эсеров на предложение о компромиссе имела далеко идущие политические последствия. Как писал затем Л. Д. Троцкий, «партия большевиков окончательно почувствовала себя после этого единственной партией революции»⁹.

Вместе с тем возникает и резонный вопрос: были ли готовы к этому компромиссу петроградские большевики, руководящий орган которых занимал, как правило, позицию левее своего ЦК? Сумели ли они соотнести установки VI съезда РСДРП (б) на «полную ликвидацию диктатуры контрреволюционной буржуазии» с открывшимися после победы над корниловщиной новыми перспективами политического развития? Заседание Петербургского комитета, состоявшееся на следующий день после появления статьи В. И. Ленина «О компромиссах» и обсуждавшее «текущий момент» в контексте этой статьи, выявило целый спектр мнений. Выступивший с докладом от Исполнительной комиссии ПК А. И. Слуцкий оценил отказ меньшевиков и эсеров от сотрудничества с кадетами как «большой шаг», но заметил при этом, что судя по выступлениям их лидеров, они не могут окончательно порвать с прежними надеждами на коалицию с буржуазией. Он особенно обратил внимание на то, что «массы проделали сдвиг влево», а также на возрождение Советов, на их противодействие правительственной власти, выразил уверенность, что «Советы могут еще стать у власти», но связал решающее столкновение между Керенским и Советами с «революционной волной в низах». Касаясь ленинского предложения компромисса с меньшевиками и эсерами, А. И. Слуцкий полагал, что «теперь на это они не пойдут, так как это означает переход власти в наши руки. Задача, которая стоит перед нами, — организованная борьба за переход власти в руки пролетариев и полупролетариев города и деревни...»¹⁰.

Выступившие затем члены ПК критиковали доклад в основном за отсутствие в нем конкретной программы действий и четкой линии в отношении к Советам. Г. Е. Евдокимов, например, выразил недоумение, как лозунг «Вся власть Советам!» соотносится с лозунгом «Вся власть пролетариату и беднейшему крестьянству!»¹¹. «Особенно непримиримо был настроен Г. Ф. Коломин, представлявший в ПК Московский район. Упрекая ЦК в том, что тот растерялся и оставил рабочих без руководящих указаний, он категорически выступил против какого-либо сближения с меньшевиками и эсерами. «Современный момент, — говорил Г. Ф. Коломин, — самого резкого разграничения пролетариата и буржуазии. Как на заводах, так и в крестьянской бедноте мы наблюдаем отход влево. Теперь нам думать о компромиссах смешно. Никаких компромиссов! Когда у нас не было сил, так это еще допустимо. Мы испугались, мы мечемся. Контрреволюция сделала свой первый шаг — корниловщина, но нельзя забывать, что она готовит второй шаг. Наша революция не та, что на Западе. Наша революция — пролетарская. Наша задача — укреплять позицию и безусловно готовиться к боевой схватке»¹². П. А. Залуцкий, соглашаясь с мнением о том, что революция вступила в новую полосу своего развития, видел тактику партии в том, чтобы «толкать Советы на путь гражданской войны». В поддержку компромисса и курса на мирное развитие революции выступил И. А. Рахья. В. Н. Павлов также заявил: «О восстании сейчас говорить не приходится, так как нет против кого восставать: ведь не мы восстали против Корнилова, а Корнилов восстал против нас»¹³.

Выступивший на этом заседании член ЦК РСДРП (б) А. С. Бубнов не согласился с теми, кто считал, будто ЦК не имеет определенной линии. Выражая мнение его большинства, он отметил, что старые лозунги («Вся власть пролетариату и беднейшему крестьянству», «Борьба с контрреволюцией, с Керенским»), равно как и отношение к Советам, остались в силе. Вместе с тем он подчеркнул, что теперь Советы могут получить власть только в результате борьбы¹⁴. Однако Петербургский комитет и после этого заседания выражал недовольство тем, что ЦК РСДРП(б) «до сих пор не вынес резолюции по текущему моменту»¹⁵.

В первой половине сентября с новой силой продолжилось «выяснение отношений» в Петроградском Совете¹⁶. Окончательно отношения между политическими партиями в Совете выяснились на его пленарном заседании 9 сентября 1917 г., когда в результате поименного голосования, в котором приняла участие тысяча депутатов, была принята снова большевистская резолюция. На этом заседании выступил встреченный бурными аплодисментами Л. Д. Троцкий, недавно выпущенный из «Крестов» после двухмесячного заключения. Принятый в партию большевиков в конце июля 1917 г., он теперь защищал ее интересы с трибуны: «В настоящий момент, когда Петроградский Совет, не вполне отражающий настроение Петрограда — рабочих и солдат, в большей степени их отражающий, чем президиум, и когда в составе Совета половина или почти половина принадлежит большевикам, нельзя исключить представителей фракции из представительства в президиуме, ибо это можно было понять как игнорирование интересов части Совета»¹⁷. В конце сентября 1917 г. большевики добьются своего и возглавят руководящие органы Петроградского Совета, председателем которого станет Троцкий.

Одновременно с этим на фабриках и заводах началась широкая кампания по отзыву не оправдавших доверия рабочих депутатов и выборам новых представителей, по преимуществу стоявших на большевистской платформе. Большевики сумели завоевать мандаты в Петроградский Совет на многих крупнейших предприятиях столицы, представляемых ранее главным образом эсерами (Орудийный, Патронный, «Арсенал Петра Великого», Адмиралтейский, «Скороход» и др.). Особенно сокрушительное поражение эсеры потерпели на считавшемся их партийной вотчиной Обуховском заводе: среди 13 избранных в Петроградский Совет депутатов было 11 большевиков и 2 анархо-синдикалиста¹⁸. Выступавший 19 сентября на митинге рабочих Трубочного завода в связи с перевыборами в Совет большевистский оратор отмечал в своем отчете: «Большинство в последнее время переходит к нам. Настроение за нас. Оборонцы молчат». В октябре 1917 г. рабочие Трубочного завода доверили представлять свои интересы в Петроградском Совете 16 большевистским депутатам. На Адмиралтейском заводе меньшевики даже не рискнули выставить своего кандидата в депутаты, и борьба на перевыборах в Совет шла только между большевиками и эсерами. Но и последним не удалось провести ни одного своего представителя¹⁹. Сохранившиеся немногочисленные протоколы перевыборов в Петроградский Совет на фабриках и заводах столицы не дают оснований считать, что их результаты были предопределены одним поворотом в настроениях пролетариата, переоценкой позиций политических партий. Решение об отзыве прежних депутатов принималось на рабочих собраниях после того, как в ходе обсуждения деятельности депутата выяснялось, что он не отстаивал интересов рабочих в Петроградском Совете. В результате осенних перевыборов партийный состав Петроградского Совета значительно изменился. Теперь даже блок меньшевиков с эсерами не давал им преобладания над большевиками ни в Совете в целом, ни тем более в рабочей секции. Из 396 депутатов рабочей секции, чью партийную принадлежность удалось установить, 230 были большевиками, 102 — эсерами, 54 — меньшевиками, 10 — меньшевиками – интернационалистами²⁰. Разительный контраст с мартовской картиной!

Укреплению большевистского влияния в Петроградском Совете активно способствовали районные Советы, которые также обновились наиболее революционно настроенными представителями рабочих. Имеющиеся данные о партийной принадлежности 87 депутатов, избранных в районные Советы с июля по 25 октября 1917 г., подтверждают резкий сдвиг влево в настроениях и симпатиях питерского пролетариата: 54 из них были большевиками, 22 — эсерами, 10 — меньшевиками и 1 — народным социалистом²¹. Осенью 1917 г. 11 районных Советов из 17 придерживались большевистской ориентации²². Руководящий орган районных Советов — Междурайонное совещание — еще 8 сентября решил заявить о своей солидарности с новой политической линией Петроградского Совета и настаивать на включении своих представителей в его Исполнительный комитет²³.

Катастрофическое падение эсеро-меньшевистского авторитета в рабочих массах и неуклонное усиление большевистского влияния были переменными величинами одного политического уравнения, от решения которого зависела судьба революции. Между тем вожди меньшевиков и эсеров не хотели ничего менять в собственной позиции, недооценивая как новые настроения рабочих, так и способность большевиков учитывать их в своей борьбе за массы. Г. В. Плеханов как более дальновидный политик еще в начале сентября предупреждал, что большевики уже не есть то меньшинство, с которым можно было не считаться, и даже высказывал предположение, что недалек тот день, когда Ленин займет место Керенского²⁴. Но и это предупреждение не было принято во внимание. Упуская шанс за шансом, лидеры меньшевиков и эсеров не нашли ничего лучшего, как взвалить ответственность за свои ошибки на большевиков. Видный деятель партии эсеров Н.Святицкий, констатируя реальный и вместе с тем печальный для своей партии факт («петроградский пролетариат теперь почти сплошь идет за большевиками»), видел главную причину усиления большевизма в привлечении им на свою сторону «с.-р. и меньшевистских трудовых масс»²⁵. Указывая на пагубные последствия приверженности руководства партии меньшевиков коалиции с буржуазией, представители ее левого крыла предупреждали, что «оппортунизм одной части социал-демократии неизбежно питает революционный авантюризм другой, соблазняя рабочие массы искать выходы из хозяйственного кризиса и ужасов войны в единоспасающем чуде захвата власти и немедленной социализации»²⁶.

В самом деле, в Петрограде раньше, чем где бы то ни было, появились признаки того, что невозможность разрешить насущные проблемы начинает восприниматься как крах капитализма. Все это создавало благоприятную почву для распространения представлений о том, что только на путях отрицания капиталистического общества может быть найден выход из безнадежного положения. Отсюда и возросшая популярность социалистических лозунгов среди рабочих. Причем им казалось, что социализм должен был заменить капитализм теперь же, немедленно. Вопрос о том, есть ли для «введения социализма» условия и каким будет этот новый строй, как правило, не возникал и объяснялось это не верой рабочих в «светлое будущее», а растущим убеждением, что хуже быть уже не может (потом выяснится, что может).

Экономическое положение рабочих становилось настолько нестерпимым, что рисовавшиеся политическими партиями перспективы начинали вызывать у них раздражение. «Политические организации только играют рабочим классом. Все партии, не исключая и большевиков, завлекают рабочих обещанием царства божия на земле через сотни лет, — говорил на третьей конференции фабзавкомов Петрограда в сентябре 1917 г. председатель механического завода “ОУФ” К. Афиногенов. — Нам нужны не законы, а определенные экономические положения, нам нужно улучшение не через сотни лет, а немедленно. Да здравствует восстание рабов и равенство доходов!»²⁷. К осени 1917 г. народные массы все более проникаются сознанием того, что «буржуазия ставит себе капиталистические цели, рабочие и крестьяне — трудовые цели»²⁸.

В октябре 1917 г. издававшийся в Петрограде профсоюзный журнал «Эхо деревообделочника» опубликовал результаты ответов на разосланные в сентябре по предприятиям столицы опросные листы. На главный вопрос «что принесла революция рабочему классу?» почти в половине опросных листов не давалось никакого ответа, в связи с чем в журнале замечалось: «Очевидно, никаких заметных перемен не произошло». Это подтверждали и содержавшиеся в другой половине ответы: «ничего», «нет перемен», «особых перемен нет», «ничего такого не изменилось». Только в одном из 74 полученных опросных листов значилось: «Почувствовали себя свободными гражданами»²⁹.

Такое отношение рабочих к завоеванной ими же свободе крылось не в их «несознательности», а в жестокой экономической реальности. Только с 15 августа по 8 сентября 1917 г. норма хлебного пайка в столице изменялась три раза и достигла 1/2 фунта в день. Чтобы получить распределяемые по карточкам хлеб, мясо, масло, сахар, яйца, молоко, приходилось выстаивать длинные очереди, ставшие осенью настоящим бедствием для пролетарского населения Петрограда. Из-за расстройства железнодорожного транспорта планы подвоза продовольствия систематически срывались: на 25 октября 1917 г. столица располагала всего 89 вагонами муки³⁰. Несмотря на катастрофическое положение, продовольственные органы Временного правительства упорно отказывали рабочим организациям в контроле за прибывающими в город грузами, в результате чего поступавшее к частным лицам продовольствие расходилось по спекулятивным ценам. Фиксированные цены на продовольствие по карточкам осенью возросли в несколько раз по сравнению с весной 1917 г.: если в марте фунт хлеба стоил 7 коп., то в сентябре уже 22 коп., фунт мяса — соответственно 68 и 95 коп.³¹ В этих условиях реальная заработная плата рабочих стала стремительно падать. К осени 1917 г., как свидетельствовал В. М. Чернов, «никакая твердая фиксация денежной зарплаты ничего не давала. Неудержимо шла инфляция, стоимость жизни росла, любая ставка зарплаты через неделю-другую оказывалась катастрофически низкой... Со своей стороны предприниматели вопили о ненасытности рабочих. Грозили локаутами и порой пробовали к ним переходить. Им в ответ росли протестующие вопли рабочих о накоплениях во всех отраслях индустрии, военных прибылях. Взаимная ненависть обеих сторон разгоралась и предвещала пожар гражданской войны, который никакими заклятиями никто остановить был бы не в силах»³².

Но беда в том и состояла, что эти «заклятия» были основным средством решения труднейших экономических проблем. «Продовольственное дело висит на ниточке, я это говорю совершенно определенно, — взывал к Предпарламенту министр продовольствия Временного правительства С. Н. Прокопович. — Эта ниточка в любой момент может порваться, и для того, чтобы она не порвалась, для того, чтобы крестьяне продолжали давать нам хлеб, надобно им сказать: да, они братья рабочих, братья горожан, и гражданская война между отдельными частями Русского государства не должна иметь места»³³.

В сложившейся обстановке рабочим и здесь приходилось рассчитывать только на собственные силы. Еще в июле 1917 г. исполнительный комитет завкома Балтийского завода обсудил вопрос «об организации помощи крестьянскому населению России в приготовлении необходимых предметов по обработке земли и ремонту средств передвижения крестьянского обихода». Эту работу предполагалось вести на добровольных началах и во внерабочее время. При этом рабочие были готовы «провести в жизнь эту идею во всероссийском масштабе». Завком Путиловского завода, призывая рабочих начать массовое производство сельскохозяйственных орудий, отмечал, что это необходимо сделать и потому, «чтобы избежать обострения отношений между деревенской и городской беднотой». В сентябре 1917 г. изготовление различных изделий для деревни было налажено на Балтийском, Обуховском, Путиловском, Трубочном заводах, на «Вулкане» и в «Новом Адмиралтействе»³⁴.

Острый продовольственный кризис пытался смягчить и Петроградский союз рабочих потребительских обществ, который осенью 1917 г. объединял 60 рабочих обществ, имел более 200 лавок и распределял продукты на 400 тыс. человек³⁵.

Но главной опорой и надеждой рабочих в их отчаянной борьбе за выживание стали фабрично-заводские комитеты, завоевавшие к осени 1917 г. огромный моральный и политический авторитет. Вот почему настоящую бурю негодования вызвали опубликованные в 20-х числах августа циркуляры министра труда социалиста М. И. Скобелева, лишавшие фабзавкомы права контроля за наймом и увольнением рабочих и служащих и запрещавшие их деятельность в рабочее время и оплату труда их членов. Рабочие Обуховского завода в единогласно принятой ими резолюции заявили: «Мы считаем существование фабрично-заводских комитетов вопросом жизни и смерти рабочего класса. Мы считаем проведение в жизнь циркуляра Скобелева гибелью всех революционных завоеваний рабочего класса. Мы будем бороться всеми средствами и всеми силами, вплоть до всей забастовки, бороться за существование наших фабрично-заводских комитетов»³⁶.

Принятые в результате давления предпринимательских организаций на Временное правительство скобелевские циркуляры в случае реализации могли значительно усилить возродившийся, как определял потом В. М. Чернов, «боевой буржуазный максимализм, стремящийся снова поднять на фабриках и заводах знамя безусловного суверенитета предпринимателя, питаемый воспоминаниями “доброго старого прошлого”, раздражаемый трудностями настоящего и соблазняемый легкостью тактики локаута — в случае надобности локаута постоянного, с дезертирством капитала за границу и его погружением в стихию международной спекуляции на нуждах и трудностях военного времени»³⁷. Еще более определенно высказывался по этому поводу в 1917 г. видный экономист, левый меньшевик В. Базаров, считавший, что предприниматели сознательно дезорганизуют производство, чтобы показать «зловредность пролетарской анархии, чтобы вызвать междоусобную войну среди демократии, которая поможет им добиться создания сильной власти, способной штыками смирить строптивость пролетариата и обеспечить предпринимателям возвращение доброго старого времени»³⁸.

Однако такая политика буржуазии свидетельствовала о ее недальновидности, ибо, содействуя дезорганизации производства, она питала классовый антагонизм, усиливала требования рабочих о переходе власти к Советам и рабочем контроле. Организованное и решительное выступление рабочих Петрограда против скобелевских циркуляров вынудило Петроградское общество фабрикантов и заводчиков разослать в середине сентября 1917 г. своим членам собственный циркуляр, рекомендовавший платить членам фабзавкомов по среднему заработку «в связи с исключительными условиями переживаемого момента»³⁹.

Попытки же отменить завоеванное фабзавкомами право контроля за наймом и увольнением рабочих и служащих привели к противоположному результату: расширению и углублению практики рабочего контроля над производством. При этом фабрично-заводские комитеты и их руководящие органы, а также политические партии и группы стремились теоретически обосновать необходимость рабочего контроля, осмыслить его различные формы и выработать на этой основе нормативные документы. Завком Путиловского завода, решив создать свое положение о рабочем контроле, обратился за помощью к известным специалистам рабочего движения левому меньшевику В. Базарову и большевику Д. Рязанову. Но они, как отмечалось на объединенном заседании завкома и Петергофского районного Совета, посоветовать ничего не смогли, и тогда для выработки проекта была образована собственная комиссия⁴⁰.

Осенью 1917 г. рабочий контроль рассматривался как спасительное средство выхода из хозяйственного кризиса и необходимое условие перехода к социализму. Особое внимание этим вопросам было уделено на петроградских конференциях фабзавкомов в сентябре и октябре 1917 г. «Пока регулирующие органы будут оставаться в руках буржуазии, мы двигаемся к краху, — говорил в своем выступлении на 3-й конференции фабзавкомов Петрограда большевик Н. А. Скрыпник. — Нельзя давать оружие в руки врагов, только власть рабочих и беднейшего крестьянства может спасти положение. Рабочий класс, преобразовав политику, должен преобразовать и экономику, как подготовительную стадию социализма». Представитель Путиловского завода М. В. Левин предупреждал, что «пока рабочие не научатся управлять производством, не привыкнут руководить народным хозяйством, царство социализма невозможно. Контроль над производством, проводимый нашей организацией, будет для нас школой»⁴¹.

Принципиальная позиция рабочего класса и его организаций по вопросу о рабочем контроле была определена на проходившей в октябре 1917 г. в Петрограде Первой Всероссийской конференции фабзавкомов, на которой с докладом по этому вопросу выступил член ЦК РСДРП (б) В. П. Милютин. Рассматривая рабочий контроль как переходную меру к национализации крупной промышленности, докладчик счел необходимым предостеречь «товарищей анархистов», выступавших за переход предприятий к рабочим: «С этим никак нельзя согласиться. Захват отдельных заводов, переход их в руки отдельных групп рабочих не приближает нас к социализму»⁴². В принятой конференцией большевистской резолюции о рабочем контроле отмечалось, что в его осуществлении заинтересована вся страна, весь народ, а не только пролетариат. Особо подчеркивалось, что в соответствии с лозунгом большевиков «Рабочий контроль — в общегосударственном масштабе», рабочий контроль должен быть организованным и планомерным, охватывающим все капиталистические предприятия. Предлагая переходить к рабочему контролю «в той степени, в какой это возможно по соотношению сил на местах», конференция вместе с тем объявляла «несоединимым с целями рабочего контроля захват рабочими отдельных предприятии в свою пользу»⁴³.

Решительное осуждение анархистов было связано в первую очередь с их попытками использовать в своих целях фабзавкомы, которые, по их мнению, должны были нанести «смертельный удар по царству капитализма»⁴⁴. Призывы анархистов к захвату предприятий звучали на каждой конференции фабзавкомов Петрограда, и каждый раз получали отпор со стороны представителей партии большевиков⁴⁵. Не получили поддержки их взгляды и на Первой Всероссийской конференции фабзавкомов, где один из лидеров анархо-синдикалистов В.Шатов, отрицая необходимость борьбы рабочих за политическую власть, говорил: «Важна не реформа правления, а то, в чьих руках будут заводы и земля. Мы должны организоваться как класс, а не разбиваться по политическим партиям, и нашей целью должен стать захват орудий производства»⁴⁶. На фоне все углубляющегося кризиса эти призывы начинали находить определенный отклик среди части рабочих, особенно в Нарвском и Московском районах⁴⁷.

При всей опасности анархистских тенденций в рабочем движении Петрограда осенью 1917 г. нет достаточных оснований сводить сущность рабочего контроля к вмешательству фабзавкомов в дела предприятий и их захвату, как это пытаются представить некоторые представители западной историографии и современные отечественные публицисты. Специально исследовавший эту проблему английский историк С. Смит, выступая против подобной точки зрения, считает, что политика рабочего контроля прежде всего и чаще всего имела целью противодействовать хозяйственному развалу⁴⁸. И действительно, практическая деятельность фабзавкомов осенью 1917 г., детально проанализированная советскими историками, свидетельствует о том, что она была направлена в первую очередь на сохранение и поддержание производства. В этот период возросло внимание фабзавкомов к таким важным сторонам контроля над промышленностью, как обеспечение заказами, коммерческие и финансовые вопросы, организация производства и участие в управлении, реализация произведенной продукции, борьба с безработицей.

Осуществлением рабочего контроля в петроградской промышленности руководил Центральный Совет фабзавкомов и созданные им специальные комиссии, благодаря чему удавалось, как правило, избегать или предотвращать стихийные и анархические действия на отдельных предприятиях. Участившиеся же осенью 1917 г. случаи перехода управления предприятий в руки фабзавкомов были вызваны прежде всего саботажем их владельцев. Так было на заводах Бреннера, Рыкаткина и Слюсаренко, «Л. Нобель», «Респиратор», на Российской и Невской писчебумажных фабриках. В октябре 1917 г. завком «Старого Лесснера» принял постановление перевести предприятие на мирное производство. «Ввиду отсутствия заказов, — сообщала газета “Рабочий путь”, — решили взять завод в свои руки, для чего избраны нужные комиссии и приглашены инженеры-конструкторы»⁴⁹.

По подсчетам исследователей, осенью 1917 г. рабочий контроль в самых различных его формах осуществлялся почти на 100 предприятиях Петрограда с общим числом рабочих почти 300 тыс. человек⁵⁰. Но считать на этом основании, что питерские рабочие вплотную подошли накануне Октября к управлению производством, было бы явным преувеличением. Заостряя эту проблему, председатель Петроградского союза металлистов и временного ЦК Всероссийского союза металлистов А. Г. Шляпников на расширенном заседании ЦК РСДРП (б) признал, что, хотя среди металлистов преобладает большевистское влияние, «сознания возможности самим организовать производство нет»⁵¹.

Вопреки утверждениям буржуазной прессы об исключительно негативном отношении рабочих к своей администрации осенью 1917 г. фабзавкомы многих предприятий искали пути сотрудничества и привлечения на свою сторону управленческого персонала. Василеостровский районный совет фабзавкомов, обсудив 8 октября 1917 г. на своем заседании вопрос о роли служащих в осуществлении рабочего контроля и найдя ее «чрезвычайно важной и ответственной», обратился к фабзавкомам района с призывом «немедленно привлечь товарищей служащих к общему делу спасения революции от смертельной опасности голода и разрухи и проведения в жизнь рабочего контроля»⁵² . 20 октября 1917 г. завком «Арсенала Петра Великого», «не полагаясь на искреннее желание военной администрации работать на пользу Арсенала как стороны, не заинтересованной в том, работает или не работает Арсенал», принял решение «поставить во главе заводского дела лиц со специальным техническим образованием и опытом»⁵³. Созданный в конце сентября 1917 г. в Петрограде союз инженеров и техников-социалистов обратился к Центральному Совету фабзавкомов с заявлением, в котором предлагал себя «в распоряжение рабочих масс», чтобы, «отстаивая интересы рабочих, действовать в полном единении с рабочими организациями»⁵⁴. Показательно мнение М. Горького, решительно осуждавшего разгул стихии и анархии: «Диктатура политически грамотных рабочих, в тесном союзе с научной и технической интеллигенцией, была, на мой взгляд, единственно возможным выходом из трудного положения, особенно осложненного войной, еще более анархизировавшей деревню»⁵⁵. Борьба питерского пролетариата за свое выживание, практика осуществления рабочего контроля в его самых различных формах выдвинули на каждом предприятии десятки и сотни рабочих-активистов, рабочих-организаторов. На Путиловском заводе в состав завкома и цеховых комитетов было избрано около 450 рабочих, а на Металлическом заводе в созданных завкомом 28 комиссиях участвовали свыше 200 рабочих⁵⁶. Сплачиваясь вокруг фабзавкомов и профсоюзов, именно эти передовые рабочие вселяли в своих товарищей веру, что можно выстоять и победить. Распространению представлений о том, что «буржуазное общество зиждется на песке», что страна «накануне перехода к новому социальному строю», способствовали проявившиеся к этому времени самые различные факторы (социально-экономические и политические, революционные и контрреволюционные)⁵⁷. И представления эти усиливались все расширяющимся опытом непосредственного вторжения рабочего класса в сферу производства. «Чем дальше, тем яснее становилось, что роль, сыгранная рабочими в революции, закрепила за ними доверие широких народных масс не только в тылу, но и на фронте, в солдатской среде,— писал впоследствии И. Г. Церетели. — И вот теперь, чувствуя себя физически сильнее буржуазии, пролетариат должен был оценить ее удельный вес на основании данных, которые не бросались в глаза и как бы были отодвинуты событиями революции на задний план: роль буржуазии в производстве, ее связи с технически образованными элементами, ее влияние на мелкую городскую и сельскую буржуазию. Имея возможность попытаться захватить власть, рабочий класс должен был удержаться от этого, понять, что экономическое состояние страны не давало ему возможности осуществить свое полное социальное освобождение»⁵⁸. Но кажущееся неоспоримым это суждение (сделанное спустя несколько десятилетий) не учитывает накаленность обстановки осени 1917 г., непримиримость социальных антагонизмов, которая зависела не только от «несознательности» рабочего класса, но и благоразумия буржуазии.

Борьба с корниловщиной способствовала укреплению солидарности рабочих Петрограда с солдатскими массами столичного гарнизона. Солдаты 1-го стрелкового полка, направленного для охраны Путиловского завода, в своем обращении к рабочим-путиловцам в конце августа 1917 г. заявили, что они «все на стороне товарищей рабочих в борьбе за переход власти в руки Советов рабочих и солдатских депутатов»⁵⁹.

Плачевными выглядели попытки заговорщиков привлечь на свою сторону или хотя бы нейтрализовать некоторые части Петроградского гарнизона. По свидетельству полковника Б. А. Энгельгардта, группа офицеров-корниловцев, проникнув в казармы Преображенского, Павловского и Измайловского полков, стремилась посеять среди солдат панику, деморализовать их угрозами расправы за неповиновение. Но, как признавал сам Б. А. Энгельгардт, эти попытки «привить солдатам Петроградского гарнизона микроб нерешительности и нежелания сражаться» потерпели провал⁶⁰. Не оправдался расчет мятежников и на поддержку казачьих и кавалерийских частей. Донские казачьи полки под влиянием большевистской агитации с самого начала корниловской авантюры выступили против нее. Такая позиция казачьих частей не была случайным эпизодом, а отражала возросший уровень политического сознания казаков под воздействием острой классовой борьбы. Не случайно в августе 1917 г. объединенное заседание полковых, сотенных и командных комитетов 1-го, 4-го и 14-го Донских казачьих полков, обсудив вопрос о блоке Войскового Донского казачьего круга с кадетами, заявило, что трудовое казачество не может входить в блок с буржуазными партиями, что целью трудового казачества является защита революции⁶¹. Не изъявили желания выступить на стороне мятежных сил и другие кавалерийские части столичного гарнизона. В 9-м кавалерийском полку резолюцию о поддержке Корнилова принял только офицерский состав⁶².

Встретившись с непреклонной и организованной волей революционных масс, штаб Петроградского военного округа оказался бессильным существенно влиять на ход событий, хотя окопавшиеся в нем прокорниловски настроенные элементы и пытались саботировать меры по организации отпора мятежникам. 28 августа штаб округа был вынужден направить войска навстречу корниловским частям. Сводные отряды солдат Петроградского гарнизона и вооруженных рабочих образовали надежные заградительные заслоны на юго-западных и южных подступах к Петрограду по линии Петергоф—Красное Село—Царское Село. Солдаты 6-го саперного батальона в короткий срок возвели оборонительные укрепления и заграждения. Практически все крупные пехотные части столичного гарнизона выделили для борьбы с Корниловым сводные отряды, роты и команды, общая численность которых на 29 августа определялась в 12 тыс. человек. 28-29 августа боевые позиции под Петроградом заняли солдаты Волынского, Егерского, Гренадерского, Московского, Измайловского, Преображенского, Кексгольмского, Павловского, Петроградского, Литовского и Финляндского полков, 1-го, 2-го и 3-го стрелковых полков, 2-го пулеметного полка, 171-го, 176-го и 180-го пехотных полков, электротехнического батальона, 3-го артиллерийского дивизиона, 1-й автомобильной роты и др. Из запасных кавалерийских частей был образован сводный отряд численностью до 5 тыс. человек для овладения станциями Сольцы и Дно⁶³.

4 сентября уроки корниловщины бурно обсуждались на собрании представителей полковых и батальонных комитетов Петроградского гарнизона. Принятая этим собранием резолюция красноречиво свидетельствовала об отрезвляющем воздействии открытого выступления контрреволюции на те выборные солдатские организации, которые раньше находились под влиянием меньшевиков и эсеров. Отметив, что в период борьбы с корниловщиной «все воинские части гарнизона, несмотря на неблагоприятные условия, в которые они попали, выдержали с честью испытания», собрание одновременно констатировало неудовлетворительный характер организации отпора заговорщикам со стороны Временного правительства, штаба Петроградского военного округа и руководящих органов Советов. Но особенно показательным был тот факт, что солдатские представители отказались от навязанной им ранее оценки июльских событий. В резолюции прямо указывалось, что реакция «воспользовалась событиями 3-5 июля для того, чтобы под видом наказания мнимых бунтовщиков фактическим расформированием воинских частей значительно обессилить революционный Петроградский гарнизон для подготовки успеха контрреволюционного заговора Ставки»⁶⁴. Собрание требовало расследования деятельности корниловцев в штабе военного округа, предлагало военному отделу Петроградского Совета принять самые энергичные меры к укреплению боеспособности столичного гарнизона⁶⁵.

4 сентября состоялось и собрание Военной организации большевиков, на котором присутствовали 230 представителей от 68 воинских частей гарнизона столицы. Опираясь на только что полученный опыт борьбы с корниловщиной, солдатские делегаты подчеркивали настоятельную необходимость тесного сплочения вокруг партии большевиков, братского союза беднейших крестьян с рабочими в борьбе против капитализма и социальной несправедливости. На собрании был утвержден «Проект организации рабочих дружин», содержавший программу обучения Красной гвардии и адресованный прежде всего солдатам-инструкторам. Другой документ, принятый на этом собрании, — «Заповедь красногвардейца» — был обращен прямо к рабочим⁶⁶. Вопрос о вооружении и военном обучении рабочих с особой остротой встал в дни борьбы с корниловщиной. Констатировав на своем заседании 31 августа полное нежелание меньшевиков и эсеров заниматься этим важным делом, Военная организация большевиков взяла инициативу в свои руки, обратившись непосредственно к солдатам с призывом помочь военному обучению рабочих. Десятки солдат-добровольцев в тот же день направились инструкторами военного дела на предприятия Выборгского, Петроградского, Невского, 1-го Городского, Московско-Заставского и других районов города. Особый размах обучение красногвардейцев приобрело на Выборгской стороне, куда Военная организация большевиков назначила старшим инструктором солдата 180-го пехотного полка М. А. Батунова⁶⁷. Солдаты-инструкторы регулярно вели военные занятия на заводах Нобеля, «Айваз», «Новый Лecснер», «Старый Парвиайнен», «Старый Лесснер», «Новый Парвиайнен», «Старый Барановский», «Русский Рено», «Новый Барановский» и др. Наибольшую активность в обучении Красной гвардии проявили солдаты Измайловского, Литовского, Московского и Егерского гвардейских полков, 180-го пехотного полка, 1-го пулеметного полка⁶⁸.

Пытаясь предотвратить эту «незаконную» деятельность солдат и связанную с нею утечку оружия из казарм, военный министр А. И. Верховский издал 7 сентября приказ об усилении ответственности и наказания за передачу военнослужащими кому бы то ни было оружия и военного имущества. Однако выборные солдатские организации имели на этот счет собственное мнение и продолжали расширять свою помощь в военном обучении рабочих.

В условиях резко обозначившегося противоборства политических сил в стране комитеты воинских частей стали еще более ответственно подходить к своей роли в жизни солдатских масс. Эта роль возросла и потому, что командный состав, не сумев обуздать революционный гарнизон Петрограда, все более устранялся от выполнения своих прямых обязанностей, пытаясь тем самым дезорганизовать и без того трудную казарменную жизнь солдат. Представители политического отдела Петроградского военного округа, посетившие в начале октября 1917 г. Гренадерский, Московский и Павловский полки, а также 1-й пехотный полк, были вынуждены констатировать, что «офицерство стоит заметно в стороне, не принимая в большей своей части никакого участия в жизни полков»⁶⁹. Столь же неутешительным для командования округом было и заключение комиссии, которая, побывав в 6-м саперном батальоне, сообщала, что офицеры относятся к жизни батальона «безучастно и равнодушно, не помогают комитету, редко посещают занятия»⁷⁰.

Как свидетельствовала практика комитетов воинских частей столичного гарнизона осенью 1917 г., они вовсе не стремились к тому, чтобы присвоить себе функции командного состава. Более того, они пытались всеми имевшимися в их распоряжении средствами заставить офицеров не манкировать своими обязанностями. Так, полковой комитет Петроградского полка на одном из своих заседаний в сентябре 1917 г. напоминал, что все, «кто состоят начальниками и пользуются доверием людей, должны служить примером во всех отношениях и не уклоняться от тех прямых и как бы святых обязанностей, возложенных на них». Комитет предупреждал, что «в противном случае виновные будут преданы полковому суду и разжалованы в солдаты»⁷¹. Полковой комитет 171-го пехотного полка потребовал от командира полка, чтобы все офицеры присутствовали на занятиях⁷². Полковой комитет Литовского полка вменял в обязанность ротным комитетам «следить за аккуратным ведением занятий со стороны офицеров», а также образовал для приема в полк новых офицеров специальную комиссию, состоявшую из трех солдат и трех офицеров⁷³. Усиление роли комитетов в жизни гарнизона было отмечено и его командованием. Начальник политического отдела Петроградской) военного округа в телеграмме военному министру от 4 октября 1917 г. сообщал, что «замечается усиленная деятельность полковых комитетов»⁷⁴.

Столкнувшись с бурным процессом революционного возрождения столичного гарнизона, эсеро-меньшевистские лидеры попытались сделать все возможное для того, чтобы не допустить его окончательного перехода на большевистские позиции. Особые расчеты они связывали с солдатской секцией, неоднократно выручавшей соглашателей в критические моменты. Созвав 8 сентября в срочном порядке заседание солдатской секции, эсеро-меньшевистское руководство и на этот раз надеялось получить ее поддержку, тем более, что на это заседание были приглашены высшие чины военного командования. Солдатским депутатам был представлен новый главнокомандующий Петроградским военным округом полковник Г. П. Полковников, сменивший на этом посту в начале сентября генерала О. П. Васильковского, скомпрометированного пособничеством заговорщикам из Ставки. Председатель солдатской секции В.С.Завадье характеризовал нового командующего как демократически настроенного офицера, который, будучи командиром 1-го Амурского казачьего полка, направленного Корниловым на Петроград, отказался выполнить этот приказ и перешел на сторону Временного правительства⁷⁵. Сам Г. П. Полковников призвал Совет к сотрудничеству с командованием в наведении «сознательной и твердой дисциплины» и укреплении подорванного авторитета офицеров. За создание сильной армии высказался в своем выступлении и новый военный министр А. И. Верховский.

13 сентября по требованию большевистской фракции было созвано экстренное заседание солдатской секции, на котором состоялись перевыборы членов Исполкома Петроградского Совета от его солдатской части. Голосование проходило по партийным спискам. За список большевиков голосовали 138 депутатов, за эсеровский список—155 и за меньшевистский — всего 39 депутатов⁷⁶. Учитывая тот факт, что среди десяти избранных в Исполком от эсеровской партии были левые эсеры И. В. Балашов, Л. И. Диесперов, П. Е. Лазимир, в то время как целый ряд правых эсеров, в том числе и председатель солдатской секции В. С. Завадье, были забаллотированы⁷⁷, можно с полным основанием говорить об изменении соотношения сил в солдатской секции в пользу большевиков. Действуя в тесном контакте с левыми эсерами, стоявшими на платформе передачи власти Советам, большевики заняли ведущее положение в руководящих органах солдатской секции.

В переизбранный 29 сентября президиум солдатской секции вошли три большевика, три эсера и меньшевик. Председателем солдатской секции стал левый эсер Л. И. Диесперов, его заместителями — большевики А. Д. Садовский и И. П. Павлуновский, левый эсер П.Е. Лазимир и меньшевик Г. Б. Скалов, секретарями — большевик К. А. Мехоношин и эсер И. Ватенин. На новый президиум было возложено и руководство военным отделом Исполкома⁷⁸. Весь последующий ход работы солдатской секции показывает, что с конца сентября ее реальными руководителями были большевики А. Д. Садовский и К. А. Мехоношин, левый эсер П. Е. Лазимир, в то время как роль председателя секции Л. И. Диесперова была минимальной. Изменение соотношения сил в солдатской секции привело к обновлению состава особого совещания при главнокомандующем Петроградским военным округом. В сентябре в его состав вошли большевики А. Д. Садовский, М. П. Ефремов, К. А. Мехоношин и П. Э. Роцкан, левый эсер И. В. Балашов, трудовик А. В. Сомов⁷⁹.

В сентябре большевистские кадры в столичном гарнизоне пополнились за счет освобожденных из-под ареста солдат и офицеров-большевиков, упрятанных за решетку за участие в июльских событиях. В результате широко развернувшейся после победы над корниловщиной кампании протеста Временное правительство было вынуждено выпустить из тюрем под залог многих активных работников Военной организации большевиков: П. В. Дашкевича, И. В. Куделько, М. К. Тер-Арутюнянца, И. Баландина и др. Только в одном 180-м пехотном полку с 13 по 20 сентября было освобождено из-под ареста восемь офицеров-большевиков⁸⁰. 17 сентября полковой комитет Павловского полка постановил взять на поруки четырех арестованных павловцев-большевиков⁸¹.

Укрепляя свое влияние в Петроградском гарнизоне, партия большевиков сумела в короткий срок не только восстановить разгромленные в период июльской реакции большевистские коллективы, но и создать новые там, где ранее преобладали соглашатели. Большую работу в этом направлении вела Военная организация при ЦК РСДРП (б), а также ее районные организации. К октябрю 1917 г. военные организации большевиков были оформлены в Выборгском, Василеостровском, Московско-Заставском, Петроградском, Песковском и 1-м Городском районах столицы. 7 сентября военная организация большевиков Московско-Заставского района приняла решение о восстановлении и организации большевистских ячеек во 2-м пулеметном, Егерском, Измайловском и Петроградском полках⁸². Созданные в районах военные организации большевиков сумели в короткий срок привлечь в свои ряды сотни новых членов. В начале октября 1917 г. военная организация большевиков в Песковском районе насчитывала до 600 членов, в Московско-Заставском районе — более 400⁸³. Опираясь на свои районные коллективы, Военная организация большевиков сумела к осени 1917 г. перенести центр своей агитационно-пропагандистской работы непосредственно в воинские части. Большевистские ячейки начинают создаваться не только в запасных полках и батальонах, но и в ротах и командах, что позволяло большевикам войти в более тесный контакт с солдатскими массами, непосредственно воздействовать на формирование их политических представлений. Образованная 12 сентября в количестве восьми человек большевистская ячейка 9-й роты Литовского полка на своем первом заседании постановила: «Разделить между членами коллектива каждому свое дело, чтобы каждый знал свою обязанность и был ответственным перед Российской социал-демократической рабочей партией»⁸⁴.

Сохранившиеся далеко не полно делопроизводственные материалы Военной организации большевиков позволяют документально подтвердить наличие и активную деятельность к октябрю 1917 г. по меньшей мере 70 большевистских коллективов в частях Петроградского гарнизона⁸⁵. Наиболее полно в организационном отношении большевистским влиянием были охвачены пехотные части, составлявшие основную силу гарнизона столицы. Большевистские ячейки имелись во всех 16 резервных гвардейских полках. При этом важно отметить, что усиливается большевистское влияние в тех полках, где раньше было засилье соглашателей. Партийные коллективы большевиков образуются в ротах Волынского, Гренадерского, Измайловского, Кексгольмского и Литовского полков. Были восстановлены и значительно пополнены особенно пострадавшие в результате июльских событий большевистские ячейки в частях армейской пехоты (в 1-м и 180-м пехотных полках, в 1-м и 2-м пулеметных полках). Помощник главнокомандующего Петроградским военным округом А. И. Козьмин с тревогой констатировал в октябре 1917 г. «возросшую активность имеющихся в каждом полку большевистских групп»⁸⁶.

Таким образом, к октябрю 1917 г. большевики сумели охватить своим влиянием значительную часть столичного гарнизона и могли рассматривать его в качестве вооруженной опоры в борьбе за власть.

Примечания:

¹ Петербургский комитет РСДРП(б) в 1917 году. С. 337-338.

² Шестой съезд РСДРП (большевиков): Протоколы. М., 1958. С. 21-22,

³ Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 34. С. 5.

⁴ Там же. С. 225.

⁵ Социалисты о текущем моменте / Сост. В. Л. Львов-Рогаческий. Пг., 1917. С. 287-268.

⁶ Плеханов Г. В. Год на родине. Т. 2. Париж, 1922. С. 95-96.

⁷ Рабочий путь. 1917. 3 сент.

⁸ Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 34. С. 135; Рабочий путь. 1917. 6 сент.

⁹ Троцкий Л. Д. История русской революции. Т. 2. Берлин, 1933. С. 356.

¹⁰ Петербургский комитет РСДРП (б) в 1917 году. С. 429-431.

¹¹ Там же. С. 433.

¹² Там же. С. 434.

¹³ Там же.

¹⁴ Там же. С. 436-437.

¹⁵ Там же. С. 442.

¹⁶ См.: Смирнова А. А. От коалиции к катастрофе. Петроградские социалисты в мае-ноябре 1917 года. СПб., 2006. С. 227-229.

¹⁷ Там же. С. 229.

¹⁸ Рабочий путь. 1917. 22 сент.

¹⁹ Соболев Г. Л. Пролетарский авангард в 1917 году. СПб., 1993. С. 212

²⁰ Злоказов Г. И. Петроградский Совет на пути к Октябрю. М., 1978. С. 254.

²¹ Гальперина Б. Д. Районные Советы Петрограда в 1917 году: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Л., 1968. С. 20-21.

²² Районные Советы Петрограда в 1917 г. Протоколы: В 3 т. Т. 1. М.; Л., 1964. С. 12-13.

²³ Там же. Т. 3. М.; Л., 1966. С. 305.

²⁴ Плеханов Г. В. Указ. соч. С. 139.

²⁵ Дело народа. 1917. 12 сент.

²⁶ Социалисты о текущем моменте / Сост. В. Д. Рогачевский. С. 268.

²⁷ Октябрьская революция и фабзавкомы. М. II. М., 1927. С. 23.

²⁸ Там же. С. 39.

²⁹ Эхо деревообработчика. 1917. № 2. С. 3-5.

³⁰ Лейверов И. П., Рудаченко С. Д. Революция и хлеб. М., 1990. С. 107-113, 126-139.

³¹ Там же. С. 117.

³² Чернов В. М. Перед бурей. Воспоминания. Нью-Йорк, 1953. С. 331.

³³ Вестник Временного правительства. 1917. 17 окт.

³⁴ Фабрично-заводские комитеты Петрограда в 1917 году: Протоколы. Т. 1. С. 297, 479.

³⁵ Петроградский союз потребительских обществ: История и организация. Пг., 1918. С. 20, 29.

³⁶ Революционное движение в России в сентябре 1917 г.: Документы и материалы. М., 1961. С. 310-311.

³⁷ Чернов В. М. Рождение революционной России (Февральская революция). Париж, 1934. С. 304.

³⁸ Базаров В. Куда мы идем? // Летопись. 1917. № 5-6. С. 237-238.

³⁹ Степанов 3. В. Рабочие Петрограда в 1917 г. М.; Л., 1964. С. 156.

⁴⁰ Фабрично-заводские комитеты Петрограда. Т. 1. С. 496.

⁴¹ Октябрьская революция и фабзавкомы. Ч. II. С. 24, 26.

⁴² Там же. С. 184.

⁴³ Рабочий путь. 1917. 21 окт.

⁴⁴ Голос труда. 1917. 11 авг.

⁴⁵ Октябрьская революция и фабзавкомы. Ч. II. С. 122, 163-165, 182-183, 184­185

⁴⁶ Там же. С. 166.

⁴⁷ Протоколы Центрального Комитета РСДРП (б). Август 1917 —февраль 1918. С. 96.

⁴⁸ Revolution in the Factories. 1917-1918. Cambridge; London; New York, 1963. P. 141-146.

⁴⁹ Рабочий путь. 1917. 17 окт.

⁵⁰ Иткин М. Л. Центральный Совет фабзавкомов Петрограда в 1917 году // Октябрьское восстание в Петрограде: Сб. статей. М., 1980. С. 179.

⁵¹ Протоколы Центрального Комитета РСДРП(б). Август 1917 — февраль 1918. С. 96.

⁵² Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде: Документы и материа­лы. М., 1957. С. 110.

⁵³ Фабрично-заводские комитеты Петрограда в 1917 году: Протоколы. Т. 2. М., 1982. С. 176.

⁵⁴ Известия. 1917. 27 сент.

⁵⁵ Горький М. Собр. соч.: В 18 т. Т. 17. М., 1952. С. 26.

⁵⁶ Иткин М. Л. Центральный Совет фабзавкомов Петрограда в 1917 г. С. 179.

⁵⁷ Октябрьская революция и фабзавкомы. Ч. II. С. 45.

⁵⁸ Церетели И, Г. Воспоминания о Февральской революции. Кн. 1. Париж, 1963, С. 37.

⁵⁹ Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф, 1343, Оп, 10, Д, 3915, Л, 6.

⁶⁰ Энгельгардт В. А. Потонувший мир // Военно-исторический журнал. 1964. № 5. С, 78.

⁶¹ Известия ЦИК. 1917. 28 авг.

⁶² Солдат. 1917. 31 авг.

⁶³ Большевизация Петроградского гарнизона в 1917 году: Сб. материалов и документов. Л., 1932. С. 260-262; Мартынов Е. И. Корнилов: Попытка военного переворота. М., 1927. С. 133-134.

⁶⁴ Революционное движение в России в августе 1917 г. С. 543.

⁶⁵ Там же. С. 543-544.

⁶⁶ Старцев В. И. Указ. соч. С. 172-173.

⁶⁷ Там же. С. 165.

⁶⁸ Там же. С. 165-166.

⁶⁹ РГВИА. Ф. 1343. On. 1. Д. 2. Л. 95.

⁷⁰ Там же. Л. 38.

⁷¹ Там же. Д. 1. Л. 5.

⁷² Там же. Д. 2. Л. 60 об.

⁷³ Там же. Оп. 10. Д. 3873. Л. 1.

⁷⁴ Там же. On. 1. Д. 2. Л. 68.

⁷⁵ Голос солдата. 1917. 9 сент.

⁷⁶ Известия ЦИК. 1917. 14 сент

⁷⁷ Голос солдата. 1917. 14 сент.

⁷⁸ Там же. 30 сент.

⁷⁹ Поликарпов В. Д. Из истории Петроградского ВРК: новые источники // Вопросы истории. 1977. № 11. С. 28-29.

⁸⁰ РГВИА. Ф. 1343. On. 1. Д. 2. Л. 35 об.

⁸¹ Там же. Оп. 10. Д. 3874. Л. 18.

⁸² Солдат. 1917. 16 сент.

⁸³ Вторая и Третья Петроградские общегородские конференции большевиков в июле и октябре 1917 года. М.; Л., 1927. С. 114.

⁸⁴ Большевизация Петроградского гарнизона в 1917 году. С. 281.

⁸⁵ Аникеев В. В. 1) Сведения о большевистских организациях с марта по декабрь 1917 года // Вопросы истории КПСС. 1958. К» 3. С. 96-118; 2) Военные организации РСДРП (б) в 1917 г. // Там же. 1964. № 10. С. 109-118; 3) Доку­менты Великого Октября. М., 1977. С. 166-174.

⁸⁶ Красный архив. 1933. Т. 5(60). С. 153.